Шелковая паутина - Браун Сандра - Страница 46

Он вновь посмотрел на малыша. Его загорелая рука казалась темной рядом с белоснежной кожей Терона.

— Чудесный мальчуган. Ты хорошо поработала, Кэтлин.

— Да, он просто чудо.

Поддавшись непроизвольному порыву, она крепко взяла Эрика за руку, и он ответил на рукопожатие.

— Тебе… тебе было больно, когда ты его рожала?

Кэтлин улыбнулась. Мужчины такие смешные, когда говорят о родах.

— Не очень. Младенец был крупный, но мне повезло с акушером. Ах, как бы я хотела…

— Чего? — поинтересовался Эрик.

— Хотела сказать, что тебе нужно было бы познакомиться с доктором. Он был так добр ко мне. Сначала он должен был сделать мне аборт, а потом принял роды.

Эрик стиснул ей руку, как стальным обручем.

— Боже! Сколько тебе всего пришлось вынести!

— Да, об этом, действительно, лучше забыть.

Терон во сне чмокнул губами, и они оба рассмеялись.

— Я так и не поблагодарила тебя за то, что ты спас ему жизнь.

— Ты считаешь, что я рассчитывал на слова благодарности?

Кэтлин молча покачала головой, глядя в его лучистые голубые глаза.

— Я ведь тоже тебя не поблагодарил за то, что ты дала ему жизнь. Спасибо тебе за моего сына. — Нежно коснувшись губами ее щеки, Эрик спросил. — Ты его сама кормила?

Он покосился на ее грудь, едва прикрытую тонкой материей.

— Да, — чуть охрипшим голосом ответила она.

Его палец коснулся ее горла и прочертил линию до ложбинки бюста.

— Поразительно, но я ревную к собственному сыну, — срывающимся голосом прошептал Эрик.

Кэтлин зачарованно смотрела на его губы, любовалась шелковистыми усами, высматривала под ними пресловутую ямочку и белоснежные зубы.

Эрик заглянул ей в глаза и прочел в них приглашение к действию. С подчеркнутой неспешностью Эрик развязал пояс на ее халате и погладил обеими ладонями гладкую, атласную кожу на животе. Потом развел полы халата еще шире. Долго, очень долго он пожирал глазами ее тело — бесцеремонно и бесстыдно.

Сжав пальцами ее груди, Эрик поднес их к губам и поцеловал каждую по очереди — в благодарность за то, что они вскормили его сына.

Кэтлин чуть покачнулась, а Эрик опять отодвинулся, стал разглядывать ее живот.

— Ни одной растяжки, — прошептал он. — Само совершенство. Материнство лишь прибавило тебе красоты.

Он обвел пальцем контур каштанового треугольника волос. Кэтлин чуть не задохнулась от этого нежного прикосновения.

Тогда Эрик погладил руками ее бедра, взялся за упругие ягодицы и притянул Кэтлин к себе. Их тела соприкоснулись, губы слились в поцелуе.

Поцелуй был долгим, глубоким. Кэтлин чуть не растаяла, а язык Эрика сладостно и неторопливо исследовал закоулки ее рта.

Кэти крепко обхватила его за голову и стала целовать Эрику лицо, то поддразнивая, то соблазняя, то насыщая.

Но дальше объятий дело не зашло — внезапно детский голосок пропищал:

— Мама!

Они отскочили друг от друга и ошеломленно уставились на Терона, который привстал в своей колыбельке и нетерпеливо подпрыгивал на месте. Кэтлин поспешно запахнула халат.

— Ты проснулся? — дрожащим голосом спросила она.

Малыш расхохотался, замахал ручонками.

— По-моему, он хочет к нам присоединиться, — заметил Эрик.

— Как тебе не стыдно, — вспыхнула Кэтлин и закрыла лицо ледяными ладонями. — Хорошо, что он вовремя проснулся… Нас, наверное, давно уже хватились. Это не должно повториться!

Какой кошмар! Она чуть не изменила мужу, да еще в его же собственном доме. Охваченная чувством вины, Кэти старалась держаться от Эрика подальше.

— Ведь мы у Сета в доме, я — его жена!

— Нужно было напомнить мне об этом раньше. — Эрик с грустью взглянул на нее. — Я ни за что на свете не хотел бы обманывать Сета, но, когда ты рядом, я забываю обо всем.

Она ретировалась к себе в спальню и наскоро оделась, проклиная свои неуклюжие, дрожащие пальцы. Все наверняка заметят лихорадочный румянец на ее лице и распухшие от поцелуев губы!

