Выбор Девлина - Брей Патриция - Страница 36

– Можно мне навестить его?

– Нет. Он только что заснул – по-настоящему заснул. Тебе я советую хорошенько поесть и тоже отдохнуть. Я не собираюсь ухаживать еще и за тобой, мне вполне хватает одного больного.

– Я сделаю все, как вы скажете, – ответил менестрель. У него и вправду немного закружилась голова.

Госпожа Маргарета неодобрительно поджала губы.

– И скажи своему другу, чтобы впредь был поосторожнее. Дважды за этот год он получил раны, смертельные для обычного человека. Боги дважды спасли его; боюсь, в третий раз они не будут столь милосердны.

Стивен уже собрался уходить, но, услышав предупреждение целительницы, так и уставился на нее.

– Дважды за этот год? Вы не ошибаетесь?

Госпожа Маргарета выпрямилась во весь рост и презрительно посмотрела на Стивена.

– Нет, юноша, я не ошибаюсь. Любой целитель, который не даром ест свой хлеб, скажет тебе то же самое, едва прикоснувшись к Избранному. И откуда, по-твоему, у него эти шрамы?

Какие шрамы? В голове Стивена роились самые разные предположения, но он постарался скрыть свою озадаченность и с умным видом произнес:

– Ах да, как я мог позабыть!

Кем был Девлин и что делал, прежде чем пришел в Кингсхольм? Каждый раз, когда Стивен думал, что узнал о нем все, непременно всплывала новая тайна. Сколько же еще секретов хранит бывший кузнец?

Девлин спал крепко, без сновидений, которые терзали его прошлой ночью, и проснулся бодрым и полным сил. Он упрашивал госпожу Маргарету, чтобы та позволила ему повидаться со Стивеном, однако целительница была непреклонна. Под ее наблюдением он съел тарелку бульона и ломоть хлеба, причем не отказался бы и от второй порции. По приказу госпожи Маргареты слуги принесли большой таз и наполнили его горячей водой. Больной настоял, что мыться и одеваться будет сам.

Сбривая многодневную щетину, Девлин размышлял о своем странном везении. Он знал о сломанных ребрах, но не догадывался, что опухоль на голове означала, что у него пробит череп, как не подозревал и о яде, который содержала в себе кровь скримзаля. Он должен был умереть либо от раны на голове, либо от яда. И умер бы, если бы попал в руки к деревенскому лекарю или ученику целителя. Но Стивен привез его к госпоже Маргарете, искуснейшей целительнице, бывшей в услужении у лорда Бринйольфа, и теперь о недавней битве Девлину напоминала только новая розовая кожа на руках. Он осторожно потянулся, но никакой боли в боку не ощутил.

Закончив бритье, Девлин почувствовал сильную усталость, о чем и предупреждала его госпожа Маргарета. Впрочем, у него вполне хватало сил, чтобы сидеть в кресле, и целительница наконец разрешила ему принять посетителя.

Стивен не стал слушать теплых слов Девлина, а вместо этого упрекнул его в том, что он вовремя не сказал о своей болезни. Они не проговорили и десяти минут, как строгая госпожа Маргарета вытолкала менестреля за дверь. Девлин, правда, успел взять со Стивена обещание поблагодарить от его имени лорда Бринйольфа.

Осознав, скольким он обязан лорду, Девлин вздохнул.

– Ну вот, ты опять довел себя до изнеможения, – принялась распекать его госпожа Маргарета.

Он не решился сказать ей, что устал не телом, а душой, и не противился, когда она снова уложила его в постель.

Девлина терзала мысль о том, в каком неоплатном долгу он находится перед этими людьми. Он не имеет права злоупотреблять их гостеприимством, ведь они ему не родственники и не товарищи по ремеслу. Тем не менее в доме барона его принимают как почетного гостя, к нему приставили целительницу, как будто он лорд или сын лорда. Здесь ему спасли жизнь.

По обычаю своего народа, Девлин должен был воздать за добро втройне, и сознание этого тяжким грузом легло ему на сердце. У него нет родных, которые разделили бы с ним уплату долга. Он даже не может благословить кого-то своим именем, потому что в Дункейре его имя предано забвению. Так или иначе, честь велит ему во что бы то ни стало вернуть долг.

