Отчаянная женщина - Браунинг Дикси - Страница 13

Отговорки, оправдания…. По правде сказать, вся ее энергия уходит на дела, и она не может беспокоиться еще и о домашнем любимце.

У некоторых женщин это получается, у других нет. Ей даже удалось погубить филодендрон в горшке, что, как утверждает Саша, сделать просто невозможно.

Матт вел себя так, словно он был рад возвратиться в свой номер. Он спокойно стоял — насколько это возможно для большой собаки, чей хвост совершает никак не меньше ста оборотов в минуту.

Коул подал ему несколько основных команд.

Большой лохматый пес выполнил их превосходно, после чего был вознагражден шумной возней и водворен в свою клетку.

Выходя из помещения, Марти сказала:

— У вас, наверное, были собаки. Вы так много знаете о них.

Но прежде, чем Коул успел рассказать ей, как он приобрел свои знания, знакомый серый «мерседес» медленно проехал мимо.

Марти остановилась и схватила Коула за рукав.

— Вы видели автомобиль, который только что проехал? Нелепо, конечно, но… можно подумать, что он преследует меня. В последнее время он повсюду следует за мной.

Коул смотрел, как машина с номерным знаком 220 SL поворачивает за угол. Открыв дверцу грузовичка, он заметил:

— Такие машины вовсе не редкость. Даже старые модели.

— Я знаю.

— Если вам она не знакома, значит, водитель не местный житель.

— Приезжий? В это время года? Все, кто бывает здесь в зимнее время, — охотники, они редко ездят на машинах такого класса. Кроме того, я видела этот серый автомобиль на подъездной дороге соседей, а мне точно известно, что сейчас они во Флориде.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Марти упорно настаивала на том, чтобы поехать с Коулом в хозяйственный магазин, и ему пришлось уступить. В конце концов, это ее деньги.

Она все еще злилась на себя из-за пса: как можно было не заметить у него таких очевидных дефектов? Если бы Коул уже не знал, что Марти любит держать все под контролем, то теперь сомнений в этом не оставалось.

Подобное стремление присуще большинству женщин. Почти весь первый год их супружеской жизни Пола скрывала эту сторону своей натуры под напускной беспомощностью слабого существа. Она была подобна вьющемуся растению с красивыми цветами, которое со временем везде проложит себе путь.

Шагая за ней, Коул умышленно старался не обгонять ее. Странная женщина. Воинственная и независимая, достаточно умная, чтобы понимать, когда прикусить язычок и послушать, и, однако, не боящаяся признаться, когда ей что-либо не по силам. То, как она наблюдала, слушала и училась управлять большим бестолковым псом, — хорошее тому доказательство. Такой женщиной можно восхищаться.

Уложив доски в грузовик, он закрепил их веревками, которые достал из инструментального ящика, и повернулся к Марти.

— Если не возражаете, я поработаю допоздна, чтобы наверстать упущенное время, а утром опять пойду с вами. Хочу убедиться, что вы справитесь с Маттом. Сложность общения с глухой собакой состоит в том, что, если она убегает от вас, ни призывы, ни свист на нее не действуют.

— Поверьте, что я уже подумала об этом, — мрачно сказала Марти.

Прежде чем Коул успел помочь ей, она ухватилась за раму и вскочила в кабину.

Он закрыл дверцу.

— У вас все получится, но дополнительная предосторожность не помешает.

Как только они подъехали к дому, Марти настояла на том, чтобы помочь Коулу разгрузить грузовик.

— Я возьму доску за один конец, а вы — за другой.

— Будет легче, если я понесу ее на плече, — возразил он.

Марти посмотрела на желтые сосновые доски и, переведя взгляд на плечи Коула, поняла, что он прав.

Уже почти стемнело, когда последняя толстая доска была уложена в коридоре наверху, и Марти настояла, чтобы Коул остался на ужин.

— Это наименьшее, что я могу сделать для вас за то, что вы научили меня собачьему языку. Я приготовлю что-нибудь простое. Много времени для этого не понадобится. Просто засуну в микроволновую печь пару замороженных ужинов.

Неразумный шаг, сказал себе Коул. На самом деле даже неосмотрительный. Прошло всего лишь три дня, а ему уже трудно думать о ней как о своем работодателе.

— Не стоит делать этого. Я могу остановиться по пути на причал и купить ужин на вынос. — Он действительно собирался так поступить. Мясо, хлеб и какие-нибудь овощи. Ломтики мяса на вертеле, салат из шинкованной капусты и жареный картофель. Он умеет заботиться о себе, так как делает это почти сорок лет.

Коул пошел за Марти в кухню.

Проверяя содержимое небольшого холодильника, она наклонилась, явив его взору туго обтянутый джинсами зад. Он заставил себя отвернуться.

Через плотно натянутую ткань виднелись очертания трусиков. Определенно не плавок.

Уймись, Стивенс!

Сделав над собой усилие, Коул принялся изучать кухню, старательно делая вид, что его крайне заинтересовали двустворчатые окна над раковиной, вьющееся растение на узком подоконнике и жалюзи, свисающие с металлического карниза. Занавески в желтую и белую клетку приятно гармонировали со скатертью такой же расцветки. Очевидно, ей нравится желтый цвет, который в такую сумрачную погоду, когда восьмичасовой день трудно назвать световым, создает в комнате теплую, уютную атмосферу.

— Ну вот, — объявила Марти, вытаскивая две коробки; на одной красовалась широко известная диетическая марка, в другой находился бифштекс с макаронами и сыром. — Выбирайте.

Коул не колеблясь выбрал диетическое лакомство с энергетической ценностью в двести восемьдесят калорий.

Марти бросила на него удивленный взгляд.

— Вы уверены?

Конечно, уверен. Оно послужит ему закуской, перед тем как он остановится по пути на причал и купит свою обычную порцию мяса.

За ужином они почти не разговаривали. Коул с опаской посмотрел на свое блюдо, надеясь, что желудок не приведет его в смущение слишком бурными протестами.

Спустя несколько минут Марти отодвинула в сторону пластмассовую тарелку.

— Как говорит Файлин, хорошо, когда это есть, и если это есть, то это хорошо. Кажется, вы говорили, что знаете ее — Файлин Бизли? Подругу Боба Эда? Она всегда так выражается.

— Любит разглагольствовать, вы хотите сказать? Коул попытался вспомнить, что упомянутая Файлин говорила о подруге, в доме которой нужно сделать небольшую перестройку. — Послушайте, о сегодняшнем вечере… Я сказал, что поработаю сверхурочно, чтобы наверстать упущенное время.

Я ведь закончил раньше, чем…

— Вы закончили не раньше. Вы все еще… то есть…

— Все еще здесь? — договорил за нее Коул и развеселился, потому что Марти смутилась. Ему лучше, чем кому бы то ни было, известно, что ломать барьеры между работником и его работодателем значит напрашиваться на неприятности.

— В некотором роде, — чопорно согласилась Марти, и Коул не мог не рассмеяться.

К черту барьеры!

И тогда она тоже засмеялась. Глядя, как искрятся ее глаза и в уголках рта появляются ямочки, он упивался ее смехом, как кот сливками. У него возникла уверенность, что в последнее время Марти было не до смеха. Почему-то эта мысль огорчила его.

Когда она поднялась из-за стола и потянулась, чтобы взять его тарелку и кофейную чашку, густые волосы рассыпались у нее по плечам, и он снова ощутил знакомый таинственный аромат. Цветы.

Какой-то нежный, едва уловимый сладкий запах.

Возможно, шампунь или лосьон для рук. Вряд ли ради него она стала бы опрыскивать себя духами.

Господи, ведь они знакомы… сколько? Всего три дня! Разумный человек поспешил бы унести ноги, прежде чем совершить какое-нибудь безумство — прикоснуться к ней, например, или проверить, на самом ли деле шелковисты и мягки эти густые каштановые волосы. Надо признаться, что «сухой» период у него затянулся и тестостерона накопилось слишком много. Но здравый смысл у него у него еще сохранился.

— Вот что я вам скажу, — заявил Коул, отодвигая стул от стола. Он быстро взглянул вниз, опасаясь, что ему придется вытянуть из джинсов концы рубашки. — Перед уходом я измерю одну из этих полок и отпилю концы и скобы, а вы решите, устроят ли вас такие полки. Ну как?