Честь Девлина - Брей Патриция - Страница 62

Муиреанн кивнула.

— Так и запишем, — приговорил судья.

— Ты можешь идти.

Женщина помотала головой, словно пытаясь осознать произошедшее, потом вытянулась в полный рост и одарила Девлина взглядом, полным яда. Наконец, осторожно пройдя между своих тюремщиков-дружинников, она вышла из комнаты не оглядываясь.

На Девлина неожиданно навалилась жуткая усталость, и он опустился на стул. От облегчения подкашивались ноги.

Воин не ожидал, что придется произнести ритуальные слова во второй раз, но Муиреанн оказалась сделана из куда более прочного материала, чем казалось с первого раза.

Последовала тишина, нарушаемая только царапанием ручки по пергаменту — Передур записывал соглашение.

Первым заговорил лорд Коллинар:

— И это все? Она просто уходит отсюда свободной? — Наместник повернулся к командующему Микалу за подтверждением. — Скажите мне, что по крайней мере за ней следят ваши люди.

— За ней не следят, — сказал Девлин. — У нее есть время до завтрашнего вечера.

— Тогда почему? Почему вы думаете, что она вернется, а не сбежит из города?

— Потому что, если она не вернется, Девлин объявит о кровной мести, а это будет означать смерть ее брату, сестрам, родителям и кузинам, — пояснил глава Микал.

И это будет только начало. Цикл кровной мести сложно прервать — потому что для остановки резни обе стороны должны решить положить ей конец. А когда совершено много убийств, у каждой из враждующих семей накапливается свой список убитых и тяжело раненных, чьи души требуют мести. Поэтому, если месть не остановили в самом начале, голоса погибших превозмогут любую логику, и резня будет продолжаться, пока одна из сторон не окажется уничтожена полностью.

— И любой человек может объявить кровную месть? Должны же быть законы против убийства невиновных.

— Кровная месть — редкость, — принялся объяснять Передур. — Я был свидетелем только двух случаев. И все же закон в самом деле позволяет объявить ее, если один человек нападает на другого без предупреждения.

Здесь-то и крылась ошибка Муиреанн. Она считала, что Девлин принадлежит Джорску, и без лишних церемоний ударила его ножом. По законам завоевателей она заслуживала смерти, достойной предателя, хотя наверняка считала себя мученицей. Будь Избранный и в самом деле лишен родни, он не мог бы ни на что претендовать.

На своих Муиреанн не стала бы нападать молча. Даже если человека подозревали в предательстве, он мог рассчитывать на последнее предупреждение. Или же убийца должна была отказаться от родни, защищая ее от возмездия. Однако в своей заносчивости женщина не сделала ни того, ни другого, таким образом не оставив себе шанса спастись от возмездия.

Стивен повернулся к Девлину.

— Я тебя знаю. Ты не из тех, кто может убивать непричастных людей вместе с виноватыми. Ты знал, что она сдастся, а не позволит объявить месть.

Слова Стивена утешали, но были неточны. Даже теперь Девлин не был уверен, хватило бы у него сил произнести слова, довершая ритуал правосудия. Неужели он в самом деле был готов пожертвовать только что обретенной родней ради возврата меча Избранного? Будь месть объявлена, он отправил бы вестника к командующему Уиллемсону, приказывая ему взять под защиту семью Меркея. Но каждого члена клана Аланны спасти бы не удалось. Кто-то был бы убит, а ему самому пришлось бы уничтожать родню Муиреанн.

Руки его и без того запятнаны кровью тех, кого он, как Избранный, не смог защитить. Скольким же смертям еще быть на его совести?

Зато теперь он сделал все, что мог. По крайней мере Муиреанн не сомневалась, что он может призвать на ее голову страшное проклятие кровной мести. А что будет дальше, зависит от нее. Она либо приведет его к тем, у кого меч, или нарушит свое обещание и вынудит его довершить начатое.

XXVI

Легендарный Сияющий Меч, наполовину завернутый в кусок льна, стоял, небрежно прислоненный к дальней стене. Еще только войдя в комнату, Девлин почувствовал присутствие прославленного оружия, будто оно было живым. Стоило снять ткань с меча, как воин понял — вот то, что он искал. Правая рука жаждала коснуться его — призрачная боль скрутила давно отрубленные пальцы.

