Прозрение - Браун Сандра - Страница 4

– Неприятности с Ладонией? Не могу себе этого представить. Если бы эта женщина согласилась, то я тут же женился бы на ней.

– Уорт Лансинг, ты бессовестный лицемер. Тебя абсолютно не интересуют женщины, чей возраст или коэффициент интеллекта превышают размер бюста.

– Сегодня ты меня обижаешь уже второй раз. Прекрати, иначе я разозлюсь.

– Ну и злись. Я переживу.

– Хорошо, но помни: я тебя предупреждал. Если ты не ладишь с матерью, то даю голову на отсечение – это твоя вина. Потому что Ладония – святая женщина.

– Согласна: в наших стычках виновата главным образом я, – устало вымолвила Син. – Это ведь была моя идея, чтобы она переехала к нам после смерти папы, но я вовсе не сожалею об этом. Брэндон растет дома, а не в детском саду. Обе – вдовы, мы помогаем друг другу переносить одиночество. И мне хочется думать, что я так же поддержала ее после смерти папы, как и она меня после гибели Тима.

– Несомненно.

– Но мама постоянно твердит мне одно и то же.

– Что именно?

– Я должна выходить из дома и жить не только работой.

– Она права.

– Ох, не надо.

Уорт поставил бутылку с пивом на стол и взял Син за руку. Усадив ее в шезлонге прямо, он сам сел позади, широко расставив длинные ноги.

– Подержи вот так. – Уорт собрал сзади ее волосы и поднял их, обнажив шею. – Если кому и требуется массаж шеи, так это тебе.

– Гм-м, спасибо, – пробормотала Син, когда сильные пальцы Уорта начали разминать ее напряженные мышцы.

– А теперь, Син…

– Ох. Когда ты начинаешь фразу со слов «а теперь, Син», это всегда означает: скажешь что-нибудь такое, чего мне не хочется слышать.

– Я говорю тебе, потому что уверен – Тим бы одобрил меня.

– Так и знала, массаж шеи – это просто уловка.

– Молчи и слушай, что тебе говорит твой лучший друг. Ты ведь пришла ко мне за советом, вот и получишь его. – Перед тем как продолжить, Уорт глубоко вздохнул. – Ладония права. Тебе нужны другие интересы, а не только дом и работа. Я знаю, как сильно ты любила Тима. Я его тоже очень любил. Он был отличным другом и деловым партнером, таким, о котором можно только мечтать. Никто и никогда не заменит его.

Минуту Уорт массировал Син плечо, расслабляя мышцы.

– Ты ведь не могла предположить, что Тим однажды погибнет, возвращаясь с работы домой на машине. Это был очень тяжелый удар для тебя. Но разве ты в этом виновата? Однако, Син, дорогая, – прошептал Уорт, упершись подбородком ей в плечо и говоря прямо в ухо, – это случилось два года назад. А тебе еще даже нет тридцати. Ты не должна ставить крест на своей жизни.

– Я понимаю это, Уорт. Мое сердце всегда болит, когда я думаю о том, что было и чего уже никогда не будет. Но я смирилась со смертью Тима. И сейчас меня тревожит и не удовлетворяет собственная жизнь.

– Мне казалось, что тебе нравится твоя работа. Хотя, конечно, ты могла обойтись и без нее. Тим оставил тебе вполне достаточно денег. Но разве не ты сама как-то назвала свои консультации любимым и бескорыстным делом?

– Похоже, от них нет никакой пользы.

– Как ты можешь так говорить? Попавшие в беду женщины приходят к тебе за помощью, и ты оказываешь ее.

– Неужели? Вчера я консультировала пациентку, беременную уже в третий раз. В третий, а ей всего семнадцать! – воскликнула Син. – Она не послушалась ни одного моего совета, которые я давала ей раньше. Ей доступны любые средства предохранения, но она ими не воспользовалась. Такое впечатление, будто я говорю со стеной.

– Ты не можешь винить себя за ее поступки. Ты даешь совет, а уж ее дело воспользоваться им или нет.

