Эксклюзивное интервью - Браун Сандра - Страница 40

Заказав кофе, Барри с Грэем заняли кабинку, из которой просматривался приемный покой больницы. После приступа рвоты доктор Аллан собрался с силами и последовал за зловещим кортежем. Больше он не показывался, не было заметно и других признаков активности.

Грэй почти не говорил. Он не отрывал взгляда от дверей, сквозь которые провезли тело Ванессы. Время от времени машинально сжимал кулаки и выглядел сейчас настороженным и агрессивным.

Барри откашлялась и сказала:

— Возможно, они попытаются представить ее смерть как самоубийство.

— У них ничего не выйдет. Я этого не допущу. Ванесса не убивала ни ребенка, ни себя.

Барри, повинуясь импульсу, подалась вперед и положила свою руку на руку Грэя. Вздрогнув от этого неожиданного прикосновения, он не сразу поднял глаза.

— Мне очень жаль, Грэй, — заговорила она. — Я знаю, что вы любили Ванессу. Этот ребенок… — она запнулась, — был вашим, не так ли?

— Какая разница! — отмахнулся он. — Они оба мертвы.

Барри едва не заплакала от обиды. Даже отец в тех редких случаях, когда появлялся дома, не позволял себе резкого обращения с ней.

— Идите вы к черту, Бондюрант!

Она встала и вышла из кабинки. Ей хотелось оставить Грэя страдать в одиночестве. Барри прошла в туалет, взглянула на свое отражение в зеркале. Возможно, причиной ее раздражения был не Грэй, а она сама. Он открыто страдал, ибо искренне любил. У нее же на душе было неспокойно. Профессиональный интерес или совесть — что пересилит?

Барри была свидетельницей сенсационного события. Сама мысль о том, что перед ней откроются невероятные перспективы, пугала ее. Она представила, что будет первой и единственной журналисткой, сообщившей обо всем с места события, и у нее закружилась голова.

Однако кошмарная смерть несчастной женщины вряд ли могла стать причиной триумфа, особенно для человека посвященного, каковым и была в данном случае Барри. Если бы она прекратила расследовать загадочную смерть ребенка, то, может быть. Ванессу бы не убили. Не слишком ли далеко она зашла в погоне за «жареным»? Неужели она в ответе за ту череду событий, которые привели к этой трагедии, или же смерть Ванессы была предопределена задолго до их первой встречи?

Ей уже никогда не узнать этого. Так и будет до конца своих дней мучиться в неведении.

Барри тщательно вымыла руки, ополоснула лицо, вытерлась полотенцем и вышла из туалета. Она сразу же заметила у дверей ресторана Клета Армбрюстера и встретила его у входа.

— Сенатор Армбрюстер!.. — Внезапно она поняла, что не подготовилась к встрече. И теперь боялась сообщить ему, что его дочь мертва. — Спасибо, что приехали, — продолжила она неуверенно.

— Знаете что, молодая леди! Лучше бы потрудились объяснить, что заставило вас вытащить меня среди ночи из постели, — заявил он, следуя за ней в кабинку. — Я приехал сюда только потому… — увидев Бондюранта, сенатор замолчал. Грэй же встал и поздоровался.

Клет Армбрюстер отнюдь не пылал желанием с ним встречаться. Он порицал Грэя, и нетрудно понять почему. Любой отец на его месте поступил бы так же по отношению к человеку, запятнавшему честь его дочери, особенно если это касается первой леди Соединенных Штатов.

— Бондюрант? — Сенатор постарался не заметить протянутую руку. — Что вы здесь делаете? — Он повернулся к Барри. — Это и есть ваш сюрприз?

— Пожалуйста, сядьте, сенатор. Дайте нам возможность все объяснить. Хотите кофе?

— Нет, — ответил Армбрюстер, усаживаясь. Барри с Грэем заняли места напротив. Взглянув на Грэя, Клет заметил:

— Отсюда довольно далеко до Монтаны.

— Вайоминга. Я вовсе не жаждал очутиться здесь.

— Вот уж никогда бы не подумал, что вы способны сделать что-то против вашей воли.

— Он здесь потому, что опасается за жизнь некоего человека, — пояснила Барри. — И я так думаю. Армбрюстер театрально повел бровями.

— Неужели? И за чью же? Судьи Грина? Его замечание задело Барри за живое, но она сдержалась.

