От ненависти до любви - Браун Сандра - Страница 4

– Довольно щедро с твоей стороны, – протянул Пинки, озираясь по сторонам. – Это гнездышко стоит по меньшей мере миллион.

Поместье, занимавшее более гектара земли, находилось в Черри-Хиллс – наиболее престижном районе Денвера. Обсаженная голубыми елями асфальтовая дорожка вела к величественному зданию, в котором было пятнадцать комнат. В поместье имелся теннисный корт с искусственным освещением, плавательный бассейн и конюшня. Само поместье было не менее живописно, чем стоявший в его центре особняк в духе эпохи Тюдоров.[3]

Разведя руки в стороны, Кари изобразила на лице лучезарную улыбку.

– Я девушка простая, каждый день работаю. Ну зачем мне все это? – По выражению лиц собеседников она видела, что те не слишком ей верят. – Все светские развлечения, которые были у нас с Томасом, теперь в прошлом. Большинство наших знакомых – его друзья. Так что соберу я вещички и подыщу себе квартирку поскромнее. – Кари опустила глаза. Луч полуденного солнца, упавший на ее бокал, заставил бренди искриться, как янтарь. – К тому же я просто не хочу жить здесь без…

Она напряглась, сдерживая слезы, готовые снова хлынуть из глаз. Справившись с ними, Кари обратилась к Пинки:

– Ведь я еще не потеряла работу, не так ли?

– Да не беспокойся ты о своей работе, – ласково проворчал он, затрусив обратно к бару, чтобы снова наполнить свой опустевший стакан.

– Не беспокоиться? В то время, когда Салли Джен-кинс неймется занять мое место в программе? Ну уж нет. Через неделю я снова буду на рабочем месте!

– Лишь для того, чтобы разреветься перед камерой? – разгневанно прогремел Пинки, волчком повернувшись на месте. – Не торопись, Кари. Подожди, пусть твои раны хоть чуть-чуть затянутся. А об этой сучке даже думать забудь. Да, она заменяет тебя, но временно. Слышишь? Вре-мен-но! Когда ты вернешься, твое место будет ждать тебя. Ты сама прекрасно знаешь это. И пусть эта сопливая потаскушка Дженкинс делает что хочет. Неймется, скребется…

– О чем это ты? – неожиданно выпрямилась в кресле Бонни.

– А что я такого сказал?

– Как-то странно ты это сказал: «скребется».

– Это всего лишь рифма к гораздо более выразительному слову, означающему то, на что готова Дженкинс, когда хочет получить место в программе.

– Ты хочешь сказать, она не прочь переспать с тем, кто может ей это место обеспечить? – прошипела сквозь зубы Бонни, не терпевшая недомолвок.

– Ага…

– Она и тебе предлагала?

Уперев мясистые кулаки в пухлые бока, Пинки устремил на нее испепеляющий взгляд.

– Да, предлагала! Ну и что из этого?

– И что же ты? – хладнокровно допрашивала Бонни.

– Ничего! Я в постели сделок не заключаю.

Благосклонно улыбнувшись, Бонни снова расслабилась в кресле.

– Что же ты в ней, интересно, делаешь?

Застонав от отчаяния, Пинки повернулся к Кари.

– В общем, твое рабочее место – за тобой.

– Спасибо, Пинки, но мне отпуск не нужен. Постараюсь выйти, как только перееду отсюда на новое место. Томас бы меня понял, – добавила она тихо, опустив голову. Ее палец скользил по краю бокала.

Многозначительно взглянув на Пинки, Бонни встала.

– Мы, пожалуй, пойдем, Кари. Если, конечно, больше тебе сегодня не нужны. Ты только скажи…

Кари тоже встала.

– Нет-нет, спасибо вам обоим. Со мной все будет в порядке. Мне и в самом деле хочется побыть одной.

В прихожей Пинки взял ее за руку.

– Выходи на работу когда сочтешь нужным. Будем рады видеть тебя в любой день. Об одном прошу – пощади себя. Твои жертвы никому не нужны.

– О каких жертвах ты говоришь? С моей стороны их нет и в помине.

– Ну и характер! Вот что мне по-настоящему в тебе нравится.

Кари ласково улыбнулась ему. Даже в темном костюме и строгом галстуке он выглядел помятым и взъерошенным.

– А про ноги забыл? – лукаво напомнила она.

Чмокнув ее в щеку, Пинки смущенно отвернулся. Бонни уже стояла рядом с машиной в ожидании, когда он откроет перед ней дверцу.

– Чего стоишь? – буркнул ей Пинки. – Садись.

Он втиснулся за руль, и Бонни не оставалось ничего иного, как открыть дверцу самой. Сев справа от водителя, она хлопнула дверью так, чтобы он почувствовал ее недовольство. Машина тронулась с места.

На губах Кари появилась слабая улыбка, но быстро исчезла, стоило молодой вдове остаться наедине с пустотой этого огромного дома, пустотой своей теперешней жизни.

Ледяное пиво обжигало горло. Оно было таким холодным, что невозможно было даже почувствовать его вкус. Он поставил открытую банку на стол и устало опустился в свое любимое кресло, которое было словно специально сконструировано для его спины. Усталость начала понемногу уходить из позвоночника. Приставив ладонь козырьком ко лбу, он уставился в телевизор. Звук был выключен – комментарий к этому сюжету из выпуска теленовостей зритель знал уже наизусть. А вот картинкой он был по-прежнему заинтригован.

Должно быть, он один не присутствовал на этих похоронах. Первая пресвитерианская церковь была набита до отказа – там давно уже негде было яблоку упасть, а народ все прибывал, постепенно заполняя церковный двор. Почти все присутствующие сочли своим долгом присоединиться к длинной похоронной процессии, которая проследовала из церкви на кладбище. Все телестанции Денвера в подробностях освещали пышную погребальную церемонию.

Томас Уинн, предприниматель, специализировавшийся на сделках с недвижимостью, и одновременно один из «отцов города», пользовался всеобщим уважением. Жена у него была красивая и умная, телезвезда вдобавок. Вдвоем они олицетворяли американскую мечту. Но, к сожалению, всему приходит конец. Мечте тоже.

И ему, Хантеру Макки, судьбою уготовано разбить остатки этой мечты вдребезги, превратив жизнь вдовы Уинна в кромешный ад.

Зазвонил телефон. Сдвинув очки в черепаховой оправе на лоб, мужчина потянулся вперед и ткнул пальцем в кнопку «стоп» на панели видеомагнитофона.

– Макки, – отрывисто произнес он в трубку.

– Привет, Хантер, это Сайлас Барнс.

– Привет, Сайлас. Как первая неделя на пенсии?

– Беспокойно.

Хантер весело рассмеялся.

– Могу себе представить. Нелегко, должно быть, привыкать к тишине, после того как больше двадцати лет пропарился в шкуре окружного прокурора Денвера.

– Новости по телевизору смотрел? – Бывший прокурор, отринув светские условности, перешел к сути дела. Этот человек не разменивался на пустопорожнюю болтовню, и Хантеру это нравилось.

– Да, – ответил он, мгновенно посерьезнев. – Ну и дельце ты мне подбросил, Сайлас.

– Ты уж извини меня. Оно и до этого было непростым. А уж теперь…

– И не говори, – тяжело вздохнул Хантер, запустив пальцы в свои волосы цвета красного дерева. – Грехи мистера Уинна переходят по наследству к его вдовушке.

– Такая молодая, симпатичная…

– Что-то скуповат ты на комплименты, Сайлас. Она заслуживает большего.

Старик рассмеялся.

– Так ведь о тебе же беспокоюсь, – чтоб ты не слишком размяк, думая о ней. Полагаешь, она согласится давать показания?

– Не знаю даже, как и просить ее об этом. Боязно как-то.

– Больно жирно будет – просить. Не исключено, что тебе придется попросту заставить ее разговаривать.

– Этого я опасаюсь еще больше.

– Ну что ж, как знаешь. Если чем-то могу быть полезен…

– Мог бы повременить с отставкой несколько месяцев, пока не распутал бы это дело до конца.

– Извини, брат, здоровье не позволяет. Сожалею, конечно, но приходится перевешивать это дело со своей шеи на твою. Ох, боюсь, увязнешь ты, Хантер, в этом болоте по уши, и очень скоро.

– Кажется, это называется продавать товар с нагрузкой, не так ли?

– Вроде того. Если бы я не был уверен, что ты все-таки сможешь выкарабкаться из этой трясины, то и не стал бы рекомендовать тебя на должность временно исполняющего обязанности. Остается подождать выборов, и этот пост станет для тебя постоянным. Во всяком случае, все пока к тому идет.