Неистовая страсть - Браун Вирджиния - Страница 36

Если бы Дженни знала, как прекрасно тетя Эйприл без нее справляется, то, вероятно, так не беспокоилась бы за нее. Однако именно тревога за тетушку не давала ей покоя и заставляла постоянно нервничать.

Глядя из гостиничного номера на широкую пыльную улицу, Дженни пробормотала:

— Бедная тетя Эйприл… Надеюсь, что мое исчезновение не лишило ее окончательно присутствия духа. Надеюсь, что священник методистской церкви присматривает за ней в мое отсутствие. Он всегда помогает вдовам и сиротам. Уверена, что когда он увидит, в каком бедственном положении оказалась моя тетка…

— Почему ты решила, что она бедствует? — перебил Кейн.

Дженни взглянула на него с удивлением:

— Неужели не понимаешь? Ведь теперь о ней некому «позаботиться. Раньше это делала я, а до меня — моя мать.

Кейн смерил Дженни долгим взглядом.

— Не волнуйся из-за тетки, дорогая. Она гораздо сильнее, чем ты думаешь.

— Ты полагаешь, что знаешь мою родственницу лучше, чем я? — удивилась Дженни. — Я прожила с ней всю жизнь, поэтому знаю, какая она изнеженная и слабая! Мне постоянно приходилось ухаживать за ней. Если бы не я, то тетя Эйприл…

— Прекрасно обходилась бы без тебя, — снова перебил Кейн. Он взял Дженни за руки и посмотрел на нее с едва заметной улыбкой. — Ты недооцениваешь свою тетку, дорогая. Возможно, она немного рассеянная, но ей не давали возможности проявить другие стороны своего характера. До того как ты приняла на себя все"заботы о ней, то же самое делала твоя мать. А до этого — родители тети Эйприл. Твоя тетушка не произвела на меня впечатления глупой гусыни, просто она устала от безделья, вот и все.

— Может, ты считаешь, что мне не следовало ухаживать за ней? — осведомилась Дженни.

Кейн пожал плечами и выпустил ее руки. Немного помолчав, спросил:

— Дженни, а тебе никогда не приходило в голову, что твоя тетка способна на нечто большее, чем стряпня и уборка дома? Ты когда-нибудь просила ее помочь тебе? Я имею в виду какие-нибудь серьезные проблемы…

— Зачем обременять ее делами, в которых она не разбирается? — пробормотала Дженни. — А впрочем… — Дженни вдруг вспомнила, что тетя Эйприл не раз предлагала ей свои услуги, но она всякий раз от них отказывалась. — Неужели я все это время ошибалась? — в задумчивости проговорила девушка.

— Конечно, ошибалась, — подтвердил Кейн. — Готов поставить на кон пятидолларовую золотую монету.

Дженни в возмущении воскликнула:

— Ты готов рисковать пятидолларовой золотой монетой из-за любого пустяка!

— Я вообще люблю рисковать, — ответил Кейн с улыбкой.

— Именно это мне и не нравится, — проворчала Дженни.

— Не нравится, что я всю ночь играл в покер и вернулся только с восходом солнца? — Кейн рассмеялся. — Дорогая, это типично женская реакция! Тебе когда-нибудь приходило в голову, что мужчины становятся довольно болтливыми, когда выпьют лишнее? К тому же имей в виду: некоторые пьют довольно много, когда играют в покер.

— А ты?

— Я не некоторые. Дженни невольно улыбнулась:

— Верно, ты не некоторые. Но ты мог бы хотя бы прислать мне записку. Я ждала тебя всю ночь.

— Ты спала, когда я пришел, — возразил Кейн.

— Едва ли! — Она указала на поднос, стоявший на столе. — Я даже не прикоснулась к ужину, потому что ждала твоего возвращения!

Кейн кивнул на полупустую бутылку с вином, стоявшую на полу.

— Но в мое отсутствие ты нашла утешение в вине. А я-то думал, что ты больше пить не будешь!

Дженни в раздражении передернула плечами.

— Кейн, ты просто хочешь сменить тему. Мы говорили о том, что тебя не было всю ночь.

— Неужели? А мне показалось, что мы говорили о твоей тетушке.

— И что же? Ты что-нибудь узнал о банде Доусона?

— Нет, ничего. Но я про них не спрашивал. Видишь ли, дорогая, я собираюсь арендовать угол для фотоателье в помещении аптеки. Поскольку я милостиво позволил хозяину аптеки немного обыграть меня в карты, он разрешил мне снять для моего дела угол в его заведении. За скромную плату, разумеется. Понимаешь?

