Честь Девлина - Брей Патриция - Страница 27

Страшно подумать, что ее так жестоко используют. Это только подтверждало мнение Девлина, что Хаакон специально мучает его. Сначала он лишил Девлина возможности умереть, когда каждая клеточка воина жаждала освобождения. А теперь, когда Избранный снова обрел волю к жизни, злой Бог нашел новый способ терзать его, приговаривая к аду на земле.

— Скажи Хаакону, что я не буду его пешкой, — заявил Девлин. — Когда придет день ему встретиться со мной лицом к лицу, я потребую расплаты по счетам.

Керри умерла из-за него. Она, Лисса, Кормак и Беван. Всех убили, потому что Боги решили сделать его Избранным, чтобы утраченный меч вернулся в Джорск. Знакомое чувство гнева и вины снова всколыхнулось в Девлине, проникло в самую кровь, темное облако застлало взор.

Он помотал головой и удивленно моргнул — призрачный облик Керри исчез, и на ее месте появилась новая фигура. На ней был темный плащ, капюшон покрывал голову. Лица было не разобрать, и только на месте глаз горели алые точки. В правой руке фигура держала светящийся серебряный посох.

— Давно я ждал возможности поговорить с тобой.

Голос был тихий, но в нем звучала скрытая мощь, словно камень заговорил.

Это был сам Хаакон, Владыка Смерти. Девлину и раньше выпадало встречаться с ним, когда болезнь или рана грозили оборвать его жизнь. Но всякий раз Хаакон отказывался забрать его.

— Я не боюсь тебя, — солгал Девлин. Он не страшился смерти, хотя ее владыка был в силах несказанно мучить людей. Он мог закрыть для души воина вход в Закатное царство, вынудив вечно бродить в царстве сумрака, навсегда отрезанного от тех, кого он знал и любил. Приговорить к вечному одиночеству во тьме.

Хаакон засмеялся, и, несмотря на отважные слова, по спине Девлина побежали мурашки.

— Знай ты меня, то не мог бы не бояться. Скоро твоя душа станет моей.

— Почему?

Странно. Если Девлину судьба умереть, почему же Хаакон отпустил Керри предупредить его об опасности?

— Потому что я так хочу, — заявил Владыка Смерти. Он сделал шаг вперед, потом еще один и еще. Языки пламени расступались перед ним, не в силах прикоснуться. Хаакон остановился прямо перед Девлином.

Воин невольно отступил. Но он не мог сбежать от Бога, поэтому не собирался показывать Хаакону свой страх.

Владыка Смерти протянул руку и коснулся головы Девлина.

— Ты будешь моим, — прошептал он. Воина охватила страшная боль, и, к его ужасу, слова Хаакона эхом отдались в голове Избранного.

— Скоро ты будешь моим.

Девлин не мог шевельнуться или даже закричать — пленник в собственном теле, пожираемый изнутри огнем.

— Я не принадлежу тебе. Я Девлин, Девлин из Дункейра, — выговорил он, старательно цепляясь за обломки собственной личности. Перед ним появилось лицо Керри, отчаянно пытающейся предупредить о чем-то. Потом его поглотила тьма, и он потерял сознание.

XII

Первые лучи солнца безжалостно освещали Кингсхольм, но лишь немногие стали свидетелями новогоднего утра. Большинство людей давно отправились спать домой или, сильно перебрав и устав колобродить, прикорнули там, где упали. Бодрствовали и оставались трезвыми только те, кого вынуждали обязанности.

Одним из них была капитан Драккен. Как обычно, прошлой ночью она лично командовала стражей, присматривая за работой тех, кто должен отвечать за безопасность празднующих. А приключились все обычные для таких случаев неприятности. Толпа подростков отправилась бить окна в купеческий квартал. Их задержали до той поры, пока родители не заплатят штрафы. Стражей вызывали разнимать драки в тавернах, хотя серьезных ранений не было. Патрульные нашли по меньшей мере дюжину глупцов, уснувших на улице. Всех, кроме одного, удалось спасти до того, как они замерзли до смерти.

По сравнению с празднованиями прошлых лет ночь выдалась тихой, отчасти потому, что немногим действительно хотелось ликовать из-за шаткого положения королевства. Сыграли свою роль и дополнительные патрули, отправленные капитаном и бдительность стражей. Драккен уже поблагодарила дежурных и отправила их по домам. Она и сама не отказалась бы прикорнуть на часок, но было еще одно важное дело.

Капитан остановилась на лестнице, ведущей в королевскую часовню, постучала ботинками о камень, чтобы сбить налипший снег. Потом поднялась по оставшимся ступеням и открыла дверь.

Сквозь верхние окна струился свет, падая на каменный алтарь. Весь остальной храм казался темным, потому что горело только по одной лампе из каждых четырех. Брата Арни нигде не было видно. Скорее всего после ночных ритуалов он отправился спать. Интересно, подумала капитан, были ли здесь верующие, чтобы направлять их молитвенное бдение, или бедняге снова пришлось молиться одному?

Приблизившись к алтарю, Драккен с уважением поклонилась и обошла его стороной. Слева от него была ниша. Капитан остановилась перед стеной с картой. Здесь искусная мозаика подробнейшим образом изображала королевство. Провинции, города, реки, дороги — все было выполнено с удивительной точностью.

Один элемент мозаики был особым, потому что он выступал из карты, светясь рубиновым цветом. Пальцы капитана замерли возле Камня Души, хотя она прекрасно знала, что прикасаться к нему не следует. Он находился в юго-западном углу карты, поэтому Драккен опустилась на колени, чтобы лучше рассмотреть его. Эта часть была не так хорошо размечена, как центральные провинции, но можно было понять, что светящаяся точка находится на пути из Килбарана в Альварен.

На мгновение показалось, будто рубиновый свет померк. Капитан застыла в ужасе и моргнула. Открыв глаза, она заметила, что камень сияет вполне ровно и ясно. Драккенвздохнула с облегчением. Видимо, глаза сыграли с ней такую шутку. От недосыпа еще и не такое бывает, даже с капитаном стражи.

Девлин в полном порядке и продвигается вперед. Через несколько дней он доберется до Альварена. А потом, если Боги будут милосердны, отыщет меч и отправится обратно в Кингсхольм.

При удаче он успеет вернуться до весеннего равноденствия и займет законное место в Королевском Совете на первом официальном заседании. Конечно, о политике не забывали и зимой. Напротив, на сей раз куда больше, чем обычно, придворных и знати решили перезимовать в столице и не вернулись в свои земли. А пока не начнутся заседания, ничто им не помешает собираться маленькими группками и строить планы.

Ветер явно менялся. Заключались союзы, и даже капитан видела, что сторонников Девлина теснят. Жителей приграничных областей, таких как лорд Рикард и леди Вендела, все реже и реже приглашали на званые вечера. В ответ сторонники реформ устраивали собственные приемы, и если находили недостаточно благородных гостей, то предлагали богатым купцам занять пустующие места за столами. Эта тактика вызывала ярость у наиболее консервативных придворных, которые считали, что нечего купцам вмешиваться в политику королевства.

Да и за самой Драккен пристально следили с того дня, как она выступила перед королем, требуя права искать того, кто отправил убийц по следу Девлина. До сих пор частное расследование не дало даже намека на то, кем были четыре мечника, что сильно расстраивало капитана. Публичное расследование позволило бы ей опираться на авторитет стражи и могло привести к успеху.

Но приходилось осторожничать. Должность капитана стражи подразумевала нейтралитет во всех дворцовых интригах. Она могла просить короля назначить дополнительных стражей или выделить им новое защитное снаряжение, однако не имела права явно поддерживать одну группу придворных и противостоять другой. Если, конечно, желала остаться в своей должности.

Шесть месяцев назад трудно было усомниться в непоколебимости ее позиции. Это была собственная заслуга Драккен — за долгие годы верной службы королю она доказала, что на нее можно положиться. А вот потом капитан поддержала Девлина в его вызове герцогу Джерарду…

Поступок был правильный. Герцога изобличили как предателя, угрожавшего ее родине и королю, которого она поклялась защищать. Король Олафур наградил Избранного за службу, назначив его королевским советником и генералом армии. Тогда положение капитана казалось незыблемым, ведь ее поддерживал и Девлин.