Наполеон и Мария-Луиза - Бретон Ги - Страница 23

Бестактная, требовательная, язвительная, она целых два часа без умолку болтала и чрезвычайно утомила Жозефину, которая едва держалась на ногах.

Как только мадам де Сталь, этот несносный синий чулок, отбыла, Креолка в изнеможении упала на диван.

— У меня сейчас был очень неприятный разговор, — пожаловалась она одной из приближенных дам. — Можете себе представить, помимо прочих вопросов, коими забрасывала меня мадам де Сталь, ее интересовало, люблю ли я по-прежнему императора? Могу ли я, любившая его, когда он был на вершине славы, охладеть к нему сейчас?

24 мая она слегла. Был срочно вызван доктор Оро, постоянно пользовавший экс-императрицу, который поставил диагноз: ангина. 26-го больной стало трудно дышать. 28-го она была настолько слаба, что царь не осмелился войти к ней в комнату; а 29-го, в день Святой Троицы, Креолку соборовали и она, с остановившимся потусторонним взглядом, произнеся имена Наполеона и римского короля, тихо скончалась.

Узнав об этом, Фредерик-Людовик де Мекленбург-Шверин помчался в Мальмезон. При виде набальзамированного тела он стал громко кричать. Пришлось препроводить его в Париж.

2 июня он вернулся и присутствовал на погребении. Мадемуазель Кошле, горничная Гортензии, рассказывает, что в часовне у гроба Жозефины «он, стоя на коленях, плакал, молился и целовал край траурного покрова».

В полдень погребальное шествие двинулось из дворца в церковь, где тело Жозефины должны были предать земле. Во главе процессии шли два внука покойной, два малыша, одному из которых суждено будет царствовать под именем Наполеона I…

Жозефина скончалась от инфекционной ангины. Однако несколько лет спустя распространился слух, будто бы она была отравлена. Говорили, что экс-императрица заболела после того, как ей передали от Талейрана букет отравленных цветов.

Для чего понадобилось князю Беневентскому совершить это преступление?

Хорошо осведомленные люди под большим секретом шепотом пересказывали друг другу разные таинственные версии относительно смерти Жозефины. И лишь книга «Неизвестные факты из жизни Людовика XVII», принадлежавшая перу Лабрели де Фонтена, библиотекаря герцогини Орлеанской, пролила свет на это событие.

Лабрели де Фонтен в своей книге утверждает, будто бы Жозефина открыла русскому царю, что Людовик XVII не погиб в Тампле, а до сих пор скрывается в Вандее, выжидая, когда он сможет занять французский престол. Глубоко взволнованный, Александр обратился якобы к Талейрану и предложил восстановить на престоле законного монарха. И тогда князь Беневентский, пишет автор, отправил Жозефине печально известный букет.

Разумеется, это получило широкую огласку, и в декабрьском номере газеты «Законность» за 1897 год напечатано следующее: «Это я, — сказала Александру императрица Жозефина, — действуя сообща с Баррасом, вызволила дофина из Тампля. Нам это удалось благодаря моему слуге, уроженцу Мартиники, которого я не без труда устроила сторожем в Тампль вместо Симона. Баррас подменил дофина чахлым, золотушным ребенком и, чтобы спасти от революционного террора, отправил в Вандею, откуда он ненадолго отбыл в Бретань, и потом возвратился на родную вандейскую землю. После четырехлетнего заточения в венсенском замке опять-таки я помогла дофину бежать — таким образом я хотела отомстить за себя Наполеону и эрцгерцогине Марии-Луизе». В этом месте Александр прервал императрицу, вскричав: «Завтра же я скажу Талейрану, что французский трон принадлежит сыну Людовика XVI, а не графу Прованскому». И, действительно, на другой день у Александра с Талейраном состоялся по этому поводу разговор. И после этой встречи Жозефина получила отравленный букет, ставший причиной ее смерти, наступившей спустя три дня. Узнав о ее внезапной кончине, император Александр сказал: «Это дело рук Талейрана».

Приведенный выше текст, за исключением некоторых деталей, содержится в еще неизданных мемуарах Франсуазы Пеллапра. Вполне возможно, что редактор «Законности» именно оттуда и позаимствовал его.

Бывшая любовница Наполеона, кроме того, пишет:

«Мадам Жубер, родившаяся в 1767 году и проживающая в Монжуре, 34, по дороге на Орлеан, уверяла меня, что когда в Париже объявили о смерти дофина, ее старшая сестра опровергла это. А она была хорошо осведомлена, поскольку удостоилась чести ухаживать за мадам Богарнэ, когда та отравилась, выпив в качестве очистительного масло „Пальма Кристи“, а оно оказалось не то прогорклым, не то в него что-то подмешали, — словом, у нее начались сильные боли и повысилась температура, продержавшаяся несколько дней».

Итак, что из всего этого следует?

Была ли Жозефина отравлена по приказу Талейрана?

— Нет. — уверен Фредерик Массой.

— Да! — утверждает доктор Кабанес. На самом деле это кажется маловероятным. И уж если какой-нибудь цветок ее и отравил, то это, несомненно, была геральдическая лилия.

Наполеон узнал о смерти Жозефины из газеты, привезенной камердинером из Генуи.

Это известие его глубоко опечалило, и искренность его чувств не вызывает сомнений.

— А ведь эта женщина любила меня, — прошептал он и, закрывшись в своей комнате, проплакал два дня.

Утолив таким образом печаль, он подвал Маршана и приказал готовить кареты и провизию.

— Мы будем завтракать на пляже, — весело сказал он. — Чтобы жить, нужно уметь забывать. Мне необходимо искупаться. Море будет моей Летой.

Наполеон обожал разного рода пикники. Местные жители не без удивления часами наблюдали, как император резвится, прыгая по прибрежным камням, играет в прятки в зарослях кустарника или гоняет камешки по песчаному берегу.

Его любовь ко всякого рода эскападам толкала его на невероятные сумасбродства. «Как-то, — пишет Поль Бартель, — после восхитительной трапезы на берегу моря, он в присутствии придворных и сэра Нейла Кэмпбелла выкинул такую штуку, которую иначе как мальчишеством не назовешь. Проделав то, что делают все люди, он заметил на песке кучку мелкой рыбешки, просочившейся, очевидно, сквозь ячеи рыбацкой сети. Он быстро нагнулся, взял пригоршню этой мелочи и, подойдя к гофмаршалу, незаметно опустил ему в карман. Затем, сделав вид, что потерял носовой платок, попросил Бертрана одолжить ему свой. Бертран тотчас же сунул руку в карман и стремительно ее отдернул. Клейкая, трепещущая масса вызвала у него чувство гадливости, а плавники покололи ему пальцы. В восторге от того, что он так славно подшутил над гофмаршалом — постоянной жертвой его проказ, Наполеон громко расхохотался, а Бертран, недовольно бурча, вытряхивал карман и приводил в порядок мундир, залитый морской водой».

Забава вполне невинная, но свидетельствующая, — что Наполеону было не чуждо ребячество.

Новому властелину Эльбы нравилось завтракать на лоне природы в обществе красивых женщин, из которых с первых дней ссылки составился маленький гарем. Там он черпал тайные наслаждения, когда «весеннее томление будило в его естестве непреодолимое желание».

Маршан, наконец, приготовил все необходимое для пикника и пригласил барышень, которые по очереди, на софе или канапе позволяли «себя пощупать», как тогда запросто выражались молодые люди, не попавшие еще под вредное воздействие романтизма.

Через два часа коляски, в которых разместился Наполеон со своим двором, подпрыгивая на ухабах, двинулись в сторону моря, к защищенному от ветра пляжу.

Во втором по счету экипаже, окруженная всеобщим вниманием и всеобщей завистью, находилась та, кто была в данный момент фавориткой императора — достойная резца скульптора Адель Болли, супруга Яниса Теологоса, турецкого дипломата греческого происхождения, приехавшего на остров Эльбу с единственной, казалось, целью — стать рогоносцем благодаря стараниям человека, который был его кумиром.

Наполеон не упустил счастливый случай.

К одиннадцати часам небольшая компания прибыла на место. Император тут же скрылся в скалах, чтобы переодеться. И очень скоро появился оттуда в чем мать родила в сопровождении двадцати гвардейцев, которые в полной парадной форме следом за ним стоически вошли по пояс в воду.