Поцелуй на рассвете - Браун Сандра - Страница 29

– Спокойной ночи.

Брин подождала, пока Уитни войдет в дом и перейдет на попечение экономки, и только после этого тронулась с места. Райли либо спал, либо притворялся, что спит. В любом случае на обратном пути они не разговаривали. Брин с трудом сдерживалась – ей хотелось кричать. Она была рассержена, нет, она была в ярости. И ей было больно. Боль унижения разрывала ее внутренности, как клюв грифа.

Когда до дома оставалось несколько кварталов, она сказала:

– Я высажу тебя возле твоего дома.

– Нашего дома, – неприязненно уточнил Райли. – Но ты этого не сделаешь, потому что моя машина осталась возле дома твоей подруги. И потом, как я уже сказал, это предрассветное путешествие не помешает нам продолжить разговор.

Всю дорогу Брин пыталась скрыть от Райли свою ярость, но как только за ними закрылась дверь кухни, она дала себе волю.

– Ах ты, мерзавец! – закричала она без предисловий. – Подумать только, я… – Слишком взбешенная, чтобы продолжать, она умолкла и заходила кругами по кухне. Под ногами хрустело битое стекло, но она не обращала на это внимания. – Теперь я понимаю, почему ты не хотел, чтобы я заехала за Уитни.

Если в крови Райли и сохранились какие-то остатки винных паров, то под действием гнева Брин они мгновенно улетучились. Он принял воинственно-высокомерную позу: руки на бедрах, одно колено согнуто, голова наклонена набок, как у бойцового петуха.

– Как прикажешь тебя понимать, черт побери? При чем тут Уитни? Я хочу знать, почему, когда я тебя целовал…

– Ты боялся, что она проболтается.

– Проболтается?

– Видел бы ты свою физиономию, когда Уитни заговорила.

– Что-о?! – Теперь рассвирепел Райли.

– С той минуты, как ты незваным и нежеланным гостем появился на моем пороге, ты мне все уши прожужжал о том, как ты обо мне соскучился, как ты меня любишь, как хочешь, чтобы я к тебе вернулась. – Брин с вызовом вздернула подбородок и посмотрела на него в упор. – Скажите-ка, мистер Райли, вы хотите, чтобы я вернулась к вам в качестве жены или в качестве продюсера?

Наверное, если бы она дала ему кулаком в солнечное сплетение, Райли и то был бы меньше ошеломлен. Он застыл с выражением глубочайшего изумления на лице.

– Так ты думаешь, я пришел из-за этого?

– Да!

– Черт, ты не права!

– Ах вот как? Неужели не права? – Брин снова заходила по кухне. Она так стиснула руки в кулаки, словно с трудом сдерживалась, чтобы не ударить по чему-нибудь, а точнее, по его красивому лицу. – Мне хочется визжать, как подумаю, какой я была дурой, как близко я подошла к тому, чтобы снова запутаться в твоей паутине!

Она остановилась напротив Райли и в гневе накинулась на него:

– Ты хочешь меня вернуть вовсе не потому, что любишь меня, а потому, что любишь себя самого. Я тебе понадобилась, чтобы спасти твою шкуру. На карту поставлена твоя бесценная карьера, и ты хочешь, чтобы я ее спасла.

Ты не столько хочешь, чтобы я вернулась в твою постель, сколько чтобы я вернулась в студию. Тебе нужно, чтобы я снова умасливала твоих капризных гостей, держала в ежовых рукавицах съемочную группу и заботилась еще о тысяче всяких мелких проблем, связанных с выпуском ежедневного ток-шоу. Как же, великая телезвезда не может обременять себя такими скучными мелочами, поэтому он согласен на одну ночь изобразить из себя кающегося грешника! Вот из-за чего был весь сыр-бор, не так ли, Райли? Я угадала? И то, что ты объявился не когда-нибудь, а именно в тот вечер, когда мне предстояло принять важное решение по поводу карьеры, тоже не простое совпадение.

– Ты ошибаешься, Брин.

Он отвергал ее обвинения так мягко, что это тревожило и сбивало с толку.

– Не думаю.

– Говорю тебе, ты не права.

– И ты думаешь я поверю, что если бы твои дела на студии шли прекрасно, рейтинг «Утра с Джоном Райли» рос и твоя карьера не оказалась бы под угрозой, ты все равно пришел бы ко мне сегодня и стал умолять вернуться?

– Но это правда.

– Ой, не надо. Вот что я тебе скажу, Райли. – Брин надменно вскинула голову, тряхнув волосами. – Выбирай, чего ты хочешь: чтобы я вернулась в передачу и снова стала продюсером или чтобы я вернулась в качестве твоей жены?

– Мне нужно и то и другое. – Райли шагнул к ней и взял ее за плечи, поморщившись от боли в забинтованной руке. – Разве плохо, если ты будешь и тем и другим? Мы с тобой составляли отличную команду на студии и еще лучшую – дома. А в постели – так просто потрясающую. – Он смотрел в глаза Брин и, казалось, пронизывал ее насквозь взглядом. – И это снова возвращает нас к началу спора. Что случилось с нашим фантастическим сексом?

Брин одеревенела под его руками.

– Я не желаю об этом говорить, – напряженно сказала она.

– Ну что ж, тем хуже, потому что я – желаю и мы будем об этом говорить. В этом корень проблемы. Наши семейные проблемы начались с секса, и я не собираюсь это отрицать или делать вид, что ничего не замечал. Я хочу знать почему. Почему? Почему в постели у нас все пошло не так, как раньше? Я даже помню точно, когда впервые заметил, что что-то неладно. Это было в ночь после церемонии вручения наград в Пресс-клубе.

Воспоминания причиняли мучительную боль, но Брин поняла, что Райли не намерен прекращать эту муку. Он не успокоится, пока они не поговорят и о той ночи, и обо всех последующих.

Глава 8

– О Райли! – Брин сжала под столом колено мужа, когда ведущий церемонии объявил, что Пресс-клуб признал лучшей программой местного телевидения ток-шоу «Утро с Джоном Райли».

Улыбаясь от уха до уха, Райли поцеловал Брин, потом встал и стал пробираться между банкетными столами, которыми в этот вечер был заставлен самый большой зал отеля «Фермонт». Под всеобщие овации ему вручили вожделенную награду.

– Господин мэр, уважаемые члены жюри… – начал Райли, а потом вдруг выдохнул со смехом:

– Это потрясающе!

В благодарственной речи Райли, не выделяя свою собственную роль, с подкупающей искренностью поблагодарил руководство телевизионной станции, съемочную группу, технический персонал, а более всего – продюсера.

– Детка, по-моему, все эти идеи, которые мы обсуждали с тобой в постели, отлично окупились.

Публика дружно засмеялась, все взгляды обратились к Брин. И за весь вечер это был единственный момент, когда кто-либо посмотрел на нее или хотя бы вспомнил – даже не о том, что именно она стояла за всеми новшествами шоу, а просто о ее существовании.

Райли фотографировали до тех пор, пока он не прикрыл глаза рукой, сказав:

– Вы, ребята, уже посинели.

Все, кто находился в переделах слышимости, восприняли эти слова как нечто чрезвычайно остроумное и заговорили о том, что его живой ум и способность к экспромтам – несомненно, одна из главных составляющих успеха передачи.

Хотя все, похоже, забыли, что Брин и Райли составляют одну команду, он не забыл. Он подозвал жену к себе, окликнув через весь зал.

– Господин мэр, позвольте представить вам моего продюсера и жену, Брин.

Брин подала руку, но мэр вместо того чтобы обменяться с ней рукопожатиями, дружески похлопал ее по руке.

– Рад познакомиться, миссис Райли. Райли, у вас очень красивая жена.

– Спасибо, я тоже так думаю.

Райли с гордым видом собственника обнял ее за плечи. Вероятно, потому, что его позвали снова фотографироваться, он не заметил, как Брин напряглась и на лице ее застыла натянутая улыбка.

– Ох, ну и ночка! – вздохнул Райли, когда они ехали обратно. Он ослабил узел галстука и расстегнул воротничок рубашки. Сидя за рулем, он свободной рукой взял золотую статуэтку женщины. На табличке, которую золотая женщина держала в руках, были выгравированы его имя и дата вручения награды.

– Хороша, правда?

– Да, красивая, – согласилась Брин.

У нее на душе остался неприятный осадок, и она ненавидела себя за это, но поделать ничего не могла. Брин чувствовала себя ничтожным покинутым существом, до которого никому нет дела. Она даже не могла понять, в самом ли деле ее унизили или в ней говорит обостренное самолюбие? Так ли все это важно, как кажется, или ее воображение просто раздуло из мухи слона?