Шарада - Браун Сандра - Страница 31

– У нее есть физический недостаток.

– Физический недостаток? – повторила Кэт со смешком. – Если у нас и имеются сотрудники, безупречные с точки зрения физических данных, то это как раз Мелия Кинг.

– У нее неспособность к чтению, это называется дислексия.

– О Господи, – вздохнула Кэт, вспомнив, сколько раз отчитывала Мелию за то, что та неправильно записала номер телефона. – Я и не знала об этом.

– Никто не знал. В ее характеристике это не было указано. Она научилась как-то возмещать этот недостаток, но не всегда удачно. Возможно, поэтому она и делала так много ошибок.

– Возможно. – Неспособность к чтению все равно не могла служить оправданием того, что Мелия выбросила лекарства в мусорный бак. Кэт сочувствовала Мелии и была бы способна простить ей прошлые ошибки и не обращать на них внимание в будущем, если бы молодая женщина проявила готовность к сотрудничеству. – Может быть, в таком случае мисс Кинг не стоит работать в секретарской должности, где ей постоянно придется бороться со своим недугом, чтобы правильно записать имена и цифры?

– Она настаивает, что справится сама. Кроме того, мы смогли предложить ей только такую должность. И то для этого нам пришлось хорошенько перетряхнуть тарифную сетку.

– Ах даже так? Ничего не скажешь, вы расшиблись в. лепешку, чтобы ей угодить.

– Кэт, сарказм вам не идет.

Все еще разгневанная, Кэт встала, готовясь уйти.

– Билл, я понимаю всю неловкость ситуации, в которой вы оказались. Я даже допускаю, что вы действовали для блага телекомпании и что у вас фактически был очень небольшой выбор. Но меня бесит, что вы не посоветовались со мной. По вашей вине я оказалась в дурацком положении, а мой авторитет пал очень низко.

– Кэт, это не так.

– Боюсь, что так. Если мои решения или решения других руководителей могут быть аннулированы, какой был смысл брать нас на работу? Несмотря ни на какую неспособность к чтению, Мелия заслуживала того, чтобы ее уволили.

– Очень может быть, но таковы законы нашего мира, мира телевидения.

– Если так, то эта часть мира телевидения дурно пахнет! Билл встал и вышел из-за стола.

– Вы принимаете все это чересчур близко к сердцу, Кэт. Может быть, вас расстроило что-нибудь еще?

«Да, – подумала она. – Та заметка, что пришла мне по почте».

Эта заметка и конверт, в который она была вложена, все еще находились в ее тумбочке. Кэт пыталась выкинуть их из головы как дело рук обыкновенного сумасшедшего и выбросить и то, и другое, но что-то ее удерживало. Больше всего ее беспокоила не сама статья, а тот факт, что она была прислана ей анонимно. За этим не обязательно стояли дурные намерения – может быть, это указывало только на то, что отправитель не был натурой чувствительной и обладал извращенным чувством юмора.

Кэт еще не пришла ни к каким выводам. И, уж конечно, было преждевременно обсуждать все это с Биллом, который, несомненно, решил бы, что у нее паранойя. И был бы прав.

– У меня все прекрасно, – сказала она, напустив на себя веселый вид и меняя тему разговора. – Я рассказывала вам про наш недавний успех? Шантал, помните?

– Та маленькая девочка, которая нуждалась в пересадке почки?

– Совершенно верно. Удочерившие ее родители взяли на себя лечение. Вчера они нашли донора, а прошлой ночью девочке уже сделали операцию. Пока все идет хорошо.

– Прекрасные новости, Кэт. Думаю, мы сможем извлечь из всего этого хороший материал по линии связей с общественностью.

– Я тоже так думаю. Я уже попросила Джеффа написать и распространить пресс-релиз. Я велела ему первым делом отослать его Рону Труитту. Если он не напишет об этом у себя в газете, мы на полном основании можем обвинить его в предвзятости.

Билл положил руки ей на плечи и слегка сжал их.

– Забудьте о том деле, о котором мы говорили вначале. Это ерунда по сравнению с той отличной работой, которую вы выполняете. Продолжайте в том же духе и предоставьте мне самому заниматься повседневными делами телекомпании.

– Постараюсь все время помнить об этом. Однако, когда я чем-то рассержена, моя память может меня подвести.

Он рассмеялся и проводил ее до двери.

– У вас были все основания сердиться. Позвольте мне загладить свою вину перед вами. Ненси планирует устроить званый обед. Она хочет представить вас нескольким людям, которые могут помочь организовать сбор средств по подписке с участием знаменитостей, о котором мы с вами говорили. Как насчет следующей субботы?

– Прекрасно. Могу я привести с собой мою знакомую знаменитость?

– Конечно. Кто же это?

– Алекс Пирс.

– Писатель?

– Вы о нем слышали?

– Как я мог о нем не слышать? Его усиленно хвалят, называют современным Джозефом Вамбо. Я не знал, что он живет в Сан-Антонио.

– У меня впечатление, что настоящего дома у него нет, но сейчас он здесь, работает над очередной книгой.

– Непременно приводите его с собой. Ненси будет в восторге.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

– Так вы хотите пойти?

– А что мне надеть?

– Для начала туфли и носки.

Телефонная трубка усилила голос Алекса, издавшего свой характерный утробный смешок. Почувствовав, как по коже у нее побежали мурашки, Кэт подумала, что со стороны все это выглядит ужасно нелепо. Она вела себя, как девчонка, влюбившаяся в первый раз в жизни.

Алекс Пирс почти не выходил у нее из головы. Мысли о нем отвлекали ее от работы, а от звука его голоса у нее кружилась голова. Действительно нелепо!

– Посмотрю, может, где-нибудь у меня завалялась пара носков одного цвета, – сказал он.

– Это не тот случай, когда надо надевать черный галстук, но вообще-то я бы не хотела краснеть за вас. Там будут очень важные люди, – сообщила она ему, пародируя британский акцент. – Ненси Уэбстер организует сбор средств для детишек, поэтому я перестану с вами разговаривать, если по вашей вине дети не получат энную сумму денег.

– Обещаю не чесать и не ковырять ничего, что нельзя чесать и ковырять при людях.

– Спасибо за обещание, – простонала Кэт. – Скорее всего вы меня опозорите. Или просто забудете явиться.

– Я сделаю пометку в своем календаре.

– По-моему, не больно-то часто вы в него заглядываете. Вспомните, ведь именно из-за этого мы с вами и познакомились.

– Лучшая ошибка в моей жизни. Кэт покраснела от удовольствия и порадовалась тому, что он не видит ее глупой ухмылки.

– На всякий случай, я позвоню вам часа за два до встречи и заеду за вами на своей машине.

– Хорошая мысль.

– Вы сегодня вечером намерены поработать?

– Ага, но в последнее время я частенько не могу сосредоточиться. Вы случайно не знаете, что это меня так отвлекает?

Она снова испытала острое чувство удовольствия. Ей льстило, что она является мощным отвлекающим фактором. Со дня того первого свидания они встречались еще два раза. Однажды они вместе поужинали, после чего каждый пошел своей дорогой. В следующий раз он заехал за ней на своей машине.

Тогда они отправились в маленькое кафе на открытом воздухе, где отведали довольно плохие мексиканские блюда, а затем пошли прогуляться по знаменитой набережной, шедшей параллельно реке Сан-Антонио через деловую часть города. Через некоторое время они оставили местные лавчонки и торговые пассажи туристам и поднялись выше в город, где было прохладнее, тише и не так людно.

Они перешли улицу, купили себе у сонного продавца по порции ананасового мороженого и сели на уединенную тенистую скамейку на Аламо-Плаза. Солнце уже зашло, автобусы с туристами уехали, оставив освещенную прожекторами крепость стоять с величавым, спокойным достоинством, как настоящий памятник тем событиям, что произошли здесь сто пятьдесят лет назад.

– Ну и сделали же они выбор, – сказал Алекс, перемалывая зубами кусочки мороженого. – А вы бы остались здесь, чтобы сражаться до последней капли крови?

– Не слабый вопрос. Думаю, да, если бы чувствовала: кроме собственной жизни, мне нечего терять. – Кэт слизнула кончиком языка немного мороженого. – В определенном смысле я могу представить себе, какие чувства охватывают человека в таких случаях.