Дороже всех сокровищ - Браун Вирджиния - Страница 42

…Если бы он смог прочитать мысли Жоли, то с удивлением обнаружил бы, что она в этот момент думает о том же самом — разве что по-своему. Да, сейчас они, несомненно, привязаны друг к другу, но какое будущее их ждет? Этого Жоли не могла себе представить. Снимать все время эту маленькую комнатку в гостинице? Но Жоли она совершенно не нравилась… А в том, что у них когда-нибудь появится свой домик, Жоли не была уверена. Да и скучно, наверное, осесть где-нибудь в глуши в домике с огородиком… Кроме того, что скажет отец, когда она вернется в племя с мужем? Анри Ла Флер был человек непредсказуемый…

Сомнений в том, что она сделала правильный выбор, у Жоли не было. Она только не знала, как представить своего избранника отцу и где они с Джорданом будут жить. Жить в городском доме, где всегда так нестерпимо душно, ей не хотелось. То ли дело вигвам с его отличной естественной вентиляцией!

— Что ж, Гриффин, — усмехнулся Джордан, когда парень вернулся назад, — считай, что тебе повезло — сама природа позаботилась о том, чтобы твои дружки отправились в мир иной. Но Эймос ранен, Жоли подвернула ногу… Что нам теперь делать? Придумай что-нибудь — ты ведь у нас такой умный!

— Нет уж, придумывай лучше ты, — скривившись, ответил Гриффин. — Все равно, что я ни скажу, ты все воспринимаешь в штыки! Стоит ли напрягать мозги?

— Хорошо, — вдруг серьезным тоном проговорил Джордан. — Отсюда в принципе недалеко до Лас-Крусеса… Попробуем добраться туда. По крайней мере мы сможем там показать Эймоса врачу.

Поездка до Лас-Крусеса заняла полтора дня. Ехать пришлось очень медленно — каждый шаг лошади отдавался болью в раненом теле Эймоса. Несколько раз при особо резких толчках его затянувшаяся уже было рана открывалась вновь.

Ближе к вечеру, облюбовав живописную рощицу тополей с чистым родником, путники остановились на отдых. Джордан отправился с кожаными мехами к роднику за водой, Гриффин следил за лошадьми и мулами, Жоли смотрела за Эймосом. Тот потерял много крови и выглядел очень изнуренным, но, как всегда, спокойным. Он улыбнулся Жоли, давая понять, что с ним все в порядке, и та наконец оставила его.

Солнце огромным красным шаром клонилось к закату, посылая на землю косые лучи. Приставив ладонь козырьком к глазам, Жоли вглядывалась в даль.

— Где же Guduudsis! — в раздумчивости произнесла она.

— Что? — переспросил Гриффин.

— Ну, город, в который мы идем…

Гриффин был занят тем, что осторожно выковыривал ножом камешек, застрявший в копыте одной из лошадей.

— Вон там, — кивнул он и указал рукой на запад.

— Далеко до него? — спросила Жоли, посмотрев в ту сторону.

— Если верить Джордану, отсюда мили четыре на северо-запад. — Гриффин, закончив возиться с копытом, вытер пот со лба рукавом. — А почему ты спрашиваешь? Уж не хочешь ли ты, — паренек усмехнулся, — сбежать от нас?

— Если бы я сбежала, — грустно улыбнулась Жоли в ответ, — думаю, никто из вас не расстроился бы.

— Я бы расстроился. А что касается Джордана… Тебе, я полагаю, лучше меня известно, о чем он думает.

— Иногда мне кажется, что да. А иногда я его совсем не понимаю… — Подойдя к Гриффину, Жоли опустилась на корточки рядом с ним, положила голову на руки и задумчиво произнесла: — Порой он бывает груб со мной, порой очень нежен… Иногда мне кажется, что он любит меня… но он никогда не говорил мне, что любит. Как ты думаешь, Гриффин, любит он меня?

Паренек смотрел куда-то вдаль, в бесконечную синеву неба, на седые вершины гор, видневшиеся вдалеке, словно стены фантастического замка. Легкий свежий ветерок слегка колыхал листья на деревьях. Мулы мирно объедали тополиную листву, позвякивая бубенцами. Гриффин молчал — было заметно, что он испытывает неловкость и потому избегает взгляда Жоли.

— Почему ты молчишь? — спросила девушка, потеряв терпение. — Или своим ответом боишься обидеть меня?

— Откуда я могу знать, что на уме у другого человека? — с недовольным видом пробурчал Гриффин и пожал плечами. — В самом себе порой бывает нелегко разобраться…

— Но я спросила лишь, как тебе кажется, Гриффин. Разве у тебя нет своего мнения?

— Есть. Но мне не хотелось бы в данный момент делиться им с тобой.

— Понятно. — Жоли замерла, обхватив колени руками. Что уж тут спрашивать — нежелание Гриффина отвечать могло означать только одно…

Паренек тоже молчал, ритмично постукивая по ладони сложенным перочинным ножом.

— В конце концов, — наконец произнес он, — что я думаю, Жоли, не так уж важно. Важно, что ты думаешь, что чувствуешь…

— Ты прав. — Жоли встала, посмотрела на Гриффина сверху вниз и, загадочно улыбнувшись, добавила: — Но я очень целеустремленный человек, Гриффин Армстронг!

