Дикое сердце - Браун Вирджиния - Страница 24

В его руках она трепетала, словно испуганный котенок, и в то же время доверчиво прижималась к нему. В какой-то момент Рафаэль даже удивился, почему она ведет себя как испуганная девственница. Она ведь была замужем за Фелипе, так? И они провели вместе брачную ночь. А Фелипе не остался бы в стороне, в этом он уверен. Может быть, он причинил ей боль? Или она просто из тех женщин, которых нужно каждый раз уговаривать? Что ж, ему хорошо знакома эта игра.

— Аманда, mi amante, позволь, я покажу тебе, — пробормотал он ей на ухо. Его горячее дыхание и обжигающие губы заставили ее трепетать в предвкушении. Закрыв глаза и откинув голову, Аманда обняла широкие плечи Рафаэля, пальцы впились в его кожу.

Как может она быть такой горячей и такой холодной в одно и то же время, ощущать этот трепещущий экстаз и непереносимую боль? Она чувствовала, как ее захватывает водоворот страсти, которую больше она не пыталась отрицать.

Был только Рафаэль, и только бархатное одеяло ночи, укрывающее их своими мягкими складками. Он поднял Аманду на руки и отнес в маленькую комнату. Свет от очага тянулся туда крошечными трепещущими пальчиками, но недобирался до темных углов, и его бледное сияние смягчало суровые черты Рафаэля, когда он нежно положил ее на постель.

Он склонился над ней, и ее ищущие пальцы пробежали по знакомым линиям его лица, едва касаясь высоких скул, к чувственному изгибу губ. Все это время она ощущала его страстный взгляд, это расплавленное золото кошачьих глаз под ленивыми веками. Биение ее сердца превратилось в неистовый, бешеный стук индейских барабанов.

Ни одного слова не было произнесено, и ни слова не было нужно, когда Рафаэль лег рядом с Амандой.

Его большое тело оказалось так близко, что она чувствовала его жар. Он нежно привлек ее к себе, так что она касалась его всем своим трепещущим телом. Почувствовав ее дрожь, он стал нашептывать нежные бессвязные фразы, чтобы успокоить и утешить ее. Рафаэль говорил по-испански; слова, которые прозвучали бы глупо и напыщенно по-английски, превратились в лирический напев, прекрасный и чувственный.

Они долго лежали, просто обнимая друг друга, его руки гладили и ласкали, погружаясь под кружевной вырез корсажа, а потом уступали место губам, целующим ее атласную кожу. Он целовал ее закрытые глаза, нос, его руки ласкали ее спину, все крепче обнимая ее, и когда его губы опустились от уха вниз, к бешено пульсирующей жилке у основания шеи, Аманда не смогла сдержать стон наслаждения.

Она повторяла его имя, инстинктивно выгибаясь, когда его горячие поцелуи пробирались к пику ее груди. Это был восхитительный экстаз, не похожий ни на что из того, что она раньше испытывала, и Аманда покорилась сметающему все порыву желания. Она обеими руками обхватила его, а он ласкал языком ее грудь; ее пальцы, словно кинжалы, вонзались во вздувшиеся мускулы на его плечах.

Огонь и лед — она была горячей и холодной, пылала и дрожала. Ее блузка куда-то исчезла. Прохладный ветерок обдувал кожу, а Рафаэля почему-то не было рядом. Ее глаза лениво открылись, чтобы увидеть его силуэт на фоне света из соседней комнаты, и Аманда жадно наблюдала, как он торопливо сбрасывает одежду.

Вот уже снята рубашка, его руки расстегнули ремень… Кровать возмущенно скрипнула, когда Рафаэль встал на колени на ее край, словно бронзовый бог или античная статуя, идеально вырезанная и прекрасная. Быстрые слезы обожгли глаза Аманды — это он вызывал в ней такие необыкновенные чувства; потом все ясные мысли исчезли, потому что Рафаэль обнял ее и прижал к своему телу.

— Дай мне посмотреть на тебя, Аманда, — хрипло пробормотал он, и она покраснела, когда он начал снимать с нее одежду. Ярко расшитая юбка была стянута с бедер и разноцветным озерцом упала на пол, а его внимание вернулось к оставшемуся на ней белью. Из-за жары Аманда не носила сорочку, только тонкую нижнюю юбку, почти не скрывавшую тело от его взгляда.

