Мой властелин - Браун Вирджиния - Страница 42

Некоторое время она не хотела никого видеть. Но постепенно боль ослабла и Дебора поняла, что все поверили в то, что рассказал им о ней дон Франсиско. Но это не волновало ее. Как и все остальное.

Эмоции присущи живым. А она умерла в тот день, когда узнала о смерти Зака. Тело ее еще функционировало, но дух был сломлен. Дух, который помог ей пережить последствия Гражданской войны, брак с совершенно чужим ей человеком, пребывание в плену у команчей.

Сейчас она плыла по течению. Иногда читала, но большую часть времени сидела в кресле, глядя на небо и окрестные холмы, видневшиеся из-за высоких стен асиенды, стараясь ни о чем не думать.

Прошло почти шесть недель с того момента, как была разрушена дамба, а вместе с ней и ее мечты о будущем.

Зак пытался ей это сказать.

Он говорил, что ничего не обещает, и она должна была его послушать. Он знал, какой след в душе оставляет потеря любимого человека, но она была слишком упряма. Надеялась, что все сложится по-другому, что она сможет изменить его жизнь.

Но ее упрямство стоило ему жизни.

Если бы у нее хватило сил отказаться от его помощи, он остался бы жив. Он предупреждал ее и насчет Джудит и оказался прав. Бедная Джудит. Измученная душа. Пытаясь спасти Дебору, она уничтожила ее.

Теперь Деборе оставалось лишь гадать, как повернется ее судьба.

В горах Узко, находящихся высоко над асиендой Веласкесов, свет коснулся скалистого края пещеры. Внутри было прохладно и темно. По стенам тонкими струйками стекала вода в углубление, образовавшееся в трещине.

Внизу, сколько хватало глаз, простирались равнины, где росло множество съедобных растений. На скалах из-за редких дождей не было никакой растительности.

Голод не утихал, и Заку пришлось покинуть свое убежище.

Его шатало из стороны в сторону. Он с трудом добрался до пещеры после того, как люди дона Франсиско выпустили в него еще две пули и оставили умирать. Но он выжил. Потому что был команчи и умел выживать. Другой на его месте умер бы.

Ему потребовались долгие мучительные часы, чтобы уползти из раскаленной пустыни в укрытие среди скал и найти пещеру. Он свернулся клубком на холодном каменном полу и положил руку в маленькое углубление, наполненное водой. И через некоторое время к нему вернулось сознание. Он то терял сознание, то приходил в себя. Раны постепенно заживали, но в них оставались пули. Левая рука почти не действовала.

Будь у него нож, он извлек бы пули, однако нож у него отобрали и пистолет тоже. Они оставили его на съедение хищным птицам. Дон Франсиско и его негодяи, ему за это заплатят.

Но теперь главное — выжить и вернуться к Деборе.

С огромным трудом Зак добрался до пустыни, собрал множество съедобных растений — корни, стебли юкки, дикий турнепс — и вернулся в пещеру. Он поел и лег спать. Проснувшись, поел еще.

Его сны были лихорадочными и беспокойными, он то и дело просыпался в поту, ему слышался голос Деборы, она звала его. Образ Деборы сливался в его сознании с образом матери, Эмилии Баннинг Майлз. Мать нежно касалась его горячего лба.

Жар охватил его тело. В горячке он видел поезд, цеплялся за остряк стрелки.

Ему мерещились кавалеристы, лошади топтали женщин и детей, рубили их мечами. Они убили многих, прежде чем Белый Орел со своими воинами пошел в атаку.

Он видел лица близких ему людей. Подсолнух плакала, помогая хоронить бабушку, заламывая от горя руки.

Шаман говорил о том, что это Ястреб навлек беду, оставив у себя бледнолицую женщину. Шаман был прав. Из-за побега Деборы солдаты нашли лагерь команчей, ведь Ястреб преследовал ее.

В конце третьего дня в нескольких футах от него на поваленное дерево приземлился ястреб. Зак заговорил с птицей, та не улетела. Это был знак. А когда птица, наконец, взмыла в воздух, на земле рядом с ним остались три пера, и он положил их в сумку. Выбираясь на дорогу, Зак услышал крик охотящегося ястреба и понял, что выживет. Он выздоровеет и вернется к Деборе. И убьет каждого, кто попытается ему помешать.

