Небесные просторы - Брин Дэвид - Страница 26

Он снова поменял язык — на этот раз на англик, речь волчат.

— Вот что я вам скажу, Твафу-ануф. Окажу вам любезность и сделаю официальный запрос… от вашего имени, конечно.

Гарри нацелил собственную пластинку и нажал кнопку, прежде чем чиновник смог возразить.

В этом нет необходимости! Я спрашивал неформально, с целью…

Гарри с удовольствием прервал его.

— О, не нужно меня благодарить. Мы ведь все поклялись помогать друг другу. Поэтому я организую обычный межинститутский обмен и переправлю отчет к вам через штаб-квартиру Института Миграции. Подходит?

И прежде чем польщенный хун смог ответить, Гарри добавил:

— Отлично! Согласно протоколу прибытия и с вашего великодушного разрешения, полагаю, мне можно идти.

Маленький роусит торопливо уступил ему дорогу, и Гарри двинулся вперед, ожидая, откроется ли перед ним барьер.

Барьер скользнул в сторону, открыв проход на улицы Каззкарка.

Возможно, это какое-то извращение, но Гарри возбуждала перспектива жизни во времена опасности и перемен.

Почти половину оборота Галактики — многие миллионы лет — этот выдолбленный плывущий в пространстве камень был всего лишь сонным жилищем гражданских галактических чиновников, использующих часть доисторических туннелей, которые на сотни миль прорубила в скалах какая-то исчезнувшая раса. Но вот, спустя всего пятнадцать кидуров с того времени, как Гарри получил сюда назначение, планетоид преобразился. Катакомбы, которые пустовали с эпохи Ч'тх'терн, все более заполнялись: новые посетители прибывали ежедневно. И всего за несколько земных лет возник новый космополитический город, в котором каждый коридор и каждая пещера предоставляли чувствам смесь самых разных ощущений — редкое собрание почти всех представителей кислородных культур.

Какое удивительное совпадение! — сардонически думал Гарри. Можно подумать, что все они ждали моего появления на Каззкарке.

Конечно, истина несколько иная. В сущности, он один из самых незначительных разумных, проходящих по этим древним коридорам.

Проходящих… а также проползающих, пробегающих, проносящихся, проезжающих — назовите любую форму передвижения, и вы встретите ее здесь. Те, что слишком хрупки и не выдерживают тяготения в половину земного, передвигаются в изящных экипажах. Некоторые из них напоминают миниатюрные космические корабли. Гарри даже заметил с полдюжины представителей какой-то длиннорукой расы, внешне напоминающих гиббонов, с пурпурными перевернутыми лицами. Они перепрыгивали с одной балки на другую под самым высоким потолком. Ему хотелось посмеяться над их ужимками, но эта раса, вероятно, пилотировала космические корабли, когда люди еще жили в пещерах. У галактов редко бывает то, что Гарри называет чувством юмора.

Еще недавно большинство находящихся на Каззкарке носило форму Институтов Навигации, Миграции, Войны или Великой Библиотеки. Однако теперь существа в форме составляли меньшинство. На остальных были самые разнообразные костюмы — от герметических скафандров и формальных одеяний с рунами, описывающими происхождение и достоинства патронов данной расы, и до совершенно нагих или одетых настолько скудно, что видна вся кожа, чешуя, перья или торс.

Когда он только еще поступил на службу, большинство галактов были не в состоянии отличить неошимпанзе от очистителя плюша, настолько малоизвестным и незначительным был клан землян. Но в последнее время все изменилось. И когда Гарри шел по улице, многие оборачивались и смотрели ему вслед. Существа подталкивали друг друга, обменивались репликами — явный признак того, что за время его отсутствия кризис «Стремительного» не разрешился. Очевидно, земной клан по-прежнему пользуется известностью, к которой не стремился.

Известное галактическое изречение ясно выражало суть проблемы.

Привлекать внимание могущественных — значит обрекать себя на опасность.

