Завтрак в постели - Браун Сандра - Страница 2

Но похоже, Картер пока не собирался идти наверх. Во всяком случае, с места он не сдвинулся.

– А вы не побоялись открывать дверь мужчине в столь поздний час?

– Алисия описала вас. И я узнала вас по фотографии на обложке вашей книги.

Мэдисон удивленно приподнял брови. Девушка обратила внимание на их асимметричность: одна бровь была изогнута ровной дугой, зато вторая была совершенно прямой и лишь с внешней стороны немного загибалась вниз.

– О Господи, неужели?! – воскликнул он. – Мой агент настоял на том, чтобы я надел дорогой костюм. Кажется, меня даже причесали, перед тем как сфотографировать.

Зато сейчас нельзя было сказать, что он недавно пользовался расческой. Сан-францисский туман покрыл его шевелюру вуалью из сверкающих мелких капель, которые то и дело стекали по рыжеватым волосам ему на лоб, на уши и на воротник. Впрочем, всклокоченные волосы Картеру шли. А его потертая зеленая армейская куртка явно никогда не висела в дорогом магазине. У нее был такой вид, словно она пережила множество войн начиная с кампании 1812 года. Впрочем, линялые джинсы и разношенные адидасовские кроссовки тоже не были приобретены в шикарном магазине.

Действительно, та глянцевая черно-белая фотография, которую Слоун увидела на обложке «Парижского бегства», была просто пародией на его живое и улыбчивое лицо. Вчера Слоун перерыла все у себя на полке в поисках книги Мэдисона, чтобы взглянуть на фото жениха Алисии. А взглянув на снимок, она поставила книгу назад на полку и думать забыла о Картере Мэдисоне.

Вот теперь-то было ясно, как мало эта невыразительная фотография на обложке свидетельствовала о лице Картера. У него была слегка помятая физиономия, но для своих тридцати четырех – Алисия сказала Слоун, сколько Мэдисону лет, – он выглядел прекрасно. От носа к уголкам рта пролегли едва заметные морщины, да когда он улыбался, вокруг глаз лучились мелкие складочки. Неестественно широкая улыбка на фотографии мало походила на его ленивую, чувственную улыбку, приоткрывающую ряд сверкающих белых зубов. На снимке нос придавал его лицу высокомерно-снисходительное выражение, а на самом деле это был просто длинный, прямой, одним словом, самый обычный нос.

Дорогой костюм начисто скрыл его мускулистое тело. Длинное и упругое, оно в то же время было сильным и пластичным. Казалось, Мэдисон точно рассчитывал все движения и никогда не делал ни одного лишнего.

– Так куда идти? – спросил Картер. Слоун от неожиданности вздрогнула:

– Ох, извините, я задумалась! Ваша комната давно готова. Я уверена, вы устали с дороги. Подождите секундочку, я только возьму ключ. – Довольная, что нашла наконец причину больше не пялиться на Мэдисона, девушка направилась к своей конторке под лестницей, но он остановил ее.

– Мне очень неловко беспокоить вас, но я ужасно хочу есть. В полете подавали лишь жареный арахис. Есть ли шанс запоздалому гостю, готовому все оплатить, получить от радушной хозяйки хотя бы тарелочку кукурузных хлопьев? Даже не обязательно хлопьев – чего угодно. Я всеяден.

– На ужин я подавала тушеное мясо. Сандвич с говядиной вас устроит?

– И вы говорите это изголодавшемуся мужчине, готовому удовольствоваться кукурузными хлопьями?! – воскликнул он, прижимая руку к сердцу.

Стараясь не подпадать под его обаяние, Слоун промолвила:

– Садитесь за стол в столовой. – Она указала на комнату слева. – Сейчас я все приготовлю и принесу вам.

Раздался легкий щелчок выключателя, и столовая комната мгновенно осветилась мягким сиянием, льющимся из хрустальной люстры. Стол уже был накрыт к завтраку – Слоун всегда выставляла приборы с вечера, сразу после ужина. В электрическом свете поблескивал хрусталь, на накрахмаленной льняной скатерти тускло мерцали серебряные приборы, а на фарфоровых тарелках высились затейливо сложенные салфетки. В центре стола стояла антикварная ваза с букетом живых цветов, придававших этой достаточно чопорно убранной столовой домашний вид.

– Что же мне, одному там сидеть? Повернув голову, Слоун заметила, что Картер стоит очень близко к ней и через ее плечо разглядывает элегантно обставленную комнату, которую девушка очень любила и которой втайне гордилась. Мэдисон опустил очки на нос и в таком виде еще больше понравился хозяйке.

– Я не… – начала было Слоун, но Картер перебил ее:

– Вижу, что вы уже накрыли стол для завтрака. Может, мне попросту примоститься где-нибудь в кухне и съесть сандвич там? И будет лучше, если вы положите его на бумажную тарелку.

– Да?.. Пожалуйста, – неуверенно произнесла девушка.

Картер придвинулся к ней еще ближе, и Слоун пришлось задрать голову вверх, чтобы посмотреть на него. Она так нервно теребила рукой ворот халата, стараясь сдержать бешеное биение пульса, что на мягкой ткани осталось влажное пятно.

Мэдисон внимательно поглядел на ее лицо, на тонкую руку, помолчал, а затем тихо спросил:

– А где у вас кухня?

– Сюда, – показала она и тут же поняла, что напрасно это сделала – никто из ее гостей ни разу не бывал в кухне. Чистой воды безумием было приглашать туда одинокого мужчину, но в то же время ничуть не лучше – препираться с ним в полутемном коридоре. Если бы еще на ней была нормальная одежда, а не эта ночная рубашка с халатом! Но все равно не стоило выполнять его просьбу. Все едят в столовой, и ему тоже следует есть там! В конце-то концов, хозяйка она или нет?! И куда только подевалась ее обычная решимость?

Продолжая злиться на себя, Слоун повела Мэдисона по коридору, но, как ни странно, это казалось совершенно естественным, словно она то и дело водила одиноких мужчин в свою кухню. Он оставил машинку и чемодан у лестницы и теперь стягивал с себя куртку.

Слоун включила в кухне свет и принялась за дело. Картеру повезло: его поздняя трапеза состояла не только из сандвича с мясом. Хозяйка достала оставшийся от ужина фруктовый салат, кусок шоколадного пирога и, по просьбе Мэдисона, отказавшегося от кофе, налила ему высокий стакан молока. Она чувствовала, хлопоча над ужином, что он глаз с нее не сводит. Ей это нравилось, но и вызывало беспокойство, она еще и не сознавала почему. Потом, напомнив себе, кем он был и зачем сюда приехал, Слоун проговорила:

– А Алисия не говорила мне, что Дэвид играет в футбол.

Вот! Вот о ком надо говорить! Имя Алисии в одно мгновение установит незримую преграду между ними! И тут же не стало ничего особенного в том, что он сидит ночью в ее кухне, куда прежде не допускался ни один постоялец, и ест за ее маленьким рабочим столиком поданный ему одному ужин. Единственная мысль не выходила из головы: догадывается ли Картер, что под халатом она почти что голая?

«Что за нелепая мысль, Слоун! – мысленно возмутилась она, обращаясь к самой себе. – Все люди под одеждой голые!»

Мэдисон откусил порядочный кусок сандвича, запил его большим глотком молока, вытер рот салфеткой и лишь затем ответил:

– В футбол начинают играть с малолетства. Некоторые из этих маленьких проказников, знаете ли, умеют бегать.

– Я уверена, что Дэвиду было очень важно, чтобы вы наблюдали за матчем. – Слоун поигрывала сахарницей, покачивая ее из стороны в сторону на середине стола. В кухне было прохладно, потому что девушка из экономии всегда выключала там на ночь отопление. Она надеялась, что Картер хотя бы не заметит, как у нее напряглись соски, или по крайней мере не поймет, отчего это случилось. Зато сама она отлично знала, в чем причина. Яснее все стало бы лишь в том случае, если бы на ее грудь нацелилась некая красная неоновая стрелка, словно восклицая: «Гляньте-ка сюда, она возбуждена! Возбуждена!»

– И Дэвид, и Адам – очень милые ребята, но им явно не хватает мужского влияния. Дедушки и бабушки с обеих сторон чересчур балуют их. А Алисия не может быть достаточно твердой. Она боится, что жесткая дисциплина сейчас может принести только вред, повлиять на их психику: ведь мальчишки очень тяжело переживали смерть отца.

– Да, это так ужасно! Такая нелепая гибель! Уверена, что они переживают не только из-за самой смерти Джима, но и из-за всех разговоров вокруг этого несчастья.