Такой знакомый незнакомец - Браунинг Дикси - Страница 17

— Завтрак готов!

Голос Хитча странным образом подействовал ей на нервы. Прошлой ночью она была слишком усталой, чтобы осознать свое поведение. Но утро все расставило на свои места. Она ходила по краю пропасти. Если Хитч поймет, как она к нему относится… Нет, лучше об этом не думать…

— Здесь надо убрать, — сказала она, увидев, в каком состоянии пребывает его кухня: все вокруг забрызгано жиром, на столе — яичная скорлупа и хлебные крошки, в мойке — гора грязной посуды.

Он пожал плечами.

— Если хочешь, но не считай, что ты обязана это делать.

Синди достала сок, проверила срок годности.

Сок был просрочен на два дня, но, возможно, еще годился. В холодильнике оказалась банка с яблочным повидлом. Она достала повидло, а также сливки, далеко не свежие, но ей нужно было чем-то разбавить слишком крепкий кофе.

— Синди! Прошу, выслушай меня и подумай над моими советами. Я не вижу смысла платить деньги, которых у тебя нет, за комнату, которая тебе не нужна, в то время как у меня есть прекрасная кровать, которая пропадает зря. — Тут он посмотрел на нее так внимательно, что она вспомнила о всех своих изъянах. Ей удалось на время пригладить волосы, но что она могла сделать со своим лицом, усыпанным веснушками? Кстати, как ты спала?

— Как бревно.

Он поднялся и снова наполнил обе чашки.

Его движения были упругие и гармоничные движения спортсмена…

От него пахло чем-то чистым и мужским… лосьоном, кофе… Она закрыла глаза и с удовольствием втянула воздух.

— Итак, план вот какой. Я всегда много времени провожу в офисе, а сейчас особенно: буду готовиться к работе над парой новых проектов.

Обычно я возвращаюсь поздно, смотрю новости и — на боковую. Ты будешь в основном предоставлена самой себе. Можешь просматривать объявления, обзванивать всех, составить список предложений относительно работы и жилья, которые тебя заинтересуют, а потом мы съездим по этим адресам. И все это, не расходуя твои сбережения. Разумно?

— В том, что касается меня, превосходно, но ты-то что будешь с этого иметь?

— Разве я требую награды? — Сказав это, он хитро улыбнулся.

Интересно, подумала Синди, хватит ли у нее сил устоять перед его обезоруживающим обаянием?

— Как ты отнесешься к тому, что я буду заниматься готовкой и уборкой и пообещаю не слишком выставлять тебя на телефонные счета? — Л предложила она ему сделку. — И буду вносить свою долю в покупку продуктов…

— Согласен на половину.

Они спорили и торговались, но Синди прекрасно понимала, что у нее нет выбора и он затягивает ее в зыбучие пески своего обаяния.

Вскоре Хитч взял кейс и отправился в офис, но сначала обратил внимание Синди на пару объявлений. Ничего не сказав о непомерной стоимости этой услуги, он дал ей телефон бакалейщика, который доставлял продукты на дом, посоветовав заказать все, что она сочтет нужным.

Разумеется, с его стороны это была просьба, и Синди делала ему как бы одолжение, покупая продукты. Но они ему были не нужны — он дома только завтракал. Сегодня утром он тоже выпил кофе, а завтрак приготовил для нее. Завтра он вернется к своему обычному режиму, то есть будет только пить кофе.

Придя в офис, он позвонил своей помощнице по хозяйству и сказал, что пока не нуждается в ее услугах. Затем набрал номер телефона своих родителей. Автоответчик включился уже после второго гудка. Он оставил послание, сообщив, что вернулся в Ричмонд и позвонит снова через несколько дней. Так поступали послушные сыновья, чувствующие свою вину. Но разве можно было всем угодить? По крайней мере, он делал все от него зависящее, когда это требовалось. Он боялся думать о том, чем могло все закончиться для Синди, не окажись он там, когда обстановка раскалилась.

В этот день офис опустел рано, все сотрудники разошлись по своим делам.

Хитч просидел до семи, оттягивая свой приход домой. Обычно его ждала дома запеканка, либо он заезжал в один из любимых ресторанов и покупал домой пиццу. В те вечера, когда по телевизору транслировали бейсбол, он доставал из холодильника пиво, сбрасывал пиджак, галстук и туфли, болел и ужинал с размахом.

Он увлекся спортом в те времена, когда родители стали таскать его на концерты, в оперу и театр, и постепенно интерес к спорту обернулся спортивной стипендией. Это было началом его открытого неповиновения.

Сейчас, спустя столько лет, он жил комфортной вольготной жизнью, став, возможно, эгоистом, но это была его жизнь! Его бизнес уже набирал обороты. Развлекался он столько, сколько хотел сам, а как только его начинала мучить со-, весть, он отправлялся в Линчбсрг навестить родителей, предварительно уведомив их об этом.

Ему нравилась такая холостяцкая жизнь. И сейчас его беспокоило, как в нее впишется Синди.

Как долго ему придется следить за своими манерами? А если позвонит один из его родителей, как они делали время от времени, раз или два в году, что они подумают, когда к телефону подойдет женщина? Но с другой стороны, почему его должно это волновать? Ему было тридцать четыре года, он полностью сам себя обеспечивал и ни от кого не зависел. Да будь у него хоть дюжина женщин, это никого не касалось, кроме него самого.

Он представил себе Синди такой, какой оставил ее сегодня утром, свернувшейся клубочком в кривобоком кожаном кресле, которое он не хотел выбрасывать, несмотря на то что оно было безобразным как смертный грех. Она сидела, нахмурившись, над рекламными объявлениями в поисках волшебных предложений, которые бы запустили ее и ее дурацкие шляпы в ничего не подозревающий мир.

Милая, я не хочу быть тем, кто посеет сомнения в твоей душе, но все это не так просто, подумал он, въезжая на парковку позади трехэтажного кирпичного жилого дома.

Первое, что он сделает завтра утром: попросит свою секретаршу помочь Синди найти подходящую квартирку — что-нибудь безопасное, чистое, в приличном районе. А потом будет доплачивать, чтобы она этого не узнала. Ну да, надейся на чудо. Эта дама, может быть, и наивна, но отнюдь не глупа.

Когда он открыл ключом свою дверь, его встретил запах тушеного мяса по рецепту Мамы Мак, — он его обожал.

— А, привет! Я не знала, во сколько тебя ждать, поэтому приготовила то, что можно было сделать заблаговременно.

Синди была босиком, в мешковатых джинсах и футболке, завязанной узлом на талии. В волосах торчал карандаш. Шестнадцать лет, не более, подумал бы всякий, но не Хитч. Он прекрасно знал, как работала ее голова. Возможно, она была чуть-чуть не от мира сего, но се ум и ее тело были вполне зрелыми.

— Тебе не обязательно было делать это, дорогая!

— Но мне хотелось. Я заказала сегодня утром продукты, а приготовить не составило никакого труда. День удачный, я уже отметила в газете десятки объявлений о комнатах и парочку о работе, но решила сначала посоветоваться с тобой.

Квартира сверкала чистотой. Пахло свежестью и чем-то неуловимо тонким…

— Ну? Ты ничего не хочешь сказать?

Она смотрела на него тем взглядом, который был ему уже слишком хорошо знаком. Руки скрещены на груди, спина прямая, подбородок вздернут, в глазах — решительность. Он научился понимать ее почти как самого себя. Знал ее сильные и слабые стороны — даже пользовался и теми, и другими, честно говоря.

Она могла рассмешить его, как никто другой, но могла и вывести из себя быстрее, чем кто-либо из его знакомых, за исключением, возможно, его матери. Но главное — Синди могла завести его быстрее, чем любая знакомая ему женщина.

Даже босиком, в болтающихся на ней джинсах и вытянутой футболке, она излучала такую природную чувственность, о которой, вероятно, и сама не догадывалась.

Он догадывался. И это его пугало. Она была не в его вкусе. Собственно, он и не знал, какой тип женщин ему нравится, но не Синди Дэнбери, это точно.

— Ну? — снова повторила она.

Он с трудом выдерживал взгляд ее простодушных глаз.

— Пахнет здорово, — осторожно произнес он.

Сбросив пиджак, он расстегнул две верхние пуговицы рубашки и попытался пройти по минному полю, которое неожиданно встретил. Должен был бы предвидеть, но не предвидел.