От ненависти до любви - Браун Сандра - Страница 39

Эта мысль глубоко уязвила самолюбие Хантера, но вместе с тем и отрезвила его. Его ладони целомудренно соскользнули с талии Кари. Пересилив себя, Хантер оторвался от ее рта, дарящего неземное наслаждение.

Медленно, словно нехотя, подняв ресницы, она посмотрела на него. Взгляд ее зеленых глаз был затуманен, и Хантер в душе проклял себя за то, что так рано остановился. А вдруг она была уже готова? Вдруг… Нет, рано еще. Улыбнувшись, он простодушно спросил:

– Ну и какова у нас на сегодня программа?

Нет, странный он все-таки человек. После столь пламенного поцелуя, когда все ее чувства смешались, а тело горело от вожделения, можно было ожидать, что Хантер спросит: «Ну и где тут у тебя спальня?» Или еще лучше: «Может, и без спальни обойдемся?» – и повалит ее прямо на пол.

Его вежливый вопрос в такой степени не соответствовал ее ожиданиям, что Кари недоуменно заморгала. Когда же ее глаза чуть прояснились, а ноги обрели опору, до нее наконец дошло значение слов Хантера.

– Программа? – переспросила она заплетающимся языком. – Ты насчет того, что я собиралась сегодня делать?

Он отвел от ее щек растрепавшиеся волосы.

– Да. Не знаю, каковы твои планы на сегодня, но в любом случае был бы рад составить тебе компанию.

– Ну-у, – задумалась Кари, – мне надо купить кое-какие продукты. Наверное, для тебя это звучит слишком приземленно? – слабо улыбнулась она.

Однако его глаза засверкали от энтузиазма, что вновь поставило ее в тупик. Он улыбнулся, и улыбка у него получилась какой-то особенной, хищной, отчего у нее по коже вновь пробежали мурашки сладостного ожидания.

– Нет на свете такого занятия, которое не могло бы воодушевить нас, когда мы беремся за него вместе. Неужели ты до сих пор не поняла этого, Кари?

Хантер ждал в гостиной, пока Кари принимала душ и одевалась. И когда она появилась из спальни, облаченная в джинсы и пуловер, он одобрительно присвистнул.

Уперев руки в бока, Кари игриво осведомилась:

– Ну и что же тебя во мне так восхитило – джинсы или хвостик на затылке?

– И то и другое. В последнее время я видел тебя только загримированной и сосредоточенной. Вариант для телекамеры.

– Короткая же у тебя память. Какой-нибудь час назад ты видел, какой я бываю, когда вылезаю из кровати.

Его глаза приняли туманно-мечтательный оттенок.

– О-о, этой картины мне не забыть никогда.

Она быстро шмыгнула мимо него в кухню, чтобы составить список покупок, однако ее дрожащие пальцы отказывались держать карандаш. Стоя под душем, Кари попыталась подавить в себе радостное возбуждение. Однако, сбрасывая с себя все оковы, ее душа упрямо рвалась ввысь. Кари было легко и весело, как ребенку, шлепающему по весенним лужам. Хотя нет, это ощущение можно описать еще точнее. Она чувствовала себя так, словно впервые в жизни начала сознавать, что такое быть женщиной. И лучше этого не могло быть ничего на свете!

Но вдруг на нее накатила другая волна эмоций. Это чувство давно уже присутствовало в ней, цепляясь за краешек сознания, пытаясь утвердиться в ее душе. И в конце концов ему все-таки удалось заявить о себе в полный голос.

Это было чувство вины.

Впервые после гибели Томаса ей нравилось быть в обществе мужчины, причем нравилось безоговорочно, по-настоящему. Это было просто великолепно! И потому она почувствовала себя виноватой. Карандаш выпал из ее оцепеневших пальцев.

– В этом нет ничего необычного, так что не стоит беспокоиться…

Вздрогнув, Кари резко обернулась. За ее спиной стоял Хантер. Его движения были настолько бесшумными, что она не услышала, как он подошел сзади.

– О чем ты? – еле слышно выдохнула она.

– О чувстве вины. – Он не притронулся к ней, хотя ей показалось, что ему очень хочется этого. – Мы всегда тоскуем, когда расстаемся с любимым человеком, тем более когда он уходит навсегда. Это вполне естественно, Кари. Но также естественно и то, что мы все равно продолжаем жить, начинаем снова радоваться жизни, смеяться. А порой и влюбляться.

И все же ей не верилось, что чувство вины было бы таким же острым, если бы она не испытывала к Хантеру столь откровенного влечения. Будь он пожилым, грузным и полысевшим, она, наверное, вовсе не испытала бы угрызений совести. Но он был совсем другим – молодым, красивым, исполненным мужской силы.

А ведь все могло бы повернуться по-другому. Она вполне могла подыскать себе какого-нибудь мужчину и завязать с ним отношения, в основе которых лежали бы доброта, дружба, жизненный комфорт. И при этом ни в малейшей степени не чувствовала бы никакого душевного неудобства. Но вся проблема заключалась в том, что о Хантере она могла думать не иначе, как о любовнике. А поскольку единственным мужчиной, с которым ее связывали интимные узы, до сих пор был Томас, нынешняя тяга к Хантеру казалась ей не чем иным, как неверностью.

– Я не хочу занимать ничье место в твоей жизни, Кари. Я хочу найти в ней свое собственное место.

– Как-то раз ты сказал, что чтение чужих мыслей не относится к числу твоих достоинств. Ты солгал мне.

– Только один раз. Больше я никогда не лгал тебе.

Тема разговора была не из приятных, как и его способность читать чужие мысли. Кари вернулась к списку покупок.

– Какое печенье лучше купить – «Орео» или «Наттер-Баттер»?

– Почему бы не оба сорта?

– А о проклятых семи килограммах в подарок от телекамеры уже забыл? Впрочем, пропадай моя фигура. Гулять так гулять! Покупаем и то и другое. – Кари энергично зачеркала карандашом по бумаге. – Надеюсь, Пинки определит меня в центр для похудания за счет телестанции. Итак, что еще?

– Томатный соус, сухие приправы из трав, лук, сладкий перец… – раздалось монотонно сзади.

Хантер смотрел через ее плечо, чтобы удостовериться, что она в точности запишет все, что он ей сказал.

Кари неловко обернулась, практически зажатая между кухонной стойкой и его огромным телом.

– А это зачем?

– Для спагетти, которые я собираюсь приготовить тебе на ужин.

– Ты умеешь готовить?

– Спагетти. А ты?

– И я – спагетти, – рассмеялась она.

Он хладнокровно пожал плечами.

– Что ