Неистовая страсть - Браун Вирджиния - Страница 25

Гилберт, мужчина среднего роста с лицом херувима, радостно улыбнулся, когда Кейн взялся за крышку объектива. Зато Пруитт, высокий и тощий, придал своей физиономии выражение озабоченности.

— Не шевелитесь, — предупредил Кейн перед тем, как снять с объектива крышку.

— А что, если у меня зачешется нос? — спросил Гилберт.

— Не разговаривай, — проворчал Кейн. — Иначе изображение будет нечетким.

На несколько секунд воцарилось молчание. Потом Гилберт процедил сквозь зубы:

— Мне нужна шляпа, иначе солнце напечет мне голову.

— Заткнись!

— Но…

— О, черт… — простонал Кейн, резко выдернув пластину из камеры. Повернувшись к Дженни, сказал: — Вставь новую пластину, парень, а я пока отнесу эту в лабораторию. Мне кажется, что нам придется сделать еще один снимок.

Когда Кейн накрыл объектив крышкой, Дженни вставила в камеру новую пластину. Гилберт и Пруитт расслабились. Помощник шерифа протянул Гилберту его шляпу и предупредил:

— Только сдвинь ее на затылок, чтобы она не закрывала твое лицо.

— И не разговаривайте! — добавил Хотчкисс. — Эти фотографии слишком дороги, и я не хочу выбрасывать деньги на ветер.

Я не понимаю, зачем вам все эти хлопоты, шериф, — пробормотал Пруитт. — Вы же знаете, что мы ничего особенного не сделали. Правда, стащили кое-что, но это мелочи. Ведь пианиста мы не убивали… Если бы он не оказался таким неловким, то и сейчас бы бренчал на своих беленьких клавишах.

— Если бы вы в него не палили, — заметил помощник шерифа, — ему бы не пришлось выбегать из салуна. А если бы он не выбежал, то наверняка не споткнулся бы о старичка Джизбела, прикорнувшего на солнце. А если бы он не споткнулся о старичка Джизбела, то…

— То не грохнулся бы на землю и не выстрелил бы себе в сердце! — с улыбкой подхватил Гилберт. — Правильно я говорю?

Пруитт покосился на приятеля и проворчал:

— Ты на чьей стороне, Томми?

Этот вопрос несколько озадачил Гилберта.

— Что значит — на чьей? На нашей, конечно, Холл. Зачем зря спрашивать?

— А если ты на нашей стороне, то заткнись и держи свой паршивый язык за зубами! — в ярости прошипел Пруитт.

Гилберт пожал плечами и побормотал:

— Вечно ты придираешься, Холл.

Пруитт покачал головой и прислонился к стене. Немного помолчав, пробурчал себе под нос:

— Я еще не так буду придираться, если нас засадят за решетку.

— Именно туда, парни, вы и отправитесь, — заявил шериф. — Отправитесь, когда вам подадут карету, чтобы доставить на место. Первым делом вас отвезут в Остин, где вы предстанете перед судом. А потом вас посадят за решетку.

— И это называется справедливостью? Разве можно читать нас виновными до судебного разбирательства? — поинтересовался Пруитт. — На мой взгляд, это несправедливо.

Шериф рассмеялся:

— Послушай, Пруитт, послужной список предъявляемых вам обоим обвинений тянется на целую милю. За вами числятся многочисленные мелкие кражи, а также попытка ограбления магазина…

— Но мы с этого не имели ни цента, — перебил Пруитт.

— Потому что ты случайно уронил пистолет и вы оба сбежали! Но потом вы украли деньги, предназначенные для выплаты жалованья шахтерам, ограбили банк и вломились в дом престарелой вдовы с целью ограбления.

— Но мы и там ничего не взяли! — выкрикнул Гилберт. — Она едва не переломала Холлу кости своей палкой. А ее мерзкая собачонка прокусила мне щиколотку! Уж не знаю, как мы унесли оттуда ноги.

— Но если бы не ее палка и не собачонка, то вы бы вынесли оттуда все до последней нитки, — возразил Хотчкисс. — Разрази меня гром! Таких негодяев, как вы, я еще не встречал! Я бы на вашем месте, выйдя из тюрьмы, постарался бы начать новую, праведную жизнь. А если возьметесь за старое, то скорее всего оба закончите жизнь на виселице.