Ей бы следовало смутиться, но Аманда увидела выражение его глаз и ощутила гордость, что может вызвать такое восхищение. В то время как руки Рафаэля медленно стягивали ее нижнюю юбку, Аманда не отрываясь смотрела в его глаза. Она дрожала от желания и предвкушения, смешанного с неуверенностью, пока Рафаэль, прочтя эти чувства в ее затуманенных глазах, не опустился на нее.

Рафаэль целовал ее нежно и ласково, нетерпеливо, но стараясь не набрасываться на нее. А когда почувствовал, что она начинает отвечать ему, чуть подвинулся, стараясь вставить колено между ее стиснутыми бедрами.

— Откройся мне, любовь моя, — уговаривал он, обнимая ее сильнее. Она послушалась, а потом замерла в испуге, почувствовав давление его желания.

Ее длинные ресницы распахнулись, и она удивленно посмотрела на него. В ее синих глазах был необъяснимый страх, и Рафаэль нахмурился. Она не играла, и он подумал, не причинил ли ей боль Фелипе. Это так похоже на него, подумал он. Его брату нравилось причинять боль. Что ж, он не новичок в этом и знает, как заставить страхи Аманды исчезнуть и распалить ее страсть.

Рафаэль решительно набросился на рот Аманды с обжигающими поцелуями, от которых она ослабела и ей стало трудно дышать. Когда его губы огненной дорогой страсти переместились от одного напряженного соска к другому, она уже больше не боялась. Ее стройные бедра приподнялись, чтобы прижаться ближе инстинктивным неосознанным движением, и Аманда с радостью приняла его первый сильный толчок.

Застонав, кусая нижнюю губу, чтобы не закричать, она впилась ногтями в его спину, когда он встретил барьер ее девственности. Аманда дрожала, но все еще крепко обнимала его, желая, чтобы он поскорее положил конец этой пытке ожидания, чтобы выполнил обещание страсти.

Сначала Рафаэль не мог поверить, что она все еще девственница. Почему? Вопросы вертелись в его голове, но все уже случилось, так что он поймал ее рот своим, почувствовав вкус крови там, где она кусала губы. Он сделал быстрое движение вперед, и Аманда вскрикнула в его губы, когда он полностью вошел в ее мягкую бархатную глубину.

— Ш-ш, любовь моя, mi amante, — хрипло прошептал он, заставляя себя не двигаться внутри ее.

Сделав глубокий, прерывистый вдох, Рафаэль стал гладить ее волосы и лицо, нежно целовать, а когда она наконец начала двигаться под ним, предупредил:

— Я не смогу сдерживаться, если ты продолжишь делать это, милая Аманда.

— Тогда не надо, — был ее ответ.

Он застонал, и ритмичные неистовые движения унесли их обоих на самую вершину блаженства. Боль ушла, как будто ее никогда не было, и Аманда отвечала со всем огнем и страстью, какими обладала. Ей казалось, что он недостаточно глубоко проникает в нее, она желала его всего и любила с такой нежностью, что у нее на глазах выступили слезы. Как могла она полюбить так быстро? Или она всегда любила его, но не знала этого?

И вопрос и ответ тут же были забыты, едва трепет экстаза охватил ее с головы до ног. Твердое мужское естество Рафаэля стало двигаться так быстро, что она не могла больше терпеть — дикий напор освобождения, такого совершенного и стремительного, оставил ее оглушенной и трепещущей, заставив выкрикнуть его имя, когда она воспарила над вершинами к всепоглощающему удовлетворению.

Медленно, очень медленно, Аманда выбиралась из глубин ленивого удовольствия. Открыв глаза, она увидела лукавый взгляд Рафаэля, направленный на нее. Он провел пальцем по ее лбу, носу и вниз, к губам, и улыбка приподняла уголки его губ.

— Ты нескончаемый источник сюрпризов, querida. — Он подвинулся, чтобы лечь на бок рядом с ней, но его руки продолжали обнимать ее влажное тело. — Такая холодная внешность, и такой огонь внутри, — пробормотал он как бы про себя и, увидев ее удивленно сдвинутые брови, пояснил: — Я никогда не думал, что ты такая безудержная в постели, Аманда. Ты оставила на мне следы, которые мне будет нелегко объяснить.

Тут Аманда увидела большие багровые кольца на его шее и плечах и смутно вспомнила, как зарывалась лицом в его тело, чтобы заглушить свои крики. Она покраснела и осторожно прикоснулась пальцем к следам, оставленным ее зубами.