Наваждение страсти - Крейг Джэсмин - Страница 38

Теперь же она осознала всю глубину своего заблуждения. Сэр Клайв сидел в кресле – первом кресле, которое Шарлотта увидела во дворце эмира. Следовательно, он тут почетный гость, а разве эмир принимал бы сэра Клайва с почетом, если бы тот и вправду похитил принца, как казалось вначале? А коли никакого похищения не было, неминуемо напрашивается вывод, что сэр Клайв и «мистер Александр» действовали заодно. И, стало быть, «мистер Александр» предал ее с тетушкой самым что ни на есть подлым образом.

И все же Шарлотту невольно притягивал холодный аристократический профиль человека, который неподвижно, как изваяние, застыл подле возлежавшего на подушках эмира. Казалось, лицо принца высечено из шотландского гранита. В этом лице не было ни малейшего сходства с тем, кого Шарлотта знала как «мистера Александра». Даже не верится, что этого сурового, надменного аристократа она выхаживала, словно ребенка, у которого был жар. И что он цеплялся за ее руку и умолял не покидать его. И уж совсем невозможно себе представить, что однажды солнечным, погожим днем они поехали на прогулку, любовались английским сельским пейзажем, радовались, отыскав документы, и весело хохотали, спрятав свою находку от пронырливого архидиакона.

«Так мне и надо! Нечего было обманывать священнослужителя!» – мрачно подумала Шарлотта.

Разве она оказалась бы сейчас в таком плачевном положении, если бы вовремя призналась во всем архидиакону? Нет! Скорее всего, она бы уже обручилась с ним и выбирала бы себе приданое, на радость своим братьям и их женам.

Шарлотту начал душить истерический смех. Да, если тебе предлагается на выбор стать наложницей шестидесятилетнего эмира с непроницаемым, как у древнего идола, лицом или благопристойно выйти замуж за сорокалетнего ханжу-архидиакона, замужество начинает казаться прямо-таки заветной мечтой.

– Не бойся! – прошептала леди Аделина. – Я уверена, что сабли у этих турок тупые.

– Я бы на это не рассчитывала, – тоже шепотом откликнулась Шарлотта.

Главный евнух сердито выступил вперед и резко взмахнул жезлом, приказывая им умолкнуть. А затем упал на колени перед эмиром, явно умоляя простить дерзких женщин, которые осмелились заговорить, не дожидаясь, пока к ним обратится их господин.

Эмир в ответ вяло повел рукой. Вид новых наложниц не возбудил в нем ни малейшего сладострастия. Эмир вообще не обратил на женщин внимания. Такое впечатление, по крайней мере, сложилось у Шарлотты. Главный евнух, согнувшись чуть ли не пополам, попятился к стене и стал рядом с другими слугами, а сэр Клайв вскочил с кресла и, спустившись с помоста, подошел к Шарлотте и леди Аделине. Он тоже низко поклонился эмиру и торжественно произнес:

– Ваша светлость, прошу меня извинить, что я буду говорить на моем родном языке. Я делаю это лишь потому, что слишком плохо владею вашим языком и, кроме того, уверен, что ваш сын принц Карим Александр сумеет гораздо лучше меня донести до вас смысл моих слов.

Сэр Клайв посмотрел на Александра и недобро усмехнулся:

– Надеюсь, вы не откажетесь быть моим переводчиком, принц? Только не забывайте, я худо-бедно умею изъясняться на вашем наречии.

Тут принц Карим впервые вышел из оцепенения. Он прижал руку к сердцу и учтиво склонил голову перед англичанином.

– Ваше желание для меня закон, сэр Клайв.

Шарлотте почудилось, что в тоне принца промелькнула ирония. Однако выражение его лица не изменилось. Он обратился к отцу и быстро заговорил, по-видимому, переводя эмиру начало речи сэра Клайва.

Судя по всему, эмир не принадлежал к числу людей, которые бурно выражают свои чувства. Выслушав принца, он повернул голову к сэру Клайву и что-то лаконично ответил.

– Ваше превосходительство, отец просил передать вам, что он вас слушает, – перевел принц.

Сэр Клайв льстиво заулыбался и поклонился, хотя на самом деле у него чесались руки отходить плеткой старого болвана, развалившегося на подушках.