Дженни с трудом удерживалась от смеха; памятуя, каким оскорбительным показалось ее веселье Хотчкиссу, она старалась держать себя в руках. Наконец вернулся Кейн. Вставив в камеру новую пластину, он снял с объектива крышку и сделал еще один снимок, после чего удалился в палатку, чтобы поместить пластину в проявитель.

Шериф и его помощник проводили Гилберта с Пруиттом в камеру, а Дженни занялась разборкой фотоаппарата и треноги. Сначала у нее ничего не получалось, но постепенно она освоилась и справилась с заданием. «Как это удивительно… — размышляла она. — Теперь фотоснимки преступников будут навечно запечатлены на бумаге». Хотя Дженни не вполне поняла, каким образом делаются фотографии, сам процесс съемки вызывал у нее восхищение. Ей вдруг пришло в голову, что, возможно, все не так уж плохо, ведь она сможет научиться чему-то полезному.

Интересно, разузнал ли Кейн хоть что-нибудь о Джонни? Дженни нервно прикусила губу. Как вообще можно выследить неуловимых бандитов из шайки Доусона?

Вскоре Дженни получила ответы на эти вопросы. Она услышала, как Кейн как бы между прочим расспрашивал Хотчкисса о разных преступниках, в том числе и о банде Доусона.

Хотчкисс же вдруг нахмурился и, откинувшись на спинку стула, пробормотал:

— По правде говоря, я даже не представляю, где они в данный момент могут находиться. Но по моим данным, недели две назад их видели в Бракстоне. Они совершили там ограбление банка.

Усевшись на угол письменного стола, Кейн утвердительно кивнул:

— Да-да, знаю. В тот момент я как раз находился в этом городишке. Шериф Бартон велел мне сфотографировать Динамита Дэна после того, как его пристрелили.

Хотчкисс склонился над столом, и стул скрипнул под его тяжестью.

— Да, я слышал, что это Бартон его уложил. Когда я видел его в последний раз, он еще не был таким стрелком. Неужели наконец-то научился стрелять?

— Вы знаете шерифа Бартона? — вырвалось у Дженни.

Мужчины тут же повернулись к девушке, и Хотчкисс проворчал:

— Да, парень, я знаю Бартона. На редкость бестолковый шериф!

Дженни лихорадочно размышляла. Если бы ей удалось передать Бартону о себе весточку, то, возможно, очень скоро она оказалась бы дома. Но если она проговорится, то Кейн может привести в исполнение свою угрозу и сообщить властям, кто на самом деле скрывается под именем Техасского Изменника. О Господи, если бы только она могла выбросить из головы мысли о побеге! Помышляя о побеге, Дженни неизменно приходила к одному и тому же выводу: если она сбежит, Кейн отыграется на Джонни.

— А ты, парень, тоже оттуда? — поинтересовался Хотчкисс. Дженни молча кивнула, и шериф, покосившись на Кейна, спросил: — Как же ты в таком случае связался с Рэнсомом?

Я нанял мальчишку за смышленость и желание чему-то научиться, — сказал Кейн и тут же добавил: — Но уже пожалел, что не нашел кого-нибудь более ловкого. Этот парень слишком уж неуклюжий.

Соскочив со стола, Кейн вынул из кармана коробочку с табаком и принялся сворачивать сигарету. Чиркнув спичкой о подошву сапога, он прикурил и, прищурившись, выпустил в потолок синеватое облачко дыма.

— Неуклюжий?! — Дженни с вызовом вскинула подбородок.

Хотчкисс с усмешкой заметил:

— Парень и впрямь неуклюжий, это факт. Боюсь, что я никогда не отстираю от рубашки следы его глазуньи.

Дженни оставалось лишь проглотить обиду. Кейн же снова заговорил:

— Несколько лет назад мне довелось столкнуться с Бобом Доусоном. Это было в Миссури. Мы всю ночь резались в покер.

— Выиграли? — спросил шериф. Кейн утвердительно кивнул:

— Десять долларов. А он пришел в бешенство. Я никогда не видел человека, который до такой степени не умел бы проигрывать.

— Удивительно, что он не выпустил пулю вам в спину, когда вы уходили, — пробормотал Хотчкисс с глубокомысленным видом. — В его банде — сплошь головорезы и убийцы. Теперь к нему примкнул еще один парень. Молодой, но бьет без промаха по любой мишени.

— Техасский Изменник? Хотчкисс снова кивнул:

— Да, он самый. Насколько мне известно, он совсем еще мальчишка. Наверное, не старше твоего парня.

«Старше на десять минут», — подумала Дженни.