Человек ниоткуда - Бриджс В. - Страница 35

Представитель полиции встал, чтобы протестовать, но судья сделал ему знак сесть и подозвал Мильфорда, указав ему его место в свидетельской ложе.

Медленно поклонившись, Мильфорд встал перед судьей. И начал свое показание спокойным, бесстрастным голосом хорошо вымуштрованного лакея, так дисгармонировавшим с лихорадочным возбуждением присутствующих.

ГЛАВА XXII

— Мое имя Мильфорд, сэр, Джон Мильфорд. Девять месяцев назад я служил лакеем в пароходном обществе «Блю-Стар» и там в первый раз встретился с мистером Норскоттом. Он был одним из пассажиров парохода «Каледония», прибывшего сюда из Нью-Йорка в октябре прошлого года.

— Он путешествовал один? — спросил судья.

— Да, сэр, он вошел на пароход перед самым отплытием…

— Каким образом он вам предложил стать его лакеем?

— Это было после того, как он спас мне жизнь, сэр. На третий день нашего путешествия во время шторма меня смыла волна с палубы; мистер Норскотт, стоявший неподалеку, бросился в воду и поддержал меня на поверхности, пока не спустили лодку. Я, конечно, чувствовал к нему большую благодарность, и, мне кажется, именно это и навело его на мысль взять меня к себе в лакеи. Он спас мне жизнь и потому мог вполне доверить мне свою.

— Что вы этим хотите сказать? — спросил судья. — Разве он думал, что жизнь его в опасности?

— Он знал это наверняка, сэр. Мистер Норскотт был Игнацем Прадо, президентом Санта-Лукки.

Мильфорд заявил это совершенно спокойно, и его заявление не вызвало никакого волнения в публике. Очевидно, мало кто среди присутствующих знал о Санта-Лукке больше того, что она находится в Южной Америке. Но судья оказался более осведомленным.

— Это заявление удивляет меня, — сказал он, глядя испытующе на Мильфорда. — Я полагал, что Прадо был убит во время последней революции.

— Да, сэр, таково было общее мнение. Но потом оказалось, что в ту самую ночь, когда взорвали его дворец, он сел в челнок и подплыл к стоящему в порту пароходу, который и привез его в Нью-Йорк.

— Он все это рассказал вам на пароходе?

— Нет, сэр, я узнал об этом лишь на днях. Когда мистер Норскотт взял меня на службу, он просто сказал мне, что хочет поселиться в Лондоне и что ему нужен лакей, которому он мог бы вполне довериться. Я принял это место, сэр, так как был рад служить ему и, таким образом, иметь случай выказать свою благодарность. Как вам, вероятно, известно, сэр, мистер Норскотт жил в Лондоне на очень широкую ногу. Мы нередко задавали балы, и под моим началом находилось человек десять прислуги. Затем, месяца два назад, произошла перемена. Мой хозяин порвал все свои связи, заперся в своем доме, рассчитал всю прислугу и оставил только трех человек. Нам было чрезвычайно трудно вести как следует дом, но для него это как будто не имело значения. Он удвоил нам жалованье и сказал, чтобы мы старались справляться сами, насколько возможно. Мы решили, что он заболел, — кроме того, он мне дал особый приказ никого не впускать в дом, не узнав и не сообщив ему предварительно имени посетителя. Так шла наша жизнь.

На прошлой неделе мистер Норскотт приходит ко мне и просит заказать ему извозчика, так как он должен куда-то уехать в шесть часов утра. У него был собственный автомобиль; но не мое дело спрашивать. Я позвал извозчика, и он уехал. Больше я его не видел до той самой ночи, когда он был убит.

Он замолчал и выпил глоток воды.

— Согласно показанию полиции, — сказал судья, — вместо него к вам на Парк-Лэйн явился Джек Бертон.

— Так точно, сэр.

— И вы не заметили, что это не Норскотт?

— Нет, сэр. Мистер Бертон — точь в точь двойник мистера Норскотта. У него даже голос похож. Он носил одежду мистера Норскотта, и она была ему как раз впору. Ничто в нем не вызвало моего подозрения.

Все взоры в зале были теперь устремлены на меня. При обычных обстоятельствах такого рода испытание, смутило бы меня; но я был так заинтересован заявлением Мильфорда, что даже не обратил на это внимания. Я только хотел узнать, что именно из наших совместно пережитых приключений он намеревается сообщить публике.

— Когда же вы начали подозревать этот изумительный обман? — спросил судья.

Мильфорд минуту помолчал, как бы желая проверить точность излагаемых им фактов.

— Это было в ту ночь, когда лорд Сангетт давал бал, в самую ночь убийства. Мистер Бертон ушел около половины одиннадцатого, но не прошло и четверти часа после его ухода, как неизвестный мальчик пришел ко мне с запиской. Она была написала рукой моего хозяина, сэр; он просил меня приехать к нему как можно скорее на извозчике, по адресу: 7, «Бакстерс Рентс», Стэпни. Я ничего не мог понять, так как только что на моих глазах мистер Норскотт вышел из дому. Тем не менее факт был налицо; не было никакого сомнения в подлинности подписи, и я не мог себе позволить ослушаться моего хозяина. Итак, я нашел в справочнике «Бакстерс Рентс», вызвал по телефону извозчика и поехал.

Седьмой номер оказался постоялым двором для матросов. Я нашел там своего хозяина, — он написал мне в письме, под какой фамилией его спросить, — но с первого взгляда я бы не узнал его. Он был небрит и грязен, одет в грубое матросское платье… Итак, сэр, он принял меня в номере, похожем на свиной хлев, запер дверь на ключ и приставил кровать к двери, словно чего-то боялся.

В зале наступила жуткая тишина. Начиная с судьи и кончая дежурящим у дверей полицейским, все до одного человека сидели молча, с напряженным вниманием глотая слова Мильфорда. Поразительная простота и непосредственность, с которой он излагал факты, еще усиливали впечатление.

— Вы уже больше не думали, что мистер Бертон и он одно и то же лицо? — спросил судья.

Мильфорд провел рукой по лбу.

— Право, не знаю, сэр, я был до того поражен, что не могу в точности сказать, что я тогда думал. Я просто стоял, как вкопанный, и смотрел с удивлением на хозяина, не говоря ни слова. Насколько я могу припомнить, все это казалось мне сном.

— Что же было дальше?

— Он усадил меня на кровать, сэр, и медленно, спокойно начал рассказывать о себе. Прежде всего он сообщил мне, что он Игнац Прадо. По его словам, он уехал из Англии еще мальчиком, так что в Санта-Лукка все думали, что будто он родом из Южной Америки… Он убежал из дворца как раз перед самым взрывом, будучи уверен, что никто не заметил его бегства. Конечно, он знал, что многие с удовольствием всадили бы в него нож, если бы только проведали, что он еще жив. Вот это-то и не давало ему покоя. Действительно, вскоре кое-кто дознался, что он не был убит во время взрыва, и Санта-Луккская компания напала на его след. Он не был трусом, сэр, — конечно, нет, — если бы он был трусом, он бы не мог стать президентом и не спас бы мне жизнь, — но тут он понял, что если ему не удастся выбраться из Лондона, его непременно убьют. Люди, приехавшие за ним, принадлежат к какому-то тайному обществу, которое он почти уничтожил, и у них было только одно на уме — убить его во что бы то ни стало, не заботясь о последствиях…

Мильфорд опять остановился, и снова отпил немного воды. Я украдкой бросил быстрый взгляд на Морица. Он тревожно смотрел на свидетеля.

— Продолжайте, — сказал судья.

— Совершенно случайно мой хозяин встретился с мистером Бертоном. Это было в ту самую ночь, когда он уехал из дома на извозчике, сэр. Он поехал подписывать какие-то бумаги к своему поверенному, и на обратном пути, проезжая по набережной, увидел мистера Бертона, стоящего на тротуаре. Он тотчас же заметил, что мистер Бертон поразительно похож на него, и его осенила мысль, что при некоторой ловкости ему, может быть, удастся спасти свою жизнь. Он ухватился за эту возможность, остановил извозчика и вступил с мистером Бертоном в разговор…

Моя особа снова стала центром всеобщего внимания. Присутствовавшие нагнулись вперед, чтобы лучше меня видеть, некоторые дамы даже подняли к глазам свои миниатюрные бинокли. Это было не слишком приятно, но я засунул руки в карманы и мужественно перенес испытание.