Неистовая страсть - Браун Вирджиния - Страница 27

— Скорее я жертва, — пробурчала Дженни, надвинув шляпу на самые глаза.

— Да-да, конечно! Беспомощная жертва! Как это вылетело у меня из головы? — Кейн рассмеялся и добавил: — Для жертвы вы чересчур много болтаете, мисс Эдлисон. Если бы ты и в самом деле была жертвой и представляла, как следует держаться испуганной девушке, то хныкала бы и скулила, умоляя меня проявить милосердие.

Дженни ударила Сьюки в бока пятками и подъехала к Кейну поближе. Ослепительно улыбнувшись ему, она пропела:

— Не дождетесь, мистер Рэнсом!

Порыв ветра взметнул в воздух столб пыли, и девушке не удалось разглядеть выражение лица Кейна. Поморщившись, она пришпорила мула и обогнала своего спутника — пусть теперь он подышит поднятой ею пылью! Ей надоело ехать следом за ним и часами таращиться ему в спину. А молить о милосердии — не в ее характере!

Склонив голову к плечу, она посмотрела вдаль, туда где на фоне пурпурного закатного неба поднимались холмы. Длинные тени, отбрасываемые косыми лучами солнца, окрашивали зубцы вершин в голубоватые тона. Низкорослый кустарник, покрывавший равнину, и редкие деревья несколько разнообразили монотонность пейзажа, а воздух, казавшийся, несмотря на жару, прозрачным и свежим, озарял все вокруг каким-то загадочным сиянием.

— Знаешь, ты колючая, как кактус, — заметил Кейн, догоняя ее.

Взмахнув длинными ресницами, Дженни с удивлением взглянула на него:

— Неужели? Почему ты так считаешь?

— Потому что никогда не знаю, что ты сделаешь в следующую минуту. Ты то смеешься, то бесишься. — Он сокрушенно покачал головой. — Какой ужасный характер.

Дженни снова поерзала на костлявой спине мула. Немного помедлив, проговорила:

— Если ты уступишь мне свое седло, то мой характер значительно улучшится, обещаю.

— Выходит, что дело в седле?

— Вот именно. В хорошем, мягком, удобном седле.

— Набитом перьями и пухом, вероятно, — проговорил Кейн со смехом.

— Было бы очень мило.

— Хорошо, я об этом подумаю, мисс Эллисон. Я буду в восторге, если мне удастся улучшить ваш характер.

— А вот ваш отвратительный характер едва ли можно изменить к лучшему, — промолвила Дженни с безмятежной улыбкой.

— Полагаю, что можно, — отозвался Кейн и вдруг нахмурился.

Его лицо стало непроницаемым, ибо в этот момент он вспомнил, как сжимал Дженни в объятиях и как она льнула к нему, отвечая на его поцелуи. Эти воспоминания ужасно смущали его — накатывали внезапной волной, причем в самые неподходящие моменты. Прежде он даже представить не мог, что способен испытывать нечто подобное. Если бы он это предвидел, то не поставил бы себя в столь неловкое положение. Его приводил в бешенство сам факт, что он что-то чувствует к Дженни, пусть даже это всего лишь физическое влечение.

Ведь она пособница преступника, добровольная соучастница темных делишек своего брата. Возможно, Дженни лично не участвовала в грабежах и убийствах, но все равно несла за них ответственность, ведь она, зная о деяниях преступников, хранила молчание. Когда Кейн упомянул о похищенных в банке деньгах, он заметил, как Дженни изменилась в лице, то есть было очевидно, что она испугалась. Более того, он был уверен, что она скрыла правду, когда сказала, что не имеет представления о том, чем занимается брат и где находится в данный момент. Мак Броуди был его другом. Этот пожилой человек за всю свою жизнь никому не причинил зла. И теперь лежал в холодной могиле, в то время как его убийцы продолжали беспрепятственно грабить и убивать. Даже если бы Кейна не привели к присяге, он все равно отправился бы на поиски убийц.

— Мы остановимся на ночь вон там. — Он кивнул в сторону деревьев.

Дженни посмотрела в указанном направлении и пробормотала:

— Но в этом месте только несколько деревьев. Почему именно там?

— Там ручей.

Она снова посмотрела в том же направлении, однако ничего не увидела.

— Там нет никакого ручья.

— Он там.