Девлин долго ломал голову и в конце концов, обессилев, заснул. Когда он проснулся, целительница уже принесла на подносе ужин, и он пообещал себе уже завтра выйти из комнаты. Поев, Девлин сел у жарко натопленного камина и, глядя на огонь, снова погрузился в раздумья. Заклятие уз мирно дремало в его сознании, но Девлин понимал, что это спокойствие – временное.

Услышав звук открываемой двери, больной повернул голову, ожидая увидеть Стивена. Однако вместо него в комнату вошел широкоплечий мужчина в высоких сапогах, штанах и куртке из кожи. В его светлых волосах заметно проглядывала седина, а обветренное лицо ясно говорило, что он много времени проводит вне дома. И хотя лоб вошедшего не стягивал серебряный обруч, Девлин сразу узнал, кто перед ним, и почтительно встал.

– Приветствую вас, лорд Бринйольф, – проговорил он и склонил голову.

Лорд Бринйольф на секунду замешкался, снимая перчатки, и поднял вверх ладонь.

– Пожалуйста, без формальностей. Это я должен вам поклониться, милорд Избранный.

Девлин остался стоять.

– Вы оказали мне щедрый прием, и я в долгу перед вами.

– Я также ваш должник, – ответил лорд и приблизился к Девлину. – Прошу вас, садитесь. Мы можем поговорить, как благородные люди.

Девлин опустился в кресло. Лорд Бринйольф поставил второе кресло напротив него и тоже сел.

– Я хотел повидать вас еще несколько дней назад, но здоровье не позволяло вам принимать визитеров, да и у меня были неотложные дела. – Лорд сделал паузу и, чуть склонив голову набок, посмотрел на Девлина. – Госпожа Маргарета, как всегда, сотворила чудо. Я едва узнаю в вас человека, которого Стивен привез в мой дом.

В этом наклоне головы Девлину почудилось что-то знакомое.

– Стивен доводится вам родней, – догадался он.

Лорд Бринйольф удивленно замигал.

– Стивен – мой сын. Самый младший, хотя не скажу, что самый умный.

Барон Эскера обладал плотным телосложением, а Стивен был худ и долговяз, но сходства между ними нельзя было не заметить. Девлин удивился, что не сообразил раньше. Откуда еще Стивен мог знать, что в поместье лорда есть целительница и что барон обрадуется их приезду? Теперь понятно, почему на развилке дороги воины лорда сразу узнали менестреля.

– Тогда я обязан вам вдвойне, потому что я жив благодаря и вашему сыну и вам.

Лорд Бринйольф подался вперед.

– Нет-нет, это я должен вас благодарить за то, что вы избавили мой народ от мерзкой твари. Признаюсь, когда охрана доложила мне, что Избранный в сопровождении моего сына направляется к Долгому озеру, я не надеялся на успех.

– Мне повезло.

– У Стивена на этот счет другое мнение.

Девлин поежился. Можно представить, чего наплел менестрель. Наверняка уже сочинил балладу, в которой воспеваются вымышленные добродетели Избранного.

– Я не мог поступить иначе, – объяснил Девлин. – Я выполнял свой долг. Честь не позволила мне отступить, а удар, который прикончил скримзаля, был случайным.

В последнюю отчаянную атаку Девлина швырнуло заклятие уз. Нельзя, чтобы другие принимали его за храбреца, тогда как он – всего лишь кукла, повинующаяся магическим чарам и своему собственному желанию умереть.

– Я не стал бы обращаться к королю, если бы знал, что у нас есть новый Избранный. Своим письмом я хотел обратить внимание короля на беды, которые сыплются на приграничные провинции. Я просил направить сюда вооруженный отряд… Впрочем, отказ короля меня ничуть не удивил. – Лорд Бринйольф откинулся в кресле и устало потер лицо ладонями. – Клянусь Семью Богами, будь у меня люди, я изловил бы чудовище сам. Половину своих лучших дружинников я отослал в Рингштадт, чтобы помочь лорду Эйнару справиться с набегами на границе. Оставшиеся патрулируют дороги и охраняют границы моих собственных земель. А король по-прежнему бездействует.

Девлин спрашивал себя, почему лорд Бринйольф рассказывает ему все это. Может быть, барон Эскера – один из тех, кто хочет заручиться поддержкой Избранного? Пытается ли он выяснить, что Девлину известно о придворных интригах, или просто говорит с ним, как с другом?