В объятиях заката - Браун Сандра - Страница 41

Комок благодарности подступил к ее горлу. Мистер Хилл говорил с ней так, как будто ничего не произошло. К этому времени все в караване уже знали, что Росс отправился в Буэннтаун с теми девками. Переселенцы обращались с Лидией так, словно она была в глубоком трауре. Знали бы они, насколько это ей безразлично, думала она упрямо.

Она обманывала себя! На сердце у нее было очень тяжело, особенно после того, как Росс унизил ее перед этими девками.

— Садитесь, пожалуйста, Уинстон, — принужденно сказала она. — Не хотите ли кофе?

— Да, спасибо.

Отхлебнув кофе, он поинтересовался:

— Есть какие-нибудь трудности с чтением, или вы слишком горды, чтобы просить о помощи?

— Я, оказывается, помню гораздо больше, чем думала вначале. — Она вежливо улыбнулась. — Если у меня возникают какие-нибудь сложности со словами, то Росс… — Она умолкла, произнеся его имя. Уставившись в огонь, она подумала, что он, наверное, целует одну из тех женщин, как целовал ее только вчера. — Росс помогает мне. Он умеет читать.

— Как повезло вам обоим, — тихо произнес Уинстон.

Ему очень хотелось стать настолько сильным, чтобы наказать человека, который был причиной выражения отчаяния, написанного на ее лице. Но да же если бы у него хватило сил, все равно — это не его, Хилла, дело. И все же как посмел этот человек столь тяжко оскорбить ее на глазах у всех? Его следовало бы наказать кнутом.

— Ли уже спит? — решил он сменить тему. Это помогло отвлечь ее, горечь ушла с ее лица, оно оживилось.

— Он просто ангел. Высосет последнюю бутылочку и тут же засыпает. Причем спит так крепко! Но просыпается рано.

— Отличный мальчуган.

— Да, верно. Иногда я забываю, что это не мой ребенок.

Ей не следовало бы говорить об этом. Уинстон увидел, как печаль вновь овладела ею, и поднялся.

— Спасибо за кофе. — Он поставил чашку на задний борт фургона. — Пора. Как и Ли, всем нам надо рано вставать.

— Да, — сказала она и подумала: «Где-то Росс будет этим утром?»

— Вам помочь погасить костер?

— Нет, — быстро ответила она, все еще надеясь, что сегодняшней ночью Росс возвратится. — Я сама все сделаю попозже, а пока хочу еще немного почитать.

Уинстон поднес ее руку к губам и мягко поцеловал:

— Спокойной ночи, прекрасная Лидия.

Он растворился в темноте, и Лидия осталась в одиночестве дожидаться возвращения Росса.

Это было одно из тех мест, которые он часто посещал раньше, и, еще не переступив порог, он уже почувствовал, что его ждут неприятности. Тем не менее он вошел, как бы желая наказать себя. «Леди» стали действовать ему на нервы еще по пути в Буэннтаун. Они хихикали, глупо ухмылялись и вроде бы невзначай касались его, но вместо того, чтобы возбудить, приводили в мрачное настроение. Он продолжал думать о Лидии и том, как храбро она держалась перед ним и этими женщинами, которые недвусмысленно пытались соблазнить его. Как трогательно она при этом выглядела!

Борясь с чувствами вины и разочарования, Росс распахнул двери «Веселого отдыха» и вошел в салун, обставленный с претензией на роскошь. Но атмосфера была тяжелой от плотных клубов дыма, запаха несвежего пива и немытых тел. Красные обои давно висели клочьями, а у обнаженной девицы, грубо намалеванной на стене над баром, оба глаза были прострелены. Пол был липким от табачных плевков. Игра пианиста оскорбляла слух всякого, кто имел хоть какой-то вкус к музыке. И напитки лились рекой.

Посетители, казалось, ни на что не обращали внимания. Они пришли, чтобы хорошо провести время, и появление пяти новых девок заставило их кровь быстрее циркулировать, а настроение подняться.

Это была именно та атмосфера, в которой нуждался Росс, чтобы убедить себя, что он несчастен в своей новой жизни.

Он взял бутылку виски и направился через дурно пахнущую толпу к столу, где в разгаре была игра в покер. Слава Богу, ставки были невысоки; он сел за стол и в следующем круге выиграл. Прошло несколько сдач, он выпил бесчисленное количество виски, когда заметил, что человек, сидящий напротив, внимательно его изучает. Человек выглядел слишком неприметно, что немедленно вызвало тревогу у Росса.

Все его инстинкты, тренированные годами, моментально встрепенулись. Несмотря на то, что последние три года он жил честно, тем не менее его тело было готово мгновенно отреагировать на любую потенциальную угрозу. Когда Росс вновь взглянул напротив, человек уже отвернулся, но Росс понял, что его узнали. Он собрал выигрыш, оставил бутылку на столе в качестве дара за удачную игру и направился к боковому выходу из салуна.

Росс осторожно вышел в темный переулок, его глаза тут же обшарили все места, где мог бы притаиться снайпер. Он хорошо знал их всех. Черт! Человек, наблюдавший за ним, в салуне, стоял на углу и раскуривал сигару. Это могло ничего не значить, но могло значить и все, и Росс решил не искушать судьбу. Он оставил Счастливчика перед салуном: только свистнуть — и лошадь прибежит. Но сейчас нужно вести себя тихо.

Он прижался к стене и, продолжая следить за силуэтом на углу, беззвучно прокрался до конца здания. У задней двери он увидел фургон мадам. Мягкий свет фонаря изнутри освещал мадам, стоящую в проеме.

Он неслышно подошел к ней.

— Почему ты не с другими? — прошептал он.

— А ты почему? — ответила она.

Она курила сигару, и дым струился вокруг черных волос, уложенных в высокую прическу. Ее губы и щеки были накрашены. Лицо было покрыто толстым слоем грима, и если не приглядываться, то все недостатки, особенно морщины вокруг глаз, были незаметны. Рука лежала на животе и придерживала полы черного шелкового халата с жутким драконом, вышитым на плече так, что его выдыхающие огонь ноздри и красные бешеные глаза приходились как раз на мощную грудь.

Росс бросил взгляд в сторону салуна. Радостный визг, звуки пианино, рокот злых и веселых голосов смешивались в один гул:

— Слишком много народу.

Мадам выбросила сигару:

— Я так и думала. И я сегодня слишком устала от этого.

Россу было одиноко. Он подумал о человеке перед входом в салун. Преследователи, сейчас и до конца жизни — преследователи. Он вспомнил о Виктории. Она умерла и безжалостно бросила его обратно в ту жизнь, от которой он хотел навсегда избавиться. Он пытался не думать о Ли. И Лидии. Боже, помоги не думать о Лидии.

— У тебя есть бутылка?

— Конечно. — Она подняла руку, полы халата распахнулись и открыли взору тело, желанное для многих, но уже постаревшее. Только ее груди оставались прекрасными. У нее были замечательные груди с сосками, подкрашенными в цвет губам, меж бедер темнело обширное гнездо волос. Ее бедра были тяжелыми, но лодыжки тонкими. — У меня много виски и всего другого, в чем вы сейчас так нуждаетесь, мистер Коулмэн.

Она была опытной проституткой. А он кто? Сын проститутки. И успокоение следует получать там, где его тебе предлагают. Он залез в фургон, и полог закрылся за ним.

Стоял адский мрак, когда Росс, пьяно спотыкаясь, вылез из фургона. Тупо глядя в темноту, он попытался сделать несколько шагов, но понял, что идти не в состоянии. Подняв пальцы ко рту, сложил их надлежащим образом и свистнул. В полной тишине свист прозвучал пронзительно. Росс напрягся, но тут же расслабился, увидев, появившуюся из-за угла лошадь. Это было единственное движение в столь поздний час. Салун давно уже закрылся на ночь.

После нескольких неудачных попыток ему удалось взобраться на лошадь и направить ее к лагерю. Боже, как ему было плохо. Каждый шаг Счастливчика острой болью отзывался в черепе. Никогда он так не радовался, увидев очертания стоящих кружком фургонов.

Он сполз с седла, взял в руки поводья и отвел лошадь на огражденную веревками стоянку.

— Ты друг, настоящий друг, — шептал он, неловко снимая седло.

Позаботившись о жеребце, Росс побрел вдоль фургонов, не в силах определить, который из них его. Голова у него кружилась, виски в желудке бурлило: вдруг он бросился в кусты, и его вырвало. Да, в прежние годы выпить столько, сколько сегодня, было для него детской забавой.