Изумрудные ночи (Другой перевод) - Браун Вирджиния - Страница 50

Внимание Бетани привлекли странные звуки, раздававшиеся откуда-то сверху.

— Это обезьяны, — объяснил Трейс. — Иногда они бывают довольно шумными.

Затем он указал ей на ярких, как тропические цветы, попугаев, которые качали головами и широко разводили крылья, завидев чужаков. Трейс неплохо знал обитателей джунглей и с удовольствием делился своими познаниями с Бетани. Благодаря ему она увидела экзотических птиц, ленивцев и даже только что появившихся из коконов редких бабочек с характерными полосками на спине. Бетани попросила не показывать ей страшных или опасных зверей и насекомых, хотя Трейсу очень хотелось рассказать ей о ядовитых пауках.

— Посмотри, ты могла бы нарисовать это. — Он показывал на ярко-зеленую лягушку.

— Ах, какая прелесть! — воскликнула Бетани и протянула к симпатичному существу руку.

— Не трогай! — остановил ее Трейс. — Она ядовита. Индейцы пропитывают свои стрелы выделениями ее желез.

Бетани с трудом могла в это поверить. Лягушка выглядела такой невинной! Ее немигающие глаза, казалось, излучали дружелюбие.

— Знаешь, — сказала она через некоторое время, — я думала, ядовитые твари на вид более… неприятные.

— Опасность не всегда выглядит отталкивающе, — усмехнулся Трейс. — Иногда даже самый прекрасный цветок может таить в себе смертельный яд.

К тому моменту, как они добрались до берега реки, Бетани успела познакомиться с огромным количеством животных. Трейс умел разглядеть их там, где Бетани видела только растения и коряги.

Увы, ее прекрасное настроение улетучилось, как только она снова увидела мост из тонких жердей. Все повторялось — как и в прошлый раз, ей пришлось встать на четвереньки, чтобы перебраться на другой берег.

Бетани в изнеможении упала на поросшую мягкой травой лужайку, понимая, что по доброй воле больше не сдвинется с места, о чем она и сообщила Трейсу, когда тот подошел к ней.

— В прошлый раз мы добирались сюда другим путем, — сказал он, — но этот лишь немного длиннее.

Его рубашка взмокла от пота и прилипла к широкой спине. До последнего момента он не был уверен, что ведет людей в правильном направлении, но, узнав лужайку у подножия развалин, вздохнул с облегчением.

— Наверное, мы на вершине мира, — протянула Бетани, закрывая глаза, — и дальше идти уже невозможно.

Тело Трейса ныло от усталости, и он тоже опустился на траву рядом с Бетани.

— Сдаешься? — спросил он с улыбкой.

— Да, но ненадолго. На неделю или две. — Он рассмеялся.

— Послушай, принцесса, сейчас я пройду вперед. Нужно проверить, не завалило ли старую дорогу камнями во время землетрясения. Жди меня здесь и отдыхай.

— Договорились, — пробормотала она.

Уже сквозь сон Бетани слышала, как он велел индейцам-носильщикам не спускать с нее глаз.

Когда через какое-то время она проснулась, то почувствовала себя полностью отдохнувшей. Солдаты спали вповалку в тени растущего неподалеку дерева; индейцы сидели рядом с ней, не проявляя ни малейших признаков сонливости.

Бетани достала фляжку и сделала несколько глотков. Нагретая солнцем вода была горячей и совсем не утоляла жажды. Вскоре Бетани поняла, что ей срочно нужно уединиться по своим делам и что она не может ждать, пока вернется Трейс.

Она обратилась к индейцам. Ни один из них не говорил по-английски, поэтому Бетани пришлось кое-как изъясняться по-испански. Это потребовало немало времени и сил, но наконец они закивали. Она улыбнулась, и индейцы неуверенно улыбнулись ей в ответ.

Помня о том, как она едва не заблудилась в джунглях, Бетани решила не отходить далеко от лагеря. Ей не хотелось, чтобы Трейс, вернувшись, рассердился, не обнаружив ее на месте. За последнее время они ни разу не поссорились, и она не собиралась давать ему повод испортить отношения.

На обратном пути, выходя из зарослей, она услышала тихое журчание: на расстоянии нескольких шагов от нее протекал ручей с кристально чистой водой. Бетани с наслаждением умылась и набрала полную фляжку. Вода была необыкновенно вкусной и такой холодной, что от нее ломило зубы.

Затем Бетани поспешила в лагерь. Она хотела рассказать индейцам об источнике, но, вспомнив трудности общения с ними, передумала. У них была возможность найти воду самостоятельно. Она снова легла на траву и принялась ждать Трейса.

Когда он вернулся, Бетани сотрясал озноб и мучила непереносимая тошнота.

— Черт побери! — закричал он, пытаясь скрыть за грубыми словами свою тревогу. — Как это случилось с тобой? Ты что-то съела? Выпила?

— Н-нет, — стуча зубами, ответила она.

Подошел один из индейцев и что-то сказал Трейсу.

— Тебя кто-то укусил, когда ты была в джунглях? — обратился к ней Трейс.

— Нет, — пробормотала она, — меня никто не кусал.

— Ты что-нибудь ела там? Может быть, дотрагивалась до лягушки?

— Нет, я ничего не ела. — Ее голова перекатывалась по траве из стороны в сторону. — И ничего не трогала.

— Бетани, тогда что случилось? — Трейс пытался нащупать ее пульс. — Ты пила воду?

— Да. — Бетани вспомнила про ручей. — Только немного воды.

Трейс произнес несколько витиеватых ругательств, смысл которых не сразу дошел до нее. Затем он велел индейцам согреть воды и добавить туда побольше бренди.

— Пей. — Он приподнял Бетани голову. — Выпей все, это должно помочь.

То, что происходило потом, Бетани помнила как в тумане. Ее то сотрясала лихорадка, то приступы рвоты выворачивали наизнанку ее внутренности. Все ее тело сводило судорогами. Она кричала от боли и мучилась угрызениями совести оттого, что доставила Трейсу столько хлопот.

Он не отходил от нее ни на шаг, вытирал ей лицо и поил чаем из листьев коки. Наконец она впала в забытье, и он присел рядом с ней. Горная болезнь обычно проходила за пару дней, но даже за такой короткий срок человек мог умереть от обезвоживания организма. Здесь, в горах, у Трейса было недостаточно лекарств, чтобы помочь Бетани. Он старался поить ее как можно чаще, но ее организм избавлялся от жидкости с невероятной быстротой.

Трейс вспомнил, как в прошлый раз предупреждал ее, что нельзя пить холодную воду на большой высоте. Тогда она ему не поверила. Он мрачно усмехнулся. Может быть, теперь она станет прислушиваться к его советам.

Трейс подумал, что утром надо будет найти в джунглях некоторые растения, которые, как он знал, помогают от рвоты и судорог. Приняв такое решение, он завернулся в одеяло и заснул.

Его разбудили громкие стоны Бетани.

— Все хорошо, принцесса, я здесь.

— Трейс!

— Я здесь, любимая.

Он дотронулся до ее горячей щеки. Затем он обратил внимание на то, что вся ее одежда и даже одеяло пропитались потом. Трейс дал ей воды с бренди и закутал в сухое одеяло.

Бетани с трудом открыла глаза и посмотрела на хлопочущего над ней Трейса. Она едва сдержалась, чтобы не разрыдаться: он наверняка сердится на нее. А она умирает. Бетани знала это наверняка и не боялась смерти. Смерть избавит ее от страшных болей, терзавших тело, а Трейс уже не будет на нее сердиться.

— Трейс, — позвала она слабым голосом. Он наклонился над ней. — Трейс, прости, что я не слушалась тебя. Ты ненавидишь меня?

— Пока нет, но ночь еще не кончилась. Не разговаривай, береги силы. И постарайся заснуть. — По телу Бетани пробежала сильная судорога.

— Трейс, я должна сказать тебе… сказать тебе, перед тем как умру…

Он улыбнулся в темноте. Бетани не поймет, если он начнет смеяться, и не поверит, если он скажет ей, что она выздоравливает.

— Хочешь исповедаться?

Она с трудом подняла длинные ресницы и посмотрела ему прямо в глаза.

— Я люблю тебя.

Вот она и сделала это. Она призналась, что любит его, Ей было сейчас все равно, любит ли он ее или нет. Это не имело значения, ведь она умирала.

Трейс взял ее руку и начал медленно целовать каждый палец.

— Это серьезное признание, — сказал он. — Ты в этом уверена?

— Совершенно уверена, — почти прошептала она.