Сокровенные тайны - Браун Сандра - Страница 28

– Уверен, что в курсе. Рид им небось все рассказал.

– Возможно, – пробормотала Стейси. Она помолчала минуту, потом, стряхнув задумчивость, спросила:

– Принести тебе чего-нибудь?

– Нет, спасибо, только недавно ведь завтракали.

– Горячего чайку?

– Пока не надо.

– А какао? А может, ты разрешишь мне…

– Я же сказал, Стейси, спасибо, не надо. – Ответ прозвучал резче, чем ему хотелось.

– Извини, что помешала, – удрученно сказала она. – Если понадоблюсь, я буду наверху.

Судья рассеянно кивнул и опять углубился в переплетенный в кожу том. Стейси тихо прикрыла дверь кабинета. Рука ее безжизненно скользила по перилам, когда она поднималась к себе в спальню. Ей нездоровилось. Живот у нее вздулся и болел. Утром у нее начались месячные.

В сорок с лишним лет просто смешно было страдать, словно подросток, от женских колик; Стейси даже полагала что ей надо радоваться этим регулярным кровотечениям: только это еще напоминает о том, что она женщина. Детей нет – никто не требует денег на обед и не просит помочь с уроками. Мужа тоже нет – никто не интересуется, что она приготовила на ужин, взяла ли вещи из чистки и удастся ли сегодня ночью заняться любовью.

Каждый день она горько жаловалась на судьбу, лишившую ее жизнь этой восхитительной суеты. С той же неукоснительностью, с какой иные возносят молитвы, Стейси перечисляла господу те прелести семейного очага, которыми он ее обделил. Она жаждала услышать детский гомон и топот маленьких ног по дому. Она томилась по мужу, который будил бы ее по ночам, зарывался бы лицом в ее груди и утолял бы голод ее не знающего покоя тела.

Будто церковник, предающийся самобичеванию, Стейси подошла к комоду, открыла третий ящик и вынула альбом с фотографиями в переплете из белой тисненой кожи.

Она благоговейно открыла альбом. С нежностью стала перебирать одну за другой драгоценные реликвии: свою пожелтевшую фотографию, вырезанную из газеты, квадратную бумажную салфеточку, где в уголке серебряными буковками были выведены два имени, осыпающуюся розу.

Она листала альбом, разглядывала снимки под полиэтиленовыми креплениями. Люди, позировавшие перед камерой у алтаря, с годами изменились мало.

Проведя почти час в мазохистских мечтаниях, Стейси закрыла альбом и положила его обратно в заветный ящик.

Сбросив туфли, чтобы не запачкать одеяла, она легла, свернулась калачиком и, взяв подушку, прижала ее к себе, как возлюбленного.

Из глаз ее покатились жгучие горькие слезы. Она шептала чье-то имя, настойчиво, без устали. С силой вдавила ладонь в низ живота, чтобы ослабить боль в пустующей утробе, познавшей однажды его тело, но не его любовь.

Глава 14

– Вот так так, черт возьми, вы, да еще и вместе? – озадаченно воскликнул Джуниор, переводя взгляд с Алекс на Рида и обратно.

– Потом, пошатнувшись под порывом ветра, отошел от двери и заторопил их:

– Проходите же. Я представить не мог, кого это несет в такую погоду. Тебе, Рид, надо бы сходить к психиатру: виданное дело, тащить Алекс невесть куда.

На нем были старенькие джинсы с протертыми до дыр коленями, хлопчатобумажный свитер и толстые белые носки. Было видно, что встал он недавно. В одной руке он держал кружку с дымящимся кофе, в другой – дешевенький роман в бумажном переплете. Волосы трогательно взъерошены. На подбородке темнеет щетина.

Он уже оправился от изумления и улыбнулся Алекс. Потрясающе привлекателен, подумала она, не сомневаясь, что с нею согласилось бы большинство женщин. Этакий богатый, ленивый, сексуальный, растрепанный, домашний и милый мужчина. Хотелось окружить его заботой и уютом; судя по томной улыбке, он как раз предавался ленивой неге, когда они пришли.

– Я ее сюда не тащил, – обиженно сказал Рид. – Все было как раз наоборот.

– Я-то хотела приехать одна, – поспешно вставила Алекс.

– Ну, а я не захотел, чтобы вы пополнили собой сводку дорожных происшествий в моем округе, – громко и резко заявил он.