– Умом я это понимаю, но все равно руки опускаются. Одна пятнадцатилетняя девочка решила оставить ребенка и отдать его на усыновление, но боится ходить в школу во время беременности, так как возглавляет команду болельщиков. Она предпочитает бросить школу, лишь бы только не потерять популярность. А другая сегодня ревела у меня почти час из страха, что отец выгонит ее из дома, когда узнает о ее беременности. Но ребенка она хочет сохранить. Это только те случаи, которые вот прямо сейчас пришли мне на ум. А вообще я всю ночь могу рассказывать о подобных историях. И чем я могу помочь моим пациенткам? Сижу за своим столом и говорю банальности, убеждаю, что понимаю их проблемы, которые просто не могу понимать, так как, к счастью, у меня никогда не возникало подобных ситуаций. Я чувствую себя просто шарлатанкой.

– Ты чувствуешь себя так потому, что на самом деле не шарлатанка.

Син взглянула на Уорта через плечо.

– Думаешь, в твоих словах есть смысл?

– Разумеется. Если бы ты не принимала близко к сердцу их проблемы, то превратилась бы просто в одну из тех цыганок, которые за двадцать пять центов предсказывают каждому счастливую судьбу. Они успокаивают человека на некоторое время, а потом им на него наплевать.

– Ты правда так считаешь?

– Конечно. – Уорт легонько чмокнул Син в затылок и начал массировать большими пальцами позвоночник. – Возможно, неудовлетворенность работой стала в какой-то степени причиной твоего плохого настроения, но осмелюсь предположить, что дело все-таки не в ней.

– Мы опять начинаем спорить?

– Да.

– Тогда мне пора домой.

– Ни в коем случае. – Уорт схватил Син за плечи и прижал ее спину к своей груди. – А как у тебя с личной жизнью?

– Бьет ключом.

– Рад это слышать.

Син рассмеялась, откинув голову на грудь Уорта. Грудь его была широкой, волосатой, майка лишь частично прикрывала ее.

– Веришь или нет, но у меня действительно есть поклонник.

– В это я запросто могу поверить. И кто же этот счастливчик?

– Я познакомилась с ним в больнице. Он гинеколог.

– Шутишь? Ведь в детстве я мечтал стать именно гинекологом.

Син ткнула его локтем в живот.

– Извращенец.

Охнув от боли, Уорт попросил:

– Расскажи мне о нем.

– Он симпатичный, обаятельный и богатый. Настоящий ловелас.

– Гм, я потрясен. И долго вы встречаетесь?

– Да всего пару раз, но все прошло вполне пристойно.

– Почему?

– Потому что он симпатичный, обаятельный и богатый.

– Что-то я тебя не понимаю.

– Чего на самом деле может хотеть от меня симпатичный, обаятельный и богатый гинеколог?

– Который к тому же привык, что перед ним раздеваются все женщины.

– Ты просто невыносим! – Син вскочила с шезлонга и с воинственным видом повернулась к Уорту.

– Я просто произнес вслух то, о чем ты думаешь. – Всем своим видом Уорт попытался изобразить невинность, хотя уголки губ опустились в озорной усмешке. Его голубые глаза сверкали, как у обманщика, убеждающего поверить ему.

– Ты прав, – неохотно призналась Син. – Именно об этом я думаю. Он ухаживает за мной только потому, что я одна из тех немногочисленных женщин, с которыми он еще не переспал.

– Так в чем же дело, если он тебе нравится. – Уорт устроился в шезлонге, откинувшись на спинку и забросив руки за голову.

– Ты хочешь сказать?..

– Конечно. Это очень просто. Раз-два и готово.

– Я не могу, Уорт. – В голосе Син появились серьезные нотки, она повернулась к перилам и снова посмотрела на небоскребы, светившиеся на фоне темного неба. – Уж больно как-то это расчетливо и прозаично – лечь в постель с малознакомым человеком только ради секса. Тим был единственным мужчиной в моей жизни.

– Я знаю.

Син повернулась к Уорту и вопросительно посмотрела на него.

– А помнишь, – начал он, – когда только появилась угроза СПИДа, ты прочла мне целую лекцию о вреде случайных связей. Сказала, что я должен найти себе хорошую девушку и прекратить все сексуальные похождения. Я тогда возразил тебе: мол, хороших девушек уже не осталось, а ты ответила, что вышла замуж за Тима девственницей. Я, безусловно, уверен: у тебя никого не было после Тима, поэтому просто предположил… – Уорт пожал плечами.

Син опустила глаза и уставилась на свои ступни.

– Джош говорит, что я боюсь секса.