Тем не менее большую часть пути, пока он шел в помещение штаба, Гарри было легко затеряться в толпе. Он поражался тому, насколько более шумными стали улицы, с тех пор как он вылетел на патрулирование.

С помощью своей информационной платы Гарри установил, что большинство из этих разумных — послы или участники торговых делегаций. Обычаи и законы цивилизации рушились в век дурных предчувствий, и расы, союзы и корпорации надеялись получить какое-нибудь преимущество. И в таком хаосе есть свои возможности, поэтому агенты маневрировали, разыгрывая сложные шпионские игры. Устанавливались и разрывались контакты. Предлагались взятки, нарушалась верность — и все это в таких сложных многосторонних гамбитах, что придворные интриги Медичи могли бы по сравнению с ними показаться играми в песочнице. Малые кланы не оказывали влияния на большую галактическую политику и не обладали мощными флотами, тем не менее их представители тоже толпились здесь, пытаясь стать полезными таким мощным силам, как расы клеш, соро или джофур, которые, в свою очередь, щедро тратили ресурсы, надеясь получить преимущество перед противниками.

Огромные суммы переходили из рук в руки, и экономика, обслуживавшая потребности послов и шпионов, процветала. Почти миллион свободных разумных и служебных машин заботился о биологических нуждах гостей, предоставляя все: от определенного состава атмосферы до экзотических продуктов и интоксикантов.

Хорошо, что нам, шимпам, пришлось отказаться от части своего обоняния в обмен на участки мозга, создающие разум, думал Гарри, неторопливо идя по Большому пути — торговой Авеню у самой поверхности Каззкарка, протянувшейся от полюса до полюса; через каждые несколько километров прозрачные куполы разрывали скальную поверхность, демонстрируя изнутри ослепительные виды на галактическую спираль Пятой Галактики. Когда Гарри начал тренировки в Навигационном центре, этот проход был пустым и призрачным. Теперь все ниши заполняли магазины и рестораны, издавая такое многообразие запахов, что любая разумная раса обнаружила бы здесь что-нибудь ядовитое. Большинство посетителей проходило сложную антиаллергическую подготовку, прежде чем покинуть карантин. Тем не менее многие передвигались по Большому пути в респираторах.

Гарри находил все это опьяняющим. Через каждые несколько метров он ощущал новый запах. Некоторые вызывали чувство радости или всепоглощающего голода. Другие приводили на край тошноты.

Немного напоминает Нью-Йорк, думал он, вспоминая свое краткое пребывание на Земле.

Слух тоже был перегружен. Слышались голоса на десятке стандартных галактических языков в бесчисленных диалектных вариантах, зависящих от того, с помощью каких органов производился звук. Звук — самый обычный посредник при торговых переговорах или передаче сплетен, и гудящий, щелкающий, жужжащий, стонущий на нескольких сотнях разновидностей языков Большой путь физически дрожал от волн интриг. Еще больше усложняли положение те, кто предпочитает зрительные сигналы, раскачиваясь, приплясывая и передавая на дисплеи послания, которые казались Гарри одновременно прекрасными и устрашающими.

А еще есть пси.

Использование «живого спектра» ограничивалось строгими правилами. Отъявленных нарушителей вылавливали бдительные детекторы. Тем не менее Гарри считал, что напряжение отчасти связано с общим фоном шума пси.

К счастью, неошимпы глухи к пси. Те самые особенности, которые делали его хорошим наблюдателем в пространстве Е, создавали иммунитет к какофонии мысленных вибраций, прямо сейчас заполняющих Каззкарк.

Разумеется, большинство «ресторанов» представляли собой просто защищенные места встреч, где могли происходить неформальные переговоры, иногда между кланами, которые в реестрах Института цивилизованной войны числятся смертельными противниками. Гарри заметил высокомерного, похожего на ящера соро, сопровождаемого небольшой свитой из клиентов пила и паха, который проскользнул в одно такое заведение. Владелец тут же вывесил сигнал «занято»… но оставил дверь полуоткрытой, словно ожидая еще одного посетителя.