— Вы вольны не доверять мне, но все, что я вам скажу, — чистая правда. Сами потом сделаете вывод.

— Все это меня интересует постольку, поскольку это касается моей дочери.

Барри собралась с духом и выпалила:

— Сенатор, я думаю, что смерть вашего внука была не случайной. Скорее всего его убили, видимо, задушили, чтобы затем представить как СВДС.

Армбрюстер недоверчиво поднял глаза.

— Что вы имеете в виду, юная леди? Если вы утверждаете, что Ванесса…

— Его убил Дэвид, — прервал сенатора Грэй. На лице Клета Армбрюстера не дрогнул ни один мускул, он лишь переводил взгляд с одного собеседника на другого. Наконец, подавшись вперед, прошипел:

— С вами все в порядке?

— Да, — спокойно ответил Грэй. — Дэвид убил ребенка Ванессы потому, что он не был его отцом.

— Это все ложь! — запротестовал Армбрюстер, не повышая, однако, голоса. — Не тебе предъявлять обвинения моей дочери в нарушении морали. Ты, сукин сын, хочешь оклеветать ее. Как бы мне хотелось прямо здесь пристрелить тебя!

Барри изумленно ойкнула, услышав эти слова сенатора. Грэй, правда, не обратил на это внимания.

— Никто не знал об этом, Клет. Даже Ванесса. Особенно Ванесса. В течение многих лет она делала все, чтобы забеременеть, а это чудовище с интересом за ней наблюдало, прекрасно понимая, что этого никогда не произойдет. Ему доставляло удовольствие наблюдать за ее ежемесячными разочарованиями.

Барри во все глаза глядела на Грэя. Какая многогранная личность! Стоило ей только решить, что она уже его раскусила, как он раскрывался как-то по-новому.

— Дэвид Меррит никогда не подвергался вазектомии, в противном случае я бы узнал об этом, — откликнулся сенатор. — Ты лжешь.

— Мне безразлично, верите вы мне или нет, Клет. Я говорю о том, как все происходило. Дэвид не мог быть отцом ребенка, а Ванесса не знала об этом до тех пор, пока не забеременела и не выложила все ему.

Клет по-прежнему недоверчиво смотрел на Грэя, но Барри почувствовала, что враждебности в нем поубавилось.

— Откуда ты знаешь? — спросил Армбрюстер.

— Ванесса звонила и рассказала об этом. Барри сидела как громом пораженная. Она была уверена, что с тех пор, как Грэй уехал в Вайоминг, между ним и первой леди больше не было контактов.

По-видимому, услышанное произвело впечатление и на сенатора. Он выглядел не менее удивленным.

— Она позвонила мне вся в слезах и спросила, что ей делать, — продолжал Грэй.

— Так, значит, это был твой ребенок! — зарычал Армбрюстер.

— Не в этом дело.

— В этом, черт побери!

Мужчины буквально буравили друг друга глазами. Армбрюстер словно бы обвинял Бондюранта, а тот, казалось, чихать хотел.

Наконец Грэй спросил:

— Вы хотите узнать конец истории? Армбрюстер раздраженно кивнул головой.

— Дэвид пришел в ярость от беременности Ванессы, поскольку это подтверждало слухи о ее связи со мной. Знаете ведь, какой Дэвид обидчивый, и можете себе представить, какую сцену он закатил Ванессе. Господи, — вздохнул Грэй, покачав головой. — Все девять месяцев он изо дня в день устраивал ей настоящие пытки. У Дэвида не было выбора: ему приходилось на людях изображать из себя счастливого мужа и тайно ждать своего часа.

Сенатор заметно сник. Очевидно, он начинал верить Грэю.

Барри первой прервала внезапно установившееся тягостное молчание.

— Почему президент не заставил Джорджа Аллана сделать ей аборт?

— Мне тоже это непонятно, — подхватил Армбрюстер.

— Потому что аборт не причинил бы ей такой боли, — ответил Грэй без колебаний. — Думаю, Дэвид хотел наказать ее за неверность. А самой страшной местью, которую он мог придумать, как мне кажется, было позволить Ванессе родить ребенка, заботиться о нем и, дождавшись, когда она полюбит его, убить младенца. А так как Ванесса стала свидетелем убийства…

Барри поняла, что Грэй не сможет сказать сенатору то главное, ради чего его подняли с постели. Она повернулась к этому пожилому человеку и заговорила: