Одиночество не для них - Браунинг Дикси - Страница 27

— Хочешь яичницу или омлет с авокадо?

— Удиви меня.

Сегодня Жасмин его уже удивила. Даже теперь, когда все решилось, она удивлялась сама себе: как отважилась на такое смелое предложение?

Жасмин не успела объяснить все резоны, по которым они должны жить вместе, не успела привести все неопровержимые доводы, как Лайон уже дал ответ.

— Конечно, черт возьми! — воскликнул он, а потом:

— Да, милая, сейчас же, сегодня, пока ты не передумала!

Как будто она могла передумать!

— Послушай, я ведь так и не знаю, чем ты занимаешься. «Работаешь на правительство» — и все. Это значит, что нам придется жить в Вашингтоне? Конечно, писать я могу где угодно, но в Вашингтоне совсем нет зелени, а я так люблю природу…

— А как насчет Виргинии? Там находится сердце Великих болот. Я там никогда не был, так что мы сможем погрузиться в таинственный болотный мир вместе…

— Вернемся лучше к первому вопросу. Чем ты занимаешься? Случайно не большой политикой? Мне не придется общаться с журналистами и блистать на официальных приемах?

— Боже, надеюсь, что нет! А что, если нам с тобой поселиться в деревне? Ты сможешь писать, сколько хочешь, а по выходным мы будем устраивать пикники в лесу… Да, я согласен на омлет.

— Какой еще омлет? — со смехом воскликнула Жасмин. — Лайон, да у тебя в мозгах каша еще похуже моей! Я с детства была растяпой, но ты… — Она оборвала себя, тряхнув головой. — Нет, хватит! Больше я не стану ругать и принижать себя! Так как же с ответом на первый вопрос? Кто ты почтовый служащий, бюрократ или кто-то еще?

Выдвинув стул из-за крошечного стола, Лайон уселся на него верхом, скрестил руки на спинке и следил взглядом за тем, как Жасмин передвигается по кухне.

— Пожалуй, подпадаю под определение бюрократа. Хотя работа за письменным столом для меня в новинку. Что же до того, кем я был раньше, — что тебе сказать? Я работал там, где хвастаться успехами запрещено, а любую твою неудачу журналисты подхватывают и раздувают до небес. Хотя неудачи постигают нас совсем не так часто, как им бы хотелось.

— А кто те люди, что следили за нами?

— Коллеги из конкурирующей фирмы, — коротко объяснил он.

Жасмин обернулась и уставилась на него. В каждой руке у нее было по яйцу.

— Так кто же ты такой? Секретный агент?

Шпион?

Лайон рассмеялся.

— Ну, я бы не стал себя так называть… Скажем просто: тем, что я делал раньше, я больше заниматься не буду. Я получил повышение.

Так оно и было. Подозрения Лайона подтвердились: начальник оперативного отдела оказался предателем. Он попал под суд, и Лайон вместе с Мэдденом выступали свидетелями на закрытом слушании. Неприятно, но что делать? Это часть работы.

На освободившееся место назначили Лайона. Ему предстоит тяжелая и ответственная работа, но больше не придется срываться с места, и поминутно рисковать жизнью он теперь не будет. А значит, появилась возможность создать то, чего так не хватало ему все эти долгие унылые годы.

Дом. Семью. Якорь в бурном житейском море.

— Лайон, повтори еще раз! — прошептала Жасмин, почувствовав, что молчание затягивается.

Лайон улыбнулся ей. За эти несколько часов он улыбался больше, чем за последние двадцать лет.

— Что я люблю тебя? Это не новость. Что хочу, чтобы ты стала матерью моего сына, получила Пулитцеровскую премию по литературе, научилась ловить рыбу, управляться с газонокосилкой и привыкла пить теплое пиво.

— Теплое пиво? Да ни за что на свете!

— Значит, на все остальное ты согласна? Вместо ответа она, смеясь, прильнула к нему.