Повернувшись к Джуниору, который озадаченно наблюдал за их перепалкой, Рид, сказал:

– Короче говоря, я привез ее сюда потому, что она твердо вознамерилась ехать, а я боялся, что она разобьется или, хуже того, задавит кого-нибудь – не мудрено на нынешних дорогах. Вот мы и приехали вместе.

– Да я вам чертовски рад, – сказал Джуниор. – Я уж приготовился было проскучать весь день в одиночестве. В гостиной у меня вовсю горит камин и все приготовлено для горячего пунша. Прошу. – Он было двинулся вперед, но вдруг обернулся и сказал:

– Ой-ой, Рид, ты же знаешь, как мама не любит, когда следят по паркету. Сними-ка лучше сапоги.

– Черт с ними. А Лупе на кухне? Пойду попробую к ней подлизаться, может, соорудит какой-никакой завтрак.

Пренебрегая драгоценным паркетом Сары-Джо, он затопал в заднюю часть дома с таким видом, будто все еще там жил.

Алекс смотрела ему в спину, пока он не вышел из комнаты.

– Он сказал подлизаться? – саркастически спросила она.

– Да, сегодня он в прекрасном настроении, – беспечно отозвался Джуниор. – Вы бы видели его, когда он всерьез разозлится. Предоставьте Рида заботам Лупе. Она знает, как сварить ему яйца по вкусу. А поев, он сразу отойдет.

Алекс позволила ему снять с нее меховой жакет.

– Надеюсь, мы не слишком помешали.

– Какого черта, конечно, нет. Я ничуть не шутил, когда сказал, что рад вам. – Он обнял ее рукой за плечи. – Давайте…

– Собственно говоря, – движением плеч Алекс сбросила его руку, – это вовсе не светский визит.

– Деловой, да?

– Да, и огромной важности. Ангус дома?

– У себя. – Улыбка у него стала напряженной.

– Он занят?

– Вряд ли. Пошли, я вас проведу.

– Не хочется отрывать вас от книги. Он с сомнением взглянул на обложку с изображением пылкой парочки.

– Ничего. Да к тому же она до того однообразна, что тоска берет.

– А про что роман?

– О путешествиях одного выдающегося самца по голливудским спальням, принадлежащим как женщинам, так и мужчинам.

– Вот как? – с притворным интересом сказала Алекс. – Можно будет взять, когда вы прочтете?

– Ай-ай, стыд какой, – вскричал он. – Да ведь это будет развращение малолетней, а?

– Уж не настолько вы старше меня.

– По сравнению с Ридом или мною вы сущий младенец, – сказал он, распахивая перед ней дверь в отцовский кабинет. – Папа, к нам гости.

Ангус оторвался от газеты. За считанные секунды удивление на его лице сменилось досадой, а затем улыбкой.

– Здравствуйте, Ангус. Я знаю, сегодня все отсыпаются по домам, а я нежданно вторгаюсь – мне очень жаль.

– Ничего, ничего. Особых дел все равно нет. Невозможно даже скакунов вывести на воздух: земля-то замерзла. – Он поднялся из обитого красной кожей кресла с откидной спинкой и подошел к Алекс поздороваться. – Вы как солнечный зайчик в сумрачный день, это уж точно, а, сын?

– Я ей примерно то же самое говорил.

– Но, как я уже сказала Джуниору, – поспешно вставила она, – это вовсе не светский визит.

– Да? Садитесь, садитесь. – Движением руки Ангус указал на кожаный диванчик на двоих.

– Я только…

– Нет, я бы хотела, чтобы вы остались, – сказала Алекс, прежде чем Джуниор успел ретироваться. – Это касается нас всех.

– Ладно, тогда выкладывайте.

И Джуниор оседлал туго набитый подлокотник диванчика.

– Я вчера опять говорила с судьей Уоллесом. Алекс показалось, что оба ее собеседника напряглись, но впечатление это было столь мимолетным, что могло ей просто почудиться.

– И был на то повод? – спросил Ангус.

– Я хотела, чтобы провели эксгумацию тела моей матери. На этот раз трудно было ошибиться в том, как они восприняли ее слова.

– Господи, милая, за каким чертом вам это понадобилось? – содрогнулся Ангус.

– Алекс? – Джуниор взял ее руку, положил себе на бедро и стал растирать. – Это уж, пожалуй, слишком, не находите? Прямо ужас какой-то.

– Так и дело ведь ужасное, – напомнила она, убирая руку с его бедра. – Во всяком случае, вам наверняка известно, что просила я о невозможном. Ведь тело матери было кремировано.