Ястреб появился снова. Дебора увидела, как он парит в воздухе, дикий, грациозный, свободный. Она заслонила глаза рукой и стала вглядываться в небо. Ястреб набирал высоту, и Дебора пожалела, что не может улететь вместе с ним.

Дебора не хотела ни о чем думать, гнала прочь воспоминания: они ее мучили.

Дебора закрыла глаза и вцепилась руками в подлокотники кресла. Книга соскользнула с колен и упала на гладкие плиты дворика, но она не пошевелилась. Сердце бешено колотилось, во рту пересохло. Она открыла глаза, услышав шум крыльев и тихий глухой звук, и увидела, что ястреб сел на толстую стену из необожженного кирпича, отгораживающую дворик.

Она застыла и молча наблюдала за тем, как ястреб складывал крылья, садясь на стену. Он чуть склонил голову набок, глаза его блестели. Он впился в стену острыми когтями, спина его сверкала на солнце.

Дебора сидела не шевелясь, чтобы не спугнуть птицу. Но птица, видимо, ее не боялась. На душе у Деборы стало легче. Казалось, птица прилетела, чтобы утешить ее.

Когда ястреб взлетел, пронзительно вскрикнув и устремившись ввысь, Дебора подошла к стене, наклонилась и подобрала оброненное им перо. Она не сдастся. Жизнь продолжается.

Она снова подняла голову. Ястреб становился все меньше и меньше и превратился в едва видимое пятнышко. Она улыбнулась, и в ее янтарных глазах появился блеск.

Декстер Даймонд устремил на дона Франсиско взгляд, полный ярости, и резко осадил лошадь.

— Я вам не верю, Веласкес.

Дон Франсиско пожал плечами:

— Мне все равно, сеньор.

— Где она? Мне сказали, что вы ее заперли.

— Говорят, что она сбежала с вашим лучшим стрелком, — вкрадчиво произнес Веласкес.

— И вам, конечно же, это не нравится.

Даймонд был в бешенстве. Дебора притаилась в тени дворика и наблюдала за разыгравшейся сценой. Декстер подскакал к асиенде в сопровождении шерифа. Она слышала, как они звали Веласкеса, ей удалось перебраться через стену дворика. Она понятия не имела, куда девались ее охранники, но знала, что они скоро вернутся.

Дебора не колебалась. Перед охранниками дона Франсиско она притворилась, будто очень ослабла, дожидаясь, когда представится возможность бежать. Кажется, это была ее единственная надежда на успех.

— Декстер! — крикнула она, надеясь, что ее голос будет услышан и, что шериф по крайней мере займется расследованием.

— Помогите!

Не успела она крикнуть еще раз, как ее стащили со стены. Потная ладонь заткнула ей рот, она услышала испанские ругательства, и ее притащили обратно в комнату. Тот, кто следил за ней, яростно бранился, прижимая ее к матрацу, пока второй связывал ей за спиной руки. Дебора сопротивлялась, но двое мужчин быстро скрутили ее, выволокли из комнаты, а потом через боковую дверь из асиенды. Отчаяние охватило Дебору. Видимо, жить ей осталось недолго. Ведь дон Франсиско сказал, что хочет избавиться от нее. Дебору втолкнули в маленькую темную комнату, служившую в свое время кладовкой; она вскрикнула, когда захлопнулась дверь. Даже осенью в закрытом помещении было невыносимо душно. Хорошо еще, что ей развязали руки, прежде чем затолкать сюда. Она стала ощупывать комнату, ее ладони натыкались на необожженный кирпич. Когда глаза привыкли к темноте, она увидела луч света, проникавший сквозь окно у самого потолка.

За недели, проведенные в состоянии апатии, она стала слишком уязвимой. У нее было мало сил, чтобы противостоять охватившему ее страху.

Она прижалась спиной к стене и сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться. Вскоре страх уступил место решимости. Она не позволит дону Франсиско победить. Может быть, она и проиграет, но и он не выиграет во всем.

На полу лежал соломенный тюфяк весьма сомнительного вида. Дебора не решилась даже приблизиться к нему. Здесь пахло плесенью и сыростью, и Дебора с опаской огляделась.

Дебора смотрела на дверь и ждала. Они точно придут за ней, чтобы убить ее или спрятать. Она должна быть к этому готова.