Ангелы и демоны - Браун Дэн - Страница 7

— Merci! — крикнул он Лэнгдону.

— Поздравляю, — усмехнулся Колер, когда Лэнгдон вприпрыжку нагнал его. — Вот и поиграли с нобелевским лауреатом Жоржем Шарпаком — знаменитым изобретателем.

Лэнгдон согласно кивнул. Действительно, вот счастье-то привалило.

Через три минуты Лэнгдон и Колер достигли цели. Это было просторное ухоженное жилое здание, уютно расположенное в осиновой роще. По сравнению с общежитиями выглядело оно просто роскошно. На установленной перед фасадом каменной плите было высечено весьма прозаическое название — «Корпус Си».

Какой полет фантазии, издевательски ухмыльнулся про себя Лэнгдон.

Тем не менее архитектурное решение корпуса «Си» полностью соответствовало утонченному вкусу Лэнгдона — оно несло на себе печать консервативности, солидной прочности и надежности. Фасад из красного кирпича, нарядная балюстрада, состоящая из симметрично расположенных изваяний. Направляясь по дорожке ко входу, они прошли через ворота, образованные двумя мраморными колоннами. Одну из них кто-то украсил жирной надписью

Граффити в Центре ядерных исследований? Лэнгдон оглядел колонну и не смог сдержать иронического смешка.

— Вижу, даже самые блестящие физики иногда ошибаются, — не без удовольствия констатировал он.

— Что вы имеете в виду? — вскинул голову Колер.

— Автор этой здравицы допустил ошибку. Данная колонна к ионической архитектуре не имеет никакого отношения.[11] Диаметр ионических колонн одинаков по всей длине. Эта же кверху сужается. Это дорический ордер,[12] вот что я вам скажу. Впрочем, подобное заблуждение весьма типично, к сожалению.

— Автор не хотел демонстрировать свои познания в архитектуре, мистер Лэнгдон, — с сожалением посмотрел на него Колер. — Он подразумевал ионы, электрически заряженные частицы, к которым, как видите, он испытывает самые нежные чувства. Ионы обнаруживаются в подавляющем большинстве предметов.

Лэнгдон еще раз обвел взглядом колонну, и с его губ непроизвольно сорвался тягостный стон.

Все еще досадуя на себя за глупый промах, Лэнгдон вышел из лифта на верхнем этаже корпуса «Си» и двинулся вслед за Колером по тщательно прибранному коридору. К его удивлению, интерьер был выдержан в традиционном французском колониальном стиле: диван красного дерева, фарфоровая напольная ваза, стены обшиты украшенными искусной резьбой деревянными панелями.

— Мы стараемся сделать пребывание наших ученых в центре максимально комфортабельным, — заметил Колер.

Оно и видно, подумал Лэнгдон.

— Так, значит, тот человек с фотографии как раз здесь и жил? Один из ваших высокопоставленных сотрудников?

— Совершенно верно, — ответил Колер. — Сегодня утром он не явился ко мне на совещание, на вызовы по пейджеру не отвечал. Я отправился к нему сам и обнаружил его мертвым в гостиной.

Лэнгдон поежился от внезапно охватившего его озноба, только в эту минуту осознав, что сейчас увидит покойника. Он не отличался крепким желудком, каковую слабость открыл в себе еще студентом на лекциях по искусствоведению. Это обнаружилось, когда профессор рассказал им, что Леонардо да Винчи достиг совершенства в изображении человеческого тела, выкапывая трупы из могил и препарируя их мускулы.

Колер покатил в дальний конец коридора. Там оказалась единственная дверь.

— Пентхаус, как говорят у вас в Америке. — Он промокнул платком покрытый капельками пота лоб.

Табличка на дубовой створке гласила: «Леонардо Ветра».

— Леонардо Ветра, — прочитал вслух Колер. — На следующей неделе ему бы исполнилось пятьдесят восемь. Один из талантливейших ученых нашего времени. Его смерть стала тяжелой утратой для науки.

На какое-то мгновение Лэнгдону почудилось, что на жесткое лицо Колера легла тень присущих нормальным людям эмоций, однако она исчезла столь же молниеносно, как и появилась. Колер достал из кармана внушительную связку ключей и принялся перебирать их в поисках нужного.

В голову Лэнгдону пришла неожиданная мысль. Здание казалось абсолютно безлюдным. Это обстоятельство представлялось тем более странным, что через какую-то секунду они окажутся на месте убийства.

— А где же все? — спросил он.

— В лабораториях, конечно, — объяснил Колер.

— Да нет, а полиция где? Они что, уже здесь закончили?

— Полиция? — Протянутая к замочной скважине рука Колера с зажатым в ней ключом повисла в воздухе, их взгляды встретились.

— Да, полиция. Вы сообщили мне по факсу, что у вас произошло убийство. Вы, безусловно, обязаны были вызвать полицию!

— Отнюдь.

— Что?

— Мы оказались в крайне сложной и запутанной ситуации, мистер Лэнгдон. — Взгляд безжизненных серых глаз Колера ожесточился.

— Но… ведь наверняка об этом уже еще кто-нибудь знает! — Лэнгдона охватила безотчетная тревога.

— Да, вы правы. Приемная дочь Леонардо. Она тоже физик, работает у нас в центре. В одной лаборатории с отцом. Они, если можно так сказать, компаньоны. Всю эту неделю мисс Ветра отсутствовала по своим служебным делам. Я уведомил ее о гибели отца, и в данный момент, думаю, она спешит в Женеву.

— Но ведь совершено убий…

— Формальное расследование, несомненно, будет проведено, — резко перебил его Колер. — Однако в ходе его придется проводить обыск в лаборатории мистера Ветра, а они с дочерью посторонних туда не допускали. Поэтому с расследованием придется подождать до возвращения мисс Ветра. Я убежден, что она заслуживает хотя бы такого ничтожного проявления уважения к их привычкам.

Колер повернул ключ в замке.

Дверь распахнулась, лицо Лэнгдона обжег поток ледяного воздуха, стремительно рванувшегося из нее в коридор. Он испуганно отпрянул. За порогом его ждал чужой неведомый мир. Комната была окутана густым белым туманом. Его тугие завитки носились среди мебели, застилая гостиную плотной тусклой пеленой.

— Что… это? — запинаясь спросил Лэнгдон.

— Фреон, — ответил Колер. — Я включил систему охлаждения, чтобы сохранить тело.

Лэнгдон машинально поднял воротник пиджака. «Я попал в страну Оз, — вновь подумал он. — И как назло забыл свои волшебные шлепанцы».

Глава 9

Лежащий перед Лэнгдоном на полу труп являл собой отталкивающее зрелище. Покойный Леонардо Ветра, совершенно обнаженный, распростерся на спине, а его кожа приобрела синевато-серый оттенок. Шейные позвонки в месте перелома торчали наружу, а голова была свернута затылком вперед. Прижатого к полу лица не было видно. Убитый лежал в замерзшей луже собственной мочи, жесткие завитки волос вокруг съежившихся гениталий были покрыты инеем.

Изо всех сил борясь с приступом тошноты, Лэнгдон перевел взгляд на грудь мертвеца. И хотя он уже десятки раз рассматривал симметричную рану на присланной ему по факсу фотографии, в действительности ожог производил куда более сильное впечатление. Вспухшая, прожженная чуть ли не до костей кожа безукоризненно точно воспроизводила причудливые очертания букв, складывающихся в страшный символ.

Лэнгдон не мог разобраться, колотит ли его крупная дрожь от стоящей в гостиной лютой стужи или от осознания всей важности того, что он видит собственными глазами.

С бешено бьющимся сердцем Лэнгдон обошел вокруг трупа, чтобы убедиться в симметричности клейма. Сейчас, когда он видел его так близко и отчетливо, сам этот факт казался еще более непостижимым… невероятным.

— Мистер Лэнгдон, — окликнул его Колер.

Лэнгдон его не слышал. Он пребывал в другом мире… в своем собственном мире, в своей стихии, в мире, где сталкивались история, мифы и факты. Все его чувства обострились, и мысль заработала.

— Мистер Лэнгдон! — не унимался Колер.

Лэнгдон не отрывал глаз от клейма — его мышцы напряглись, а нервы натянулись, как перед ответственным стартом.