– Ваша светлость, вы проявили безграничное великодушие, оказав мне гостеприимство, – продолжал сэр Клайв, одергивая жилет. Портной содрал с него за шитье бешеные деньги, и сэр Клайв переживал, что от бесконечных поклонов узкий жилет разлезется по швам. – Но, к моему прискорбию, я вынужден попросить у вас разрешения покинуть дворец завтра утром, ибо у меня еще есть важные и неотложные дела в Стамбуле. Сегодня ваш привратник отказался отпереть ворота и выпустить меня.

Шарлотта вскинула голову, и они с тетушкой обменялись удивленными взглядами. Сэр Клайв явно не лгал. По-видимому, он тут тоже пленник.

Когда Александр принялся переводить ответ отца, его голос звучал абсолютно бесстрастно.

– Его светлость настоятельно просит вас отдохнуть после долгого путешествия, сэр Клайв. Отец говорит, что не отпустит вас, пока вы полностью не восстановите силы и не оправитесь от треволнений, выпавших на вашу долю за последние несколько недель. Пожалуйста, не обременяйте себя пустяковыми делами, будь то торговля или политика. Погодите немного, вы же только что прибыли в наш прекрасный город. Его светлость покорнейше просит рассказать, какие неотложные дела ждут вас в Стамбуле, и обещает сам позаботиться об их выполнении.

Сэру Клайву ужасно хотелось наброситься на эмира с кулаками. Его сдерживало лишь присутствие вооруженных слуг.

– Ваш отец слишком добр, – сквозь зубы процедил он, – но, к сожалению, эти дела требуют моего личного присутствия. А посему, как мне ни прискорбно лишаться гостеприимства эмира, завтра утром я вынужден буду покинуть дворец.

В глазах принца Карима промелькнули насмешливые искорки, когда он переводил сэру Клайву ответ эмира.

– Мой отец советует вам запастись терпением, сэр Клайв, ибо терпение – великая добродетель. И вдобавок он обращает ваше внимание на то, что великий визирь занемог и временно не принимает гостей.

Пухлые щеки сэра Клайва побледнели. Разрази гром этих проклятых азиатов! Как он передаст великому визирю секретные документы, если его не выпустят из дворца? И, кстати, откуда стало эмиру известно, что срочные дела, о которых шла сейчас речь, связаны с великим визирем? Вроде бы он, сэр Клайв, не просил глашатаев трезвонить по всему городу о том, что ему дважды заплачено за возвращение принца Карима в Стамбул. А ведь документы представляют ценность для великого визиря только в том случае, если о них никто не знает. Проклятие! Дернула же его нелегкая связаться с этими лукавыми турками!

Сэр Клайв решил действовать напрямик. Он был уверен, что принц еще не успел побеседовать с отцом наедине. Одно хорошо у этих турок: здесь слуги знают все тайны своих хозяев и без колебаний делятся ими со всеми желающими. Сэру Клайву достаточно было подслушать, о чем сплетничали рабы и евнухи в бане, и он выяснил все, что ему требовалось: хотя эмир и Карим обменялись любезностями, как положено по местным обычаям, однако эмир наотрез отказался поговорить с сыном с глазу на глаз.

Сэру Клайву это было на руку. Значит, главное – выбраться из дворца, пока принц не отравит слух эмира глупыми, бессмысленными россказнями про какие-то перестрелки, побои и похищение. Конечно, отношения эмира с сыном далеко не самые лучшие, но все-таки в здешних краях семейные узы играют огромную роль, и вряд ли эмир благосклонно посмотрит на человека, который чуть не убил его единственного сына… Но с другой стороны, если заинтересовать старого козла прелестями Шарлотты Риппон, все, быть может, не так уж и безнадежно?.. Ходят слухи, будто бы эмир, увлекшись очередной красоткой, торчит в гареме круглыми сутками. А пока он будет предаваться любовным утехам с новой наложницей, можно попытаться улизнуть из дворца. Сэр Клайв был даже готов поступиться гордостью и перелезть, как мальчишка, через каменную ограду.

Сэр Клайв воспрял духом. Да, он поступил мудро, когда решил захватить с собой Шарлотту Риппон! Таким образом, он убивает двух зайцев: и избавляется от опасной свидетельницы, и преподносит эмиру в подарок новую игрушку. Даже эта старая зануда, леди Аделина, неплохо смотрится под розовым покрывалом. Надо отдать должное азиатам: они не дураки и умеют одеть женщину так, чтобы выгодно оттенить ее прелести.