Но Дети Инниса убрали меч, не успел Девлин коснуться его, и теперь он пытался торговаться с мятежниками.

В качестве нейтральной территории выбрали таверну, заплатив владельцу серебром, чтобы он убрался прочь. Передур согласился исполнять роль хозяина, и именно ему все собравшиеся приносили клятву.

Дети Инниса поклялись уважать безопасность Девлина и его спутников, а Избранный в ответ обещал, что не будет пытаться арестовать заговорщиков. Он желал только доказательства того, что меч находится у них, и возможности лично обсудить условия его возврата.

Девлин хотел надеяться, что меч не у тех же людей, которые убили капрала Аннасдаттер. Одно дело отдавать выкуп за клинок, а совсем другое — отпустить убийц на свободу. Особенно учитывая, что их можно обвинить в четырех смертях — считая тех ни в чем не виновных кейрицев, которых казнили в качестве мести за гибель капрала.

Меч был единственным оружием, лежащим на виду. Девлин оставил свой клинок у хозяина таверны, а ножи — дома. Дидрик также был безоружен, да и Стивен с первого взгляда тоже. Правда, воин заметил, как его друг несколько раз касался правого сапога, и начал подозревать, что внутри спрятан кинжал.

Что же до Детей Инниса, трое из них были одеты в плащи с капюшонами и кожаные маски, скрывающие верхнюю половину лица. Под таким облачением могло быть спрятано что угодно. Только Муиреанн была без маски, а в облегающей тунике и штанах спрятать клинок непросто.

Встреча началась с разгромной речи Детей Инниса против джорскианской оккупации и обвинений Девлина в предательстве за то, что тот поклялся в верности угнетателям своего народа. Он дал мятежникам высказаться, а потом попытался поспорить с ними. Увы, через час Девлин начал приходить в отчаяние.

— Меч принадлежит нашему народу. Это военный трофей, — заявил Кулак. Невзирая на столь яростное имя, он не отличался крепким сложением, а такой бас мог бы принадлежать человеку и покрупнее. Щеки и подбородок были выскоблены до красноты, будто бы бунтарь недавно сбрил бороду.

— Этот меч мой по праву наследования, — возразил Девлин. — По закону и обычаю нашего народа он принадлежит мне, а те, кто его похитил, всего лишь воры.

— Ты больше не относишься к нашему народу, — заявила Сердце.

До сих пор она говорила больше всех. Судя по всему, это была молодая женщина, не старше Стивена. Все свои слова она сопровождала экспрессивными жестами. Девлин заметил, что на обеих ее руках видны маленькие белые шрамы, а на левой — длинная красная линия от недавнего ожога. Скорее всего отметины указывали на принадлежность к кузнеческой гильдии, значит, меч взяла она. Кроме того, судя по всему, девушка не привыкла таиться, потому что более хитрый человек надел бы перчатки, чтобы скрыть такие заметные шрамы на руках.

— Девлин был принят в семью.

Молодая женщина встряхнула головой, что при наличии капюшона выглядело довольно забавно.

— Может, у него и есть родственные связи, но сердцем он давно не один из нас.

Да, беседа зашла в тупик. Воин повернулся к третьему представителю Детей Инниса, назвавшемуся Память. До сих пор он мало говорил, хотя остальные явно оглядывались на него. Видимо, он был старше своих горячих молодых спутников, скорее ближе по возрасту к Девлину.

Может быть, Память в самом деле был главой Детей Инниса, а если и нет, то явно занимал важное место среди заговорщиков. Микал описал повстанцев как сборище слабо связанных между собой банд, а не единую организацию. Однако в последнее время становилось ясно, что власть сменилась. И хотя сложно было предположить, что на встречу явятся сами вожди, подвергая себя ненужному риску, по крайней мере кто-то с достаточным авторитетом в организации должен был присутствовать, чтобы иметь возможность торговаться. Наверное, Память и был этим человеком, и именно его пытался убедить в своей правоте Девлин.