— Да, Жоли Ла Флер, — в тон ей проговорил паренек, — своего ты добьешься! Если ты действительно захочешь, чтобы Джордан был твоим, — он им станет.

— Он уже мой, Гриффин. Пока мой. Проблема в том, как удержать его. Но я не могу держать его силой — я не хочу, чтобы он со мной был несчастен.

— Ты очень умная девушка, Жоли! — восхищенно произнес Гриффин и в этот момент заметил на земле тень от чьей-то фигуры.

Это был Джордан.

— О чем это вы тут шепчетесь, голубки? — спросил он таким тоном, каким обычно задают вопрос, не ожидая ответа. — По моим расчетам, мы приедем в Лас-Крусес уже завтра в полдень, даже если будем двигаться медленно, чтобы не очень трясти Эймоса. Кстати, как он, Жоли?

— Судя по всему, не так уж и плох, если у него хватает сил на то, чтобы доказывать мне, что врач ему не нужен, — ответила девушка, весело блеснув глазами. — Мне пришлось сказать, что на самом деле врач нужен мне из-за ноги, и, кажется, это его успокоило. Он сказал: «Спасибо, Жоли, оставь меня, я посплю».

— Что ж, — усмехнулся Джордан, — пожалуй, старина Эймос и впрямь не так уж и плох. С недельку, конечно, поваляться в постели ему придется, но потом, я думаю, снова будет здоров как бык.

— Джордан пристально посмотрел сначала в лицо Жоли, затем перевел взгляд на Гриффина. По их виду было понятно, что недавний разговор касался Джордана. Наверняка они говорили об отношении Жоли к нему, Джордану. Неудивительно — Гриффин, похоже, сам к ней весьма неравнодушен. Со своим влечением к этой девочке Джордан еще мог бы справиться — но что ему делать с этим молокососом, всеми силами пытающимся изображать из себя взрослого мужчину?

— Ты действительно считаешь, Джордан, — спросил Гриффин, — что через, неделю-другую Эймос будет в силах продолжить участие в нашей экспедиции?

— Я в этом уверен. Организм у него крепкий, а сила воли и того крепче. Он еще всех нас переживет! Исключая, может быть, ее. — Джордан слегка покосился на Жоли. — Иногда мне кажется, что эта птичка-невеличка сильнее всех нас, вместе взятых!

Жоли в ответ промолчала. Джордан был в чем-то прав — физически она, конечно, гораздо слабее мужчин, но силы воли ей не занимать. По крайней мере она точно знает, чего хочет.

Было уже далеко за полночь. Эймос и Гриффин давно спали, закутавшись в одеяла, но Жоли не спалось. В голове ее, словно мотыльки вокруг ночного костра, роились сотни мыслей. Вспоминалось родное племя, деревушка в горах Орган, отец, давно погибшая мать и Чаа — друг детства. Войне между аланами и белыми поселенцами еще далеко до конца… Как отнесутся к ней ее соплеменники, когда узнают, кого она выбрала себе в мужья?

Укладываясь на жестком седле, служившем ей вместо подушки, Жоли рассеянно смотрела на пламя костра и на поднимавшийся к звездам дым. Подхваченный ветром, он уносился на восток, к горным хребтам. Где-то там, за этими хребтами, и находится конечная цель их экспедиции — золото. Жоли вдруг подумала о том, что не раз видела, как загорались глаза у мужчин при слове «золото». Неужели и Джордан такой же, как и все остальные мужчины? Неужели из всего, что есть в мире, его интересуют только деньги?

Для апачей золото никогда не было ни единственной, ни даже главной ценностью в жизни. Ценностью считались поля, луга, деревья, солнце, небо, посылавшее на пересохшую землю дождь… Высоко ценились лошади, еда, домашняя утварь, хорошее оружие — человек, у которого всего этого было в достатке, по понятиям ее соплеменников, считался вполне обеспеченным. Золото в принципе тоже ценилось — из него делались красивые украшения, — но болезненная страсть к желтому металлу, не считающаяся, повидимому, зазорной у белых, у апачей вызывала лишь саркастическую усмешку. Отец часто рассказывал Жоли о своей юности, когда он шатался по улицам Парижа без гроша в кармане и мечтал о вольных просторах, где все, что нужно человеку для того, чтобы добывать себе еду, — это хорошая винтовка и умение с ней обращаться. Мечты эти, правда, поначалу не были связаны с американскими прериями, но однажды, в результате случайного знакомства с неким англичанином, семнадцатилетний Анри Ла Флер оказался на берегах Нового Света. Тогда он твердо решил начать новую жизнь, подавшись в те места, где благосостояние человека зависит не от количества золота в его карманах, а исключительно от ума и силы. Это же чувство независимости Анри старался» привить дочери, и Жоли оказалась неплохой ученицей. Однако она лучше отца научилась понимать цену золоту. Власть золота была, разумеется, не безграничной, но весьма могущественной, и Жоли по крайней мере могла понять мотивы, позвавшие Джордана и его друзей в этот опасный и трудный путь.