Дженни не поверила Кейну на слово, поэтому очень удивилась, когда через несколько минут они выехали на берег небольшой речушки, змеей извивавшейся среди тополей. Речка с тихим журчанием катила свои воды по гладким округлым камням, устилавшим ее русло. От дуновения ветра длинные ветки ближайшего к ним тополя лениво колыхались, они давали желанную тень и запас топлива для костра. Не доезжая немного до тенистой рощи, Кейн остановился.

— Оставайся здесь, — сказал он. — Я отправлюсь на разведку.

Дженни рассмеялась:

— На разведку? Да там же никого нет. Это видно невооруженным глазом!

Он пристально взглянул на нее и повторил:

— Оставайся здесь.

— Хорошо, только не злись.

Дженни видела, как Кейн осторожно тронул поводья, направил лошадь в сторону ручья. Под мышкой он сжимал пистолет. У нее появилось неприятное предчувствие, хотя ничего особенного она не заметила. Казалось, что в окрестностях на сотни миль вокруг нет ни одной живой души. Ведь о приближении всадников они узнали бы заранее по взметнувшемуся облаку пыли.

Но все же Дженни оставалась на месте — ей не хотелось сердить Кейна. Тут мул издал тихое ржание, и лошадь Кейна не замедлила отозваться. Дженни похлопала Сьюки по блестящей холке.

— Тихо, — сказала она, — иначе он ужасно разозлится.

Кейн обогнул тополиную рощу справа, описав широкий круг по мелким водам речушки, и вернулся обратно. Местность казалась пустынной, но он хорошо знал, каким обманчивым бывает первое впечатление. Даже в небольшой рощице могли скрываться индейцы. Неосторожный путник мог стать для них легкой добычей, а скальп бедняги украсил бы шест одного из вигвамов. На мгновение перед его мысленным взором возникли огненно-медные волосы Дженни, развевающиеся на копье дикаря. Кейн невольно скрипнул зубами. О Господи, неужели она думает, что бессмертна?!

На сей раз ничего подозрительного он не заметил — ни вытоптанной травы, ни следов, ни поломанного камыша, ни сдвинутых с места камней. Все вокруг дышало покоем, и ничто не внушало опасений, насколько это было возможно в Техасе.

Натянув поводья, Кейн остановился на другом берегу и подал Дженни знак, что она может к нему присоединиться. Невозмутимый вид Дженни, ласками и уговорами заставившей своего неуклюжего мула сдвинуться с места, вызвал у Кейна невольную улыбку. Хлыст был бы куда эффективнее, но она, похоже, считала, что добротой добьешься большего, чем твердостью.

— Собери на земле сухой хворост для костра, — сказал Кейн, когда Дженни спешилась у высокого тополя с развесистыми ветвями. — Сырое дерево нам сегодня лучше не жечь.

Дженни кивнула:

— Конечно, мистер Рэнсом. Бегу исполнять, мистер Рэнсом. Не желаете ли еще чего-нибудь, мистер Рэнсом?

Кейн поморщился и проворчал:

— Да, желаю. Я хочу, чтобы ты была похожа на приличную индианку, которая умеет держать язык за зубами и знает, как сделать своего мужчину счастливым.

Глаза девушки вспыхнули. Резко повернувшись к Кейну, она воскликнула:

— Приличную?! Так вот запомни: я — не индианка, а ты — не мой мужчина! И если я захочу разговаривать, то не стану молчать! Если я хочу собирать хворост, то буду собирать! Думаю, что при более благоприятных обстоятельствах я вряд ли оказалась бы в твоей компании. Не я тебя выбрала, а ты меня. Если бы это удовольствие выпало мне, то я бы не стала обременять себя обществом такого неотесанного болвана, как ты!

Кейн прищурился и проговорил:

— Ты, похоже, забыла о своем положении. У тебя нет выбора, и я могу сделать с тобой все, что пожелаю. Кто может меня остановить?

Тут Кейн сделал несколько шагов в ее сторону, и Дженни, попятившись, пробормотала:

— Не подходи ко мне… — Она наклонилась и подняла с земли палку. — Предупреждаю, не подходи. Не знаю, что с тобой случилось, но тебе лучше держаться от меня подальше!

— Дженни, ты отлично знаешь, что со мной.

Она отрицательно покачала головой и отступила еще на несколько шагов.

— Нет, не знаю! Не имею ни малейшего представления! Может, ты объелся астрагала и спятил. У тебя такой вид, словно ты действительно не в себе.