И времени побег - Брэдбери Рэй Дуглас - Страница 1

Рэй Брэдбери

...И времени побег

Пер. - Д.Смушкович

Ветер проносил годы мимо их разгоряченных лиц.

Машина времени остановилась.

- Год тысяча девятьсот двадцать восьмой, - объявила Дженет, и мальчишки отвели глаза.

Мистер Филдс прокашлялся.

- На забудьте - вы прибыли для изучения обычаев древних. Будьте внимательны, вдумчивы, наблюдательны.

- Так точно, - отозвались двое мальчиков и девочка в отглаженных защитных мундирчиках. Одинаковые стрижки, сандалии, часы, глаза, волосы, зубы и цвет кожи - как у близнецов, которыми они не были.

- Тшш! - прошептал мистер Филдс.

Они глядели на маленький иллинойский городок давней весной. Над улицами висел холодный предрассветный туман.

Последние лучи мраморно-сливочной луны осветили бегущего по улице мальчугана. Вдалеке отбили пять ударов часы. Оставляя на лужайке следы теннисных туфель, мальчуган пробежал мимо невидимой Машины времени и окликнул кого-то в темном окне.

Окно отворилось. Оттуда выпрыгнул другой мальчишка, и оба умчались в утреннюю прохладу, дожевывая бананы.

- Следуйте за ними, - прошептал мистер Филдс. - Изучайте их обычаи. Быстро!

Дженет, Уильям и Роберт поспешили, уже видимые, по холодным мостовым, через дремлющий город, через парк, а вокруг них вспыхивали огни, хлопали двери, и другие дети, поодиночке и парами, мчались сломя голову к подножью холма, к блестящим синим рельсам.

- Вот он!

Крик донесся перед самым рассветом. Вдали вспыхнул огонек, отражаясь в рельсах, и тут же вырос, грянув громом.

- Что это? - взвизгнула Дженет.

- Поезд, глупая, ты же видела фотографии! - крикнул в ответ Роберт.

Дети будущего смотрели, как спускаются огромные серые слоны, поливая мостовые дымящимися струями, вопросительными знаками поднимая хоботы в зябкое утреннее небо. С платформ грузно скатывались ало-золотые фургоны. В темноте клеток рычали и нетерпеливо прохаживались львы.

- Да. . . да это же. . . цирк! - вздрогнула Дженет.

- Ты так думаешь? А что с ними стало?

- То же, что и с Рождеством. Просто вымерли давным-давно. - Дженет огляделась. - Кошмар какой.

Мальчики ошеломленно озирались.

- Верно.

С первыми лучами зари закричали грузчики. Из окон спальных вагонов выглядывали опухшие лица. Копыта лошадей горным обвалом гремели по мостовой.

За спинами детей внезапно вырос мистер Филдс.

- Отвратительное варварство - держать зверей в клетках. Если бы я знал об этом, никогда не позволил бы вам смотреть. Гнусный обряд.

- О да. - Но во взгляде Дженет сквозило недоумение. - И все же, знаете, это как клубок червей. Я бы хотела изучить его.

- Не знаю, - отозвался Роберт: пальцы дрожат, глаза бегают. - Это безумие какое-то. Возможно, мы могли бы написать реферат на эту тему, если мистер Филдс позволит. . .

Мистер Филдс кивнул.

- Я рад, что вы проникаете в суть вещей, ищете мотивы, изучаете этот ужас. Ладно. Посмотрим на цирк после полудня.

- Наверное, меня стошнит, - прошептала Дженет.

Машина времени загудела.

- Так это и есть цирк, - серьезно удивилась Дженет.

Смолкли фанфары. Последним, что увидели дети, были антраша леденцово-розовых акробатов и ужимки обсыпанных мукой клоунов.

- Надо признать, психовидение куда лучше, - медленно проговорил Роберт.

- Эта звериная вонь, это возбуждение. . . - Дженет моргнула. - Это ведь вредно для детей, не так ли? И с детьми рядом сидели взрослые, которых называли "папы" и "мамы". Как это все странно.

Мистер Филдс пометил что-то в классном журнале.

Дженет помотала головой.

- Хочу еще раз посмотреть на это. Я где-то упустила мотив. Я хочу еще раз пробежать по городу ранним утром. Холодный воздух на щеках. . . мостовая под ногами. . . подъезжающий цирковой поезд. Что заставило детей вскочить и мчаться поезду навстречу - воздух или ранний час? Почему они так возбуждены? Я упустила ответ.

- Они все столько улыбались, - заметил Уильям.

- Маниакально-депрессивный психоз, - объяснил Роберт.

- Что такое "летние каникулы"? - Дженет глянула на мистера Филдса: Дети говорили о них, я слышала.

- Они проводили каждое лето, бегая по округе и колотя друг друга, как идиоты, - серьезно пояснил мистер Филдс.

- Я предпочитаю наши организованные государством летние трудовые лагеря, - тихо пробормотал Роберт, глядя в пустоту.

Машина времени остановилась снова.

- Четвертое июля, - объявил мистер Филдс. - Год тысяча девятьсот двадцать восьмой. Древний праздник, когда люди отстреливали друг другу пальцы.

Путешественники стояли напротив того же дома, на той же улице, но уже теплым летним вечером. Свистели фейерверки, и ребятишки на каждом крыльце швыряли в воздух штуковины, взрывавшиеся - бум!!!

- Не бегите! - вскрикнул мистер Филдс. - Это не война! Не бойтесь!

Но лица Дженет, и Роберта, и Уильяма розовели, и голубели, и белели под светом струй ласкового огня.

- Мы в порядке, - прошептала Дженет, застыв.

- К счастью, - объявил мистер Филдс, - фейерверки были запрещены сто лет назад и подобные взрывоопасные развлечения прекратились.

Дети плясали, как эльфы, выписывая бенгальскими огнями в ночном летнем небе свои имена и судьбы.

- Я бы тоже так хотела, - прошептала Дженет. -Написать свое имя в небе. Ясно? Хотела бы.

- Что? - Мистер Филдс отвлекся и не слышал.

- Ничего, - отозвалась Дженет.

- Бумм!! - шептали Уильям и Роберт, стоя в тени ласковой летней листвы, глядя вверх, на алые, зеленые, белые огни в прекрасном ночном небе над лужайками. - Бумм!

Октябрь.

Машина времени остановилась в последний раз, в поздний час, в месяце огненных листьев. Люди вбегали в дома с тыквами и кукурузными початками. Плясали скелеты, порхали летучие мыши, в темных дверных проемах покачивались яблоки.

- Хэллоуин, - сказал мистер Филдс. - Средоточие ужаса. Это, как вы знаете, была эпоха суеверий. Потом братьев Гримм, призраков, скелеты и прочую чепуху запретили. Вы, дети, слава Богу, выросли в чистом мире, где нет духов и привидений. У нас есть пристойные праздники - день рождения Уильяма С. Чаттертона, День труда, День машин.

Глухой октябрьской ночью они шли мимо того же дома, глядя на треугольноглазые тыквы, на маски, что щерились из темных чердаков и сырых подвалов. А в доме сидели, сбившись в кружок, дети и смеялись над страшными сказками.