Будь по-твоему, Алекс... - Кэссиди Карла - Страница 33

Ханна посмотрела на смутные очертания особняка за холмами. Алекс там, стоит лишь перейти насыпь.

– Я сама во всем виновата. Ты ведь предупреждала меня, помнишь? – Она сдержанно улыбнулась. – Ты говорила, что с меня станет заболеть алексофобией. – Улыбка медленно погасла. – Когда мы впервые встретились, я поклялась, что не поддамся напору чувств и не влюблюсь, но потом, по мере того как мы начали узнавать друг друга, я вправду поверила, что Алекс на самом деле другой. Я поверила, что у нас есть шанс, что Алекс сможет научиться любить… какая я все-таки дура! – заключила она с горьким смешком.

– Никакая вы не дура, – сказала Эдна и обняла ее за плечи. – В этой истории единственный дурак – Александер Доналдсон. Пойдемте ужинать. Вы будете есть, а я тем временем расскажу все последние местные сплетни, которые услышала утром в бакалейной лавке.

Ханна благодарно улыбнулась. Она знала, что Эдна старается отвлечь ее разговорами, чтобы вытеснить из ее головы мысли об Алексе. Женщины вернулись в дом.

Алекс выпрямился за рабочим столом и посмотрел в окно. Облака покрывали небо неописуемо красивыми узорами. Краем уха он улавливал монотонное гудение голосов вокруг него – люди из отделения правовой защиты его компании в который раз перемалывали формулировки договоров между «Уайлдинг Электроникс» и «Доналдсон Корпорэйшн».

Лицо Ханны… Почему в каждом облаке, в каждом шепоте лета ему чудится ее облик? Почему он постоянно ощущает ее незримое присутствие – чем бы он ни занимался, куда бы ни посмотрел? Алекс потер виски, словно собирался физическим воздействием изгнать Ханну из своего сознания, нужно лишь как следует постараться. Раньше, когда Алекс расставался с женщинами, он без труда выбрасывал их из памяти, но воспоминание о Ханне упорно отказывалось стираться.

– Я продолжаю утверждать, что формулировку этого предложения необходимо изменить. Его можно по-разному истолковывать, – заявил Том Ричардс.

– Оно звучит двусмысленно, только если его неправильно читать, – возразил другой юрист.

– Алекс, а ты что скажешь? – вместе обратились они к Алексу. Он посмотрел на мужчин и внезапно понял, что не высидит больше ни минуты за деловыми разговорами. Алекс поднялся из-за стола и устало провел ладонями по лицу.

– Скажу, что мне принципиально наплевать, – ответил он, чем поверг мужчин в состояние шока. – Я поехал домой. Потрудитесь над этой проблемой одни. В конце концов, надо же вам когда-нибудь начинать оправдывать те безбожно высокие гонорары, которые я вам плачу. – И Алекс вышел, не дожидаясь ответа ошеломленных сотрудников.

Может, ему действительно стоит поехать домой, немного отдохнуть? Последние две недели он как проклятый вкалывал по пятнадцать-двадцать часов в сутки, пытаясь перебороть самое глубокое разочарование в своей жизни.

Он вышел из офиса и поехал домой, на Лонг-Айленд. По пути он прокрутил в памяти эти две бесконечные недели. Буквально на днях он очень успешно провернул одну чрезвычайно важную сделку, которая в последующие два года обещала обернуться многократной прибылью. Он должен быть на седьмом небе от счастья, но почему вместо триумфа чувствует ужасающую пустоту внутри? Алекс провел две недели в трудах и заботах, но почему-то перестал получать удовлетворение от работы. Работая, он скорее пытался хоть как-то убить время, хоть чем-то занять часы одиночества. В его характере что-то изменилось. Алекс не мог докопаться, что именно и каким образом, и его трясло от бессильного гнева. Он чувствовал себя бегущей в колесе белкой – выжимал из себя последние силы, но никак не мог сдвинуться с мертвой точки. Только однажды в жизни Алекс ощущал умиротворенное спокойствие – наедине с Ханной. От этой мысли он пришел в еще большее бешенство и в таком нервозном состоянии прибыл домой.

– Джейкоб! – прорычал он с порога. – Я дома!

– Добрый день, сэр, – промолвил слуга. Неожиданное появление хозяина оставило его невозмутимым. – Вам чего-нибудь принести?

