Наполеон и Мария-Луиза - Бретон Ги - Страница 31

Идиллическое существование расслабило экс-императора, и он не уделял должного внимания подготовке к побегу. И наверняка он еще долгие месяцы диктовал бы мемуары, возделывал свой любимый сад, обследовал остров, если бы в один из февральских дней 1815 года одна из его страстных почитательниц, некая англичанка леди Голланд не прислала ему из Италии, помимо прочих маленьких подарков, пачку английских газет. Страшно обрадованный, Наполеон набросился на свежие новости и вдруг побледнел. Внизу страницы в хронике событий сообщалось, что члены Венского конгресса сошлись во мнении, что «людоед» находится слишком близко от Европы, и обсуждают возможность отправить его на остров Св. Елены.

Полученное известие ускорило ход событий. Наполеон принимает решение бежать, не дожидаясь конца месяца, и с помощью преданных людей высадиться на берег Франции, объявить о своих планах и потребовать возвращения императорского престола.

И на этот раз, зимой 1815 года, судьбе было угодно избрать своим орудием страстно влюбленную женщину .

Наполеону было известно, что французский народ недоволен реставрацией Бурбонов, которые вели себя еще более бесцеремонно, чем прежде. Следовательно, он наверняка мог рассчитывать на поддержку части населения. Не теряя времени, он начал тайные приготовления к отъезду, чтобы опередить Конгресс и не дать ему перейти от слов к делу.

16 февраля английский страж Наполеона, полковник Кэмпбелл, уехал во Флоренцию на свидание с возлюбленной, красавицей Бартоли. Наполеон воспользовался этим, и в тот же вечер по его приказу были подготовлены к отплытию «Инконстан» и два больших транспортных судна. Все приготовления происходили в глубокой тайне. Наполеон приказал своим генералам, чтобы все было готово к 26 февраля.

В последующие дни, чтобы не возбудить подозрений, он утвердил проект переустройства летней резиденции и распорядился начать работы…

Пишут, что когда в Вене проходил Конгресс, «город являл собой не что иное, как место любовных свиданий». В этом нет ничего удивительного, так как политика всегда неразрывно связана с любовными интригами. Талейран привез в Австрию свою племянницу, обворожительную Доротею де Курланд, графиню Перигорскую (в будущем герцогиню де Дино), чьи сестры жили в Вене. Они были верными союзницами французского дипломата. Первая из них, герцогиня де Саган, поскольку была любовницей Меттерниха; вторая, княгиня из рода Гогенцоллернов, состояла в интимной связи с графом де Вальмонденом; а третья, княгиня д'Ачеренца, слала с генеральным секретарем Конгресса, Фредериком Гентцем…

Беспрекословно подчинявшиеся Талейрану, три дамы, а с ними и Доротея, вскоре ставшая любовницей графа Клама, адъютанта маршала Шварценберга, сослужили Франции хорошую службу и во многих случаях главе французской делегации удалось отстоять интересы своей родины только благодаря этим грациозным посредницам.

Никогда еще альковная политика не была так эффективна, как во время Венского конгресса.

23-го его планы повисли на волоске. «В 10 часов утра, — пишет Поль Бартель, — на горизонте появился английский корвет „Пэтридж“, на котором Кэмпбелл отбыл в Ливорно и должен был вернуться обратно. Корабль шел под всеми парусами и бросил якорь близ Порто-Феррайо. Наполеон не хотел рисковать и тотчас приказал приостановить в порту работы, могущие вызвать подозрение. Возвращение Кэмпбелла на борту „Пэтриджа“ расстроило Наполеона, ибо эта неожиданная помеха означала, что побег откладывался на неопределенное время».

Но вскоре Наполеон вздохнул с облегчением — Кэмпбелла на борту корабля не было.

Несмотря на предупреждения агентов, он предпочел остаться во Флоренции и наслаждаться обществом своей любовницы.

Таким образом, благодаря чувственной флорентийке с тонкими чертами лица, соблазнительными формами и атласной кожей (так описывают ее современники), удержавшей полковника в своей постели, Наполеон смог беспрепятственно покинуть Эльбу.

Вечером 26-го числа император поцеловал плачущих мать и сестру и поднялся на борт корабля.

1 марта он ступил на землю Франции;

Фантастический успех триумфального шествия Наполеона к Парижу запечатлен в заголовках семи статей, появившихся в одной и той же газете с 28 февраля до 20 марта 1815 года. Эпитеты, которыми наделяли Наполеона, показывали, как резко менялось к нему отношение — случай, в прессе невиданный! Вот они, эти заголовки:

«Дерзкий авантюрист покинул Эльбу». — «Тиран приближается к берегам Франции». — «Узурпатор высадился на мысе Антиб». — «Корсиканское чудовище идет к Грассу». — «Бонапарт вступил в Лион». — «Наполеон на подступах к Парижу». — «Его императорское величество ожидается сегодня в Тюильрийском дворце.

Наполеон высадился в бухте Жуан, недалеко от мыса Антиб, встреченный враждебно настроенным населением, и на рассвете 2 марта стремительным маршем двинулся горными тропами по направлению к Грассу. В Ссн-Валье-де-Тье крестьяне его приветствовали; в Днне он был встречен восторженными толпами народа. У селения Лафре отряду Наполеона преградили путь королевские войска, и он оказался лицом к лицу с 5-м линейным пехотным батальоном, посланным Людовиком XVIII. Наполеон долго смотрел в подзорную трубу на выдвинутые против него войска. Затем он приказал своим солдатам взять ружье под левую руку и повернуть дулом в землю. Полковник Малле, один яз его ближайших помощников, был в отчаянии от этой меры, он пытался отговорить императора от этого, как ему казалось, безумного шага. Но Наполеон умел рисковать. «Вперед!» — скомандовал он и повел в сущности безоружных солдат на сближение с передовым батальоном королевской армии.

Начальник этого батальона поглядел на своих солдат, обратился к адъютанту командира гарнизона и сказал ему, указывая на них: «Что мне делать? Посмотрите на них, они бледны, как смерть, и дрожат при одной мысли о необходимости стрелять в этого человека». Он велел батальону отступить, но они не успели. Наполеон подошел вплотную к солдатам, которые замерли с ружьями наперевес, не спуская глаз с приближавшейся к ним твердым шагом одинокой фигуры в сером сюртуке и треугольной шляпе. Наполеон шел один, без охраны. «Солдаты пятого полка! — раздалось среди мертвой тишины. — Вы меня узнаете?» — «Да, да, да!» — кричали из рядов. Наполеон расстегнул сюртук и раскрыл грудь. «Кто из вас хочет стрелять в своего императора? Стреляйте!» Очевидцы до конца дней своих не могли забыть тех громовых радостных криков, с которыми солдаты, расстроив фронт, бросились к Наполеону.

8 марта Наполеон въехал в Гренобль. Здесь к нему на прием явились городские власти и высшее чиновничество и был дан смотр местному гарнизону. Отныне будучи уверенным, что часть французов его поддерживает, он закрылся в своей комнате и написал длинное письмо Марии-Луизе. С того момента, как он вновь ощутил под ногами землю Франции, он только и ждал, когда, одержав первую победу, получит право просить ее приехать к нему…

Письмо он вложил в ореховую скорлупу и передал тайному агенту, который тотчас отбыл в Австрию.

10 марта император вступил в Лион, где еще накануне находились надменный граф д'Артуа (будущий Карл X) и герцог Орлеанский (будущий Луи-Филипп).

Он расположился в их апартаментах и издал декреты, во всей полноте возвращающие ему власть, которой он лишился, отрекшись от престола.

Покончив с делами, он подумал, что не худо бы немного развлечься. Зная, что в Лионе находится мадам Пеллапра, пленительным телом и нежной кожей которой он не раз наслаждался, император отправил своего камердинера на поиски красавицы. Барон Меневаль вспоминает об этом эпизоде в том ханжеском тоне, к которому прибегают в тех случаях, когда надо о чем-то рассказать, не называя вещи своими именами.

«Мадам П., — пишет он, — находилась со своей семьей в Лионе, когда в город вступил Наполеон. Она всем сердцем разделяла ликование, с которым жители Лиона встретили бывшего императора. Император поручил мне ее разыскать; он возлагал большую надежду на эту встречу, рассчитывая многое для себя прояснить, так как мадам П… все последнее время не выезжала из Лиона. Но окруженный людьми, вынужденный решать множество дел. Наполеон смог принять ее лишь поздно вечером…»