Как и было условлено, вниз они спустились втроем.

— У тебя ужасно виноватый вид, Кэтлин, — прошептал Эрик» — Ведь ничего не случилось. К сожалению. Уж я-то это знаю наверняка.

У него было такое кислое выражение лица, что Кэтлин, не выдержав, рассмеялась.

— Садистка, — прорычал Эрик и посадил Терона себе на плечи.

Малыш крепко вцепился в волосы отца. Эрик взвыл от боли, и Терону это ужасно понравилось.

В общем, они спустились вниз, смеясь. Сет выкатился им навстречу.

— Ну наконец-то! Мы уж хотели послать кого-нибудь на поиски. Думали, вдруг Терон взял вас в заложники.

Раздался дружный общий смех, после чего Сет велел всем немедленно отправляться на кухню. Ужин готов. Хейзел, правда, ушла к себе — у бедняжки разболелась голова.

Сет пропустил их вперед, а сам въехал на кухню последним. И никто не видел, каким задумчивым вдруг стало его лицо.

В октябре у магазинов всегда много работы, и этот год не был исключением. Необычным было лишь то, что на сей раз фирма «Кирхоф» развернула широкую телерекламную кампанию. Эрик заканчивал съемки, рассчитывая выпустить свои ролики в эфир накануне декабрьского наплыва покупателей. Все были одного мнения: реклама удалась на славу. Правда, сам Эрик остался недоволен. Он говорил, что в будущем надеется добиться большего. После первых показов по местным кабельным сетям покупателей в магазинах «Кирхоф» стало еще больше, а у Эрика сразу же появилось множество новых клиентов.

Кэти часто виделась с Эриком, но сцен, подобных той, что произошла в спальне Терона, больше не повторялось. Влюбленные предпочитали не оставаться наедине. Когда рядом был кто-то из посторонних, они могли быть уверенными, что ничего недозволенного не произойдет. Встречи обычно происходили или в офисе фирмы, или в доме Кирхофов, на ужине или обеде. Возможно, кому-то и казалось странным, что Эрик так много времени проводит в обществе маленького Терона, но вслух эта тема не обсуждалась.

Хейзел вела себя по отношению к Кэтлин осторожнее, чем раньше. Разумеется, Кэти не думала, что эта мегера отказалась от своих коварных планов — просто затаилась, сменила тактику. Следовало удвоить меры предосторожности. Теперь Хейзел стала еще опасней.

Вот почему Кэтлин готовилась к очередной поездке в Нью-Йорк с нелегким сердцем. Вдвоем с Элиотом они должны были отправиться за товарами для грядущего весеннего сезона.

Перед отъездом Кэтлин улучила момент, когда они с экономкой остались вдвоем на кухне, и спросила:

— Элис, ты уверена, что справишься с Тероном, пока меня не будет? Может быть, взять для него няню? В последнее время малыш стал совсем несносным.

— Ты меня спрашиваешь об этом уже в десятый раз, и я опять скажу тебе: никого нам не нужно, я прекрасно справлюсь сама. Ты что, мне не доверяешь?

— Конечно, доверяю! — воскликнула Кэтлин. — Но может получиться так, что ты будешь чем-то занята, доверишь ребенка попечению кого-то другого… — Она запнулась, не решаясь сказать все начистоту.

Ведь нельзя же, в самом деле, заявить напрямую: «Никогда не оставляй его наедине с теткой».

Элис проницательно прищурилась:

— Кажется, я сообразила, что ты хочешь сказать. Если ты имеешь в виду тот случай… ну, с бассейном… я должна тебе кое-что сообщить. Я и тогда не хотела оставлять малыша с Хейзел. Она сама настояла. Говорит, иди, мол, готовь ужин, а я с ним поиграю на террасе. Ужасно мне это не понравилось, но возразить было нечего. Не хотела тебе об этом говорить, думала, ты скажешь, что я — старая подозрительная дура. Но я чувствовала, ей-Богу, чувствовала, что произойдет какая-нибудь неприятность.

Женщины отлично поняли друг друга. Экономка взяла Кэтлин за руки, крепко сжала их.

— Поезжай. Поработай там как следует для нашего Сета. Он надеется на тебя. А о Тероне не беспокойся. Я попрошу Джорджа, чтобы он поставил колыбельку в нашу комнату.

Кэтлин обняла добрую женщину, окончательно успокоившись. Слава Богу, Элис поняла, чего нужно опасаться.