– Нет… то есть да. Принеси виски с водой. – Алекс плюхнулся на диван. Он наблюдал, как Джейкоб смешивает для него выпивку. – Можешь налить себе тоже и присоединиться ко мне, – сказал он, когда Джейкоб передал ему стакан с виски. Старый слуга изумленно воззрился на Алекса. – О, Бога ради, Джейкоб, наливай себе выпить и садись!

– Да, сэр.

И прекрати называть меня сэр, – раздраженно добавил Алекс, но немедленно устыдился своих слов, когда Джейкоб в состоянии полнейшего шока уставился на него. – Прости, Джейкоб, я не хотел на тебя орать. – Алекс вздохнул, глядя, как Джейкоб наливает себе в стакан виски и присаживается на краешек стула напротив. – Джейкоб, скажи, что ты знаешь о женщинах?

Старик, нахмурив брови, задумался над ответом. Потом отхлебнул виски.

– Они представляются мне самыми недоступными для понимания существами, – наконец ответил он. – Они видят вещи в ином, нежели мужчины, свете и имеют привычку цепляться к мелочам.

– Цепляться к мелочам… это мягко сказано, – невесело усмехнулся Алекс, потом вдруг спросил: – Мой отец был счастливым человеком?

– Он был удачлив и уважаем в деловых кругах города.

– Ты не ответил на мой вопрос. Отец был счастливым человеком или нет? – повторил Алекс, пристально глядя на Джейкоба.

И опять старик долго медлил с ответом. Пригладив седые волосы, он отхлебнул виски.

– Мне трудно судить. Положение запрещает мне высказывать свое мнение о чувствах других людей. Но если поразмыслить, то можно ответить «нет». Ваш отец не был счастливым человеком. – Эти слова нелегко дались Джейкобу, и Алекс понял, что старый слуга не привык обсуждать своих хозяев. – Ваш отец постоянно что-то искал, за чем-то гнался. Он пытался найти это что-то в каждой деловой сделке, в каждом выгодном договоре, но никогда не находил. – Джейкоб сделал большой глоток виски и критически оглядел Алекса. – Вы очень похожи на своего отца. – Алекс бросил на него гневный взгляд, и старик вспыхнул. – Простите, сэр. Мне не следовало этого говорить.

Охватившее Алекса минутное раздражение скоро угасло, когда он успокоил себя мыслью, что Джейкоб высказал всего-навсего свое личное мнение. Но разве не было в нем изрядной доли правды? Может быть, он действительно человек, постоянно куда-то стремящийся, постоянно ищущий счастья в деловых сделках и выгодных договорах, но понимающий, что никакие золотые горы не в состоянии заполнить пустоту в его душе и выгнать одиночество, пожирающее его сердце? Однажды Алекс нашел ответ на этот вопрос, нашел его в Ханне, но потом беспечно упустил свое счастье. Только теперь Алекс начал приходить к пониманию вещей, которому пыталась научить его Ханна.

Бесконечная цепочка. Однажды Ханна упомянула что-то о бесконечной цепочке несчастливых судеб, о том, что дети всегда подражают своим родителям и неосознанно повторяют их ошибки. Алекс вспомнил своего отца – холодного и угрюмого человека, который оценивал любое жизненное проявление с точки зрения его материальной ценности и выгоды, какую из него можно извлечь. Разве он хочет повторить жизненный путь своего отца? Нет. Он хочет жить ценностями, которыми живет Ханна. После беспросветной двухнедельной тоски эта мысль пришла в голову Алексу и погасила огонь разочарования, который охватил его душу губительным пожаром.

– Все никак не могу догадаться, чего хочет от меня эта женщина, – вдруг подумал он вслух.

– Полагаю, вы говорите о мисс Мартиноф? – осведомился Джейкоб, дотянулся до бутылки на столе и налил себе еще виски.

Алекс поднялся с дивана и подошел к окну. Посмотрел на насыпь, которая разделяла их с Ханной владения.

– Тебе известно, что я выкупил ее земли у Эдварда Мартинофа и попытался преподнести ей документы на владение? Ханна не приняла их, только оскорбилась. – Алекс опять повернулся к Джейкобу. – Любая другая женщина из числа тех, с которыми я раньше встречался, пришла бы в священный трепет от щедрости такого жеста.