Дженни отрицательно покачала головой:

— Совершенно ничего не понимаю. Я думала, ты попытаешься разузнать что-нибудь о банде Доусона, а ты..

— Не забывай, что они еще не добрались до Додж Сити, — перебил Кейн. — Как я могу что-нибудь узнать с них, когда их нет здесь? И эти парни, судя по их прошлым действиям, сгорают от нетерпения запечатлеть CBOV образы на фотографиях.

Немного поразмыслив, Дженни спросила:

— И что будет, если ты их сфотографируешь? Это, насколько мне известно, не противоречит закону.

— Закон здесь ни при чем, дорогая. Когда мне удастся к ним настолько приблизиться, чтобы изготовить фотоснимки, я буду знать, что делать дальше.

От неприятного предчувствия у Дженни засосало под ложечкой.

— Но ты не станешь рисковать, правда? Не станет) палить в них или в моего брата?

Кейн сделал глубокий вдох и покачал головой.

— Насчет твоего брата — мы уже давно обо всем договорились. Если ты сдержишь свое слово, то можешь ж сомневаться, что и я сдержу свое.

— А что будет с остальными бандитами?

— В этом случае я не давал никаких обещаний.

— Но если ты их просто перестреляешь, тебя отправят за решетку! — воскликнула Дженни.

Кейн криво усмехнулся:

— Не беспокойся, милая Дженни. В тюрьму я не сяду. С этими словами он обнял ее и попытался поцелуями развеять ее страхи. Дженни же молила Бога о том, чтобы банда Доусона передумала и в Додж-Сити не появилась.

После захода солнца добропорядочные граждане избегали заходить в район, раскинувшийся к югу от железнодорожных путей. Такой поступок был бы в высшей степени безрассудным, потому что оттуда, несмотря на запрет носить огнестрельное оружие, то и дело доносились выстрелы — подвыпившие ковбои, шатавшиеся по улицам, палили налево и направо.

Но по мнению доктора Маккарти, его новый знакомый был явно не из тех, кто, напиваясь, стреляет на улицах. Поэтому владелец аптеки и разрешил фотографу разместить в своем заведении фотографическое оборудование.

К концу четвертого дня Кейн и Дженни сделали около трех десятков снимков — в основном это были орущие младенцы, их матери, а также погонщики скота.

— Если мне придется снова упрашивать очередного горланящего младенца улыбнуться, я сама разрыдаюсь, — сказала Дженни, протягивая Кейну чистую стеклянную пластинку.

Кейн расплылся в улыбке:

— Зато тебе не нужно уговаривать ковбоев улыбаться. Они и без уговоров щерятся, глядя на тебя.

— Мне уже несколько раз предлагали руку и сердце, — проворчала Дженни.

— Жалуетесь, мадам? — усмехнулся Кейн.

— Просто надоело, — буркнула Дженни.

Не зная, что на это ответить, Кейн отвернулся и занялся камерой. Потом вдруг взглянул на девушку и спросил:

— Может, мне следует одолжить тебе обручальное кольцо, чтобы ковбои к тебе больше не приставали?

— Одолжить? — переспросила Дженни.

Кейн вставил рамку с пластинкой в аппарат и снова повернулся к Дженни. Причем на сей раз он не улыбался.

— Дорогая, не возлагай на меня большие надежды. Видишь ли, мне нечего предложить такой девушке, как ты.

У Дженни перехватило горло. Судорожно сглотнув, она с грустью в голосе проговорила:

— Вероятно, ты прав.

Казалось, Кейн собирался что-то ответить, но тут к ним подошли двое мужчин, желавшие сфотографироваться, и.он промолчал.

Только вечером, когда уже стемнело и аптечный магазин закрывался на ночь, Кейн взял девушку за руку и сказал:

— Как насчет того, чтобы поужинать в каком-нибудь хорошем ресторане? Я должен искупить свою вину за предыдущий вечер. Это мой долг, если можно так выразиться.

Дженни усмехнулась и заметила:

— Ты ведь из тех, кто всегда возвращает долги, не так ли? Кейн пожал плечами.

— Если тебе угодно видеть вещи в таком свете, то да. Так как же?

Дженни откинула со лба прядь волос и со вздохом ответила:

— Что ж, ужин — это именно то, что мне сейчас нужно. Кейн улыбнулся: