Рикошет - Браун Сандра - Страница 33

— Расслабься, Горди, — хмуро сказал Дункан. Он оторвался от стены и направился к столу. Его зловещая, неторопливая походка совсем не располагала к расслабленности.

Горди Балью заплакал, его узловатые плечи затряслись.

— Дункан, ему нужен носовой платок, — мягко сказала Диди.

— Обойдется. — Дункан сел на край стола.

Горди утер нос рукавом и с неподдельным страхом посмотрел на него:

— Он умер?Я едва задел его разбитой бутылкой.

— Парня, на которого ты набросился, вчера перебинтовали и отпустили.

Горди звучно шмыгнул носом. Открыв рот, посмотрел на Дункана, потом перевел взгляд на Диди. Та ободряюще кивнула.

— А че вы мне тогда шьете убийство второй степени?

— Это по другому делу, Горди. Фредди Моррис.

Красное от волнения лицо Горди мгновенно побледнело. Он провел языком по бесформенной верхней губе, слизнув размазанные по ней сопли. Полный страха взгляд заметался с Диди на Дункана и обратно.

— С ума сошел, Хэтчер? Я к Фредди Моррису никакого отношения не имею. Я? Шутишь, что ли?

— Нет. Не шучу. Может, передумаешь насчет адвоката? Но Горди так сильно расстроился, что даже не расслышал этой фразы.

— Я… я ни разу еще никого не застрелил. Я боюсь оружия. Как увижу, начинаю психовать.

— Поэтому мы и не предъявляем тебе первую степень. Не верим, что ты заставил Фредди забраться в это болото, отрезал ему язык, а потом разнес затылок из сорок пятого калибра. — Он наставил на него палец, как дуло пистолета, и сымитировал громкий выстрел.

Горди дернулся:

— Мне надо в уборную.

— Потерпишь.

— Дункан, — сказала Диди.

— Я сказал, он потерпит.

Она с сочувствием взглянула на Горди и беспомощно пожала плечами.

— Слушай, Горди, — продолжал Дункан. — Мы знаем, и те полицейские из отдела по борьбе с наркотиками знают, и федералы знают, все знают, что ты выдал Морриса Савичу.

— Вы че, сдурели? Савичу? Да я его боюсь еще больше, чем оружия. Если бы у Фредди было мозгов побольше, он бы тоже его боялся и пасть свою держал на замке.

Дункан довольно улыбнулся Диди, словно ожидая от нее награды за меткое попадание. Горди понял, что проболтался, но было уже поздно. Он мгновенно попытался исправить положение.

— В смысле шли такие слухи. Мне говорили, Фредди Моррис был… э-э-э… с вами в сговоре. Лично я с ним никогда об этом не говорил.

— А я думаю, говорил, Горди, — нежно возразил Дункан.

— Нет. — Он энергично затряс головой. — Только не я. Не-не-не.

Он ерзал на стуле. Тер потные ладони о грязные голубые джинсы. Мигал изо всех сил, как будто мог от этого лучше видеть.

С минуту Дункан ждал, пока он дойдет до нужной кондиции, потом сказал:

— Расскажи мне про Савича.

— Жестко ведет дела. Мне так говорили. Я его знаю только понаслышке.

— Ты на него работаешь. Изготавливаешь и продаешь метамфетамин.

— Ну да, бывает, толкнешь кой-какой товар. А почем мне знать, кто его поставляет?

— Его поставляет Савич.

— Да брось, он же этот, как его — механик. Станки там какие-то делает.

— Горди, ты меня за дурака принимаешь? — рявкнул Дункан.

— А? Нет!

— Думаешь, я дурак?

— Нет, я…

— Тогда хватит мне морочить голову. У тебя мозгов не хватит, чтобы меня перехитрить. Ты один из самых надежных распространителей Савича. Помнишь школьников на последнем суде? Они свидетельствовали против тебя. Так вот они под присягой показали, что у тебя всегда можно было разжиться товаром.

— А я и сам говорил, что время от времени сбываю товар, — он повернулся к Диди, отчаянно ища у нее поддержки. — Вы что, не слышали, я только что это сказал.

— Не скромничай, Горди, — сказал Дункан. — Ты нужен Савичу, чтобы превращать детей в наркоманов, своих будущих клиентов. Это ты подсадил их на метамфетамин. Из-за тебя они перевернули родительскую аптечку в поисках судафеда[11]. Ты часть бизнеса Савича, и весьма доходная часть.

Маленький человечек судорожно сглотнул.

— Мне говорили, он станками торгует.

— Боишься, что, если признаешься нам, тебя прикончат, как и Фредди Морриса?

— Я… я слышал, Фредди пристрелили из-за бабы. Какой-то парень — кто, не знаю, — пристрелил его за то, что он мутил с его подружкой. Мне так говорили.

— Ты снова пытаешься водить меня за нос, — мягко сказал Дункан, но в голосе его слышалась угроза.

— Не стану я ничего про Савича рассказывать! — срывающимся голосом завопил обвиняемый. Он застучал по столу грязным обломанным ногтем. — Вы из меня ни слова не вытянете! Ни сейчас, ни потом.

Он захныкал, обращаясь к Диди:

— Ну, где же мое признание? И те два полицейских, что меня арестовали? Они сказали, нужно подождать, пока оформят бумаги. Оставили меня тут, а потом явились те, по борьбе с наркотиками, и стали на меня давить. И вы тоже. Дайте мне признание, что я вчера вечером набросился с разбитой бутылкой на парня, я его подпишу. Посадите меня под замок. Я готов понести наказание.

— Мы могли бы заключить сделку… — начала Диди.

— Ни за что. — Он упрямо замотал головой.

— Мы можем сделать так, что твое нападение с оружием, способным нанести смертельное ранение, исчезнет — вот так. — Дункан щелкнул пальцами в дюйме от приплюснутого носа Горди. — Или предъявим тебе еще несколько обвинений. Возможно, даже раскрутим из этого покушение с целью убийства. Долго сидеть придется.

— И посижу. Валяй, Хэтчер, раскручивай, — ответил тот Дункану. — Лучше уж в тюрьме сидеть, чем… Ничего, -пробормотал он.

— Чем закончить, как Фредди Моррис? — спросила Диди.

Но даже ее нарочитая мягкость не помогла. Они с Дунканом возились с Горди еще около получаса. Он ни в какую не соглашался обвинить в чем-либо Савича. «Даже в том, что он на тротуар плюнул», — заявил тот.

Потом они вышли, оставив его одного. И только в коридоре дали волю своему разочарованию. Диди стукнула кулаком в стену.

— В жизни еще ни с кем не была такой пушистой. До чего хотелось выудить признание из этого уродца.

— Ты очень убедительно играла. Даже я поверил в твои телячьи нежности, — поддразнил ее Дункан, но она не ответила, хотя и поняла его иронию. У обоих не было настроения шутить.

— Вы старались, как могли, — сказал полицейский из отдела по борьбе с наркотиками, мрачно глядя на экран монитора. Горди пытался отгрызть кровоточащий заусенец. — В общем, я его понимаю. Фредди Моррису отрезали язык. Савич добрался до Чета Роллинза, когда тот сидел в тюрьме. Кто-то засунул ему в глотку кусок мыла. Он долго умирал. И этот Андре… как его фамилия?

— Бонне, — подсказал Дункан.

— Стоило Управлению по борьбе с наркотиками уговорить его свидетельствовать против Савича, и у него дом взорвали. Все погибли — и сам он, и мать, и баба его, и двое детей.

— Присяжные, когда выносили приговор, не сошлись во мнениях. Из-за этого помощник окружного прокурора отказал нам в повторном слушании, — сказал Дункан. — Савич убил пятерых, и это сошло ему с рук. Ребенку было три месяца.

— Мы думали, Морриса надежно охраняют, — раздраженно сказал первый полицейский и принялся яростно жевать жвачку. — Черт, этот Савич — сильно ловок.

— Но не так уж силен, — проворчал Дункан. — Мы его поймаем.

— Кажется, на помощь Горди Балью надеяться не приходится, — заметил второй полицейский.

— Даже если бы он согласился, Горди нам не подойдет. — Все посмотрели на Дункана, ожидая пояснений. — Во-первых, он до чертиков боится Савича. Он выдаст себя раньше, чем мы успеем продумать операцию до конца. Во-вторых, большую часть своей жизни ему придется провести в тюрьме.

— Мне кажется, он этого и хочет. Зачем ему играть со смертью, сдавать Савича, если он и так сможет получить трехразовое питание и дом, где все такие же ублюдки, как он. Для жалкого типа вроде Горди лучше и не придумать.

С этим все согласились. Дункан и Диди ушли, оставив полицейских оформлять признание Горди в нападении.