Любовь, которая сотворила историю - Бретон Ги - Страница 43

Недолгим был брак Филиппа и Бланки. Пятидесяти шестилетний король не смог долго тягаться со страстной шестнадцатилетней королевой. Изнуренный чрезмерными наслаждениями любви, «что его очень состарило», как нам сообщает Брантом, Филипп через год скончался в результате разрушительного паралича.

Бланка, похоже, не слишком сильно горевала о муже, однако повторно выходить замуж не стала. Королю Кастилии, пытавшемуся ее уговорить, уповая на ее молодость и красоту, она горделиво ответила:

— Королева Франции никогда вновь замуж не выйдет!

Однако это не помешало прелестной государыне проводить свои дни в компании господина де Рабаж, своего дворецкого…

ИОАНН ДОБРЫЙ УМИРАЕТ ПЛЕННИКОМ АНГЛИИ В ОБЪЯТИЯХ ОЧАРОВАТЕЛЬНОЙ АНГЛИЧАНКИ

Через полгода после смерти короля, происшедшей 22 августа 1350 года, принц Иоанн женился по любви на Жанне д'Овернь, дочери Гильома XII, графа Оверни и Булони. Это была молодая вдова с лукавыми глазами. От первого брака с Филиппом Бургундским у нее остался семилетний сын, которого звали Филиппом де Рувр, «потому что он родился во владении Рувр, недалеко от Дижона».

Что касается Иоанна, у него было семь наследников, потому что за восемнадцать лет брака Бонна де Люксембург очень старалась обеспечить продолжение рода Капетингов-Валуа.

Второй брак Иоанна был заключен в Нантерре, и жителей этой деревни растрогало шествие за кортежем потомства новых супругов. Все дети были очень красивы. И многие обращали внимание на то, как много преуспели принц Иоанн и графиня Жанна, пока их пути не пересеклись. Но еще больше волновала мысль о том, каких детей они могут сотворить, будучи отныне вместе.

26 сентября принц Иоанн короновался в Реймсе, став королем Франции. Эта торжественная дата послужила поводом для организации пышных празднеств и веселых забав, удививших простой люд, который наивно считал, что королевская семья глубоко скорбит по поводу смерти старого короля.

Но все недоумения были быстро забыты, и когда королевская чета через несколько дней после коронации торжественно въехала в Париж, народ ее радушно встретил.

После прогулки по улицам, украшенным флагами и цветами, король с королевой возвратились в Лувр, а толпа восторженных людей пела в их честь приветственные гимны. А вечером, к большой радости парижан, на всех перекрестках забили фонтаны вина.

Празднества продолжались восемь дней. И едва они успели закончиться, как еще одна весть очень обрадовала народ, опьяненный танцами, пиршествами и пенящимся вином. Стало известно, что граф Рауль де Гюйн, коннетабль Франции, плененный англичанами в 1346 году, был только что освобожден в порядке выкупа за частичное внесение денег. Этого очень красивого человека любили в королевстве, и за ним тянулся шлейф бесчисленных любовных приключений. Кстати, во время своего пленения он не терял зря времени и успел соблазнить многих жительниц Лондона, которые очень сокрушались, узнав о его отъезде.

По прибытии в Париж граф Рауль тут же отправился в Лувр приветствовать короля.

Слух об этом мгновенно разнесся по городу, и толпа восторженных парижанок собралась у потайного входа во дворец в надежде увидеть красавца коннетабля и поприветствовать его.

Но наступила ночь, а они так и не увидели его и вынуждены были вернуться по домам, очень несчастные и глубоко опечаленные. На следующий день, думая, что им повезет больше, они вновь пришли ко дворцу и на сей раз несли караул у подъемного моста весь день. Увы! Им вновь не повезло.

«Несомненно, — думали поклонницы графа, — король Иоанн в честь героя битвы при Креси организовал большие празднества».

На заре третьего дня стойкие парижанки опять собрались у Лувра. И вдруг страшная весть обрушилась на них: стало известно, что по приказу короля без суда и следствия коннетаблю отрубили голову.

Эта экзекуция, более походившая на убийство, повергла в оцепенение весь Париж. Вот что пишут об этом летописцы: «Все люди скорбели и были разгневаны происшедшим, они грубо бранили своего короля, и никто, кроме родных Иоанна, не понимал, что заставило его так поступить. И только некоторые догадывались, что король был поставлен в известность о любовных связях Бонны и любезного коннетабля».

Что же все-таки произошло? Обычная сцена ревности, которую можно последовательно воспроизвести в деталях: как только коннетабль оказался в Лувре, Иоанн его пригласил в отдельную приемную и протянул ему лист бумаги, проговорив:

— Взгляните на это письмо; оно о чем-нибудь говорит вам?

Коннетабль не на шутку перепугался, узнав свое более чем неявное послание на имя королевы Бонны де Люксембург, первой жены Иоанна, которое он написал незадолго до своего пленения. Это письмо король обнаружил в личных бумагах королевы после ее внезапной смерти. Тогда же он н решил выяснить при встрече отношения с его отправителем.

Один вид Рауля вызвал в нем ярость, и несчастный коннетабль, которому даже не дали объясниться по поводу своего поведения, был тотчас отправлен к палачу.

Король, кстати, любил этот быстрый способ правосудия. Грубый, неспособный сдерживать в себе чувства, весьма глупый, он был точно охарактеризован Фруассаром лишь несколькими словами: «Он был тугодумом и грубым человеком». Итак, до него все доходило слишком медленно, к тому же он слыл большим упрямцем. И можно было бы удивляться, почему современники называли его «Добрым», если не знать, что слово «Добрый» в XIV веке означало «Смелый», а король при всех своих недостатках действительно в ряде случаев проявил мужество, достойное восхищения. К несчастью, эта неустрашимость и пыл полностью подменили в нем качества хорошего политика. Потеряв время, переругавшись со всеми министрами, проявив полную нерешительность и потрясающую некомпетентность, грозившую гибелью всему королевству, он, сдвинув брови, кидался в сражение, как герой и как зверь.

Иоанн II прожил пять очень счастливых лет с Жанной д’Овернь. Они проводили время за организацией пышных празднеств и настолько дорогостоящих развлечений, что это вызывало удивление в других государствах.

— Вот что значит перемирие! — с усмешкой говорил король. — Его надо уметь использовать!

Действительно, когда после взятия Кале Франция и Англия договорились о перемирии, король Франции думал лишь о развлечениях, а Эдуард III тщательно готовил свою армию к будущим сражениям. Неожиданно в 1355 году снова началась война. А в следующем году британские войска сошлись с солдатами Иоанна II на плато Моперти в нескольких километрах от Пуатье. Сражение было тяжелым. Уже через час после начала жестокой рукопашной схватки около трех тысяч французов осталось лежать на земле, а пятьсот человек спаслись бегством. Король Иоанн, находясь в центре этой жуткой схватки, орудовал секирой… Его четырнадцатилетний сын Филипп, который находился при нем, предупреждал отца об опасности:

— Враг слева!.. справа!

И отец точным ударом проламывал череп каждому приближавшемуся англичанину.

Но никакой пользы это героическое сопротивление не принесло. Наконец кто-то крикнул королю Франции:

— Сдавайтесь, или вы будете мертвы!

Иоанн II, раненный уже второй раз в лицо, спросил:

— Где мой кузен, принц де Галль? Я хотел бы видеть его.

— Государь, — последовал ответ, — сдайтесь мне, и я вас отведу к нему.

— Кто вы?

— Дени де Морбек, рыцарь из Артуа. Я служу Англии, потому что во Франции я потерял имение.

Дени де Морбек был кровожаден и вынужден был покинуть Францию, стремясь избежать правосудия. Иоанн II об этом знал, но протянул ему свою латную боевую рукавицу.

Сразу же короля привели к принцу де Галлю, который был с ним очень вежлив, а вечером дал ему перекусить.

Через несколько дней Иоанн II попал в Бордо, столицу Гюэни, которую уже на протяжении двух веков оккупировали англичане. В течение некоторого времени его содержали здесь, а потом перевезли в Англию. Естественно, Иоанн II пользовался весьма исключительными льготами. Лицо такой важности не могли поместить ни в тюрьму, ни даже в какое-нибудь охраняемое помещение, он жил в великолепной усадьбе в Савойе, где, можно сказать не преувеличивая, с ним обходились не как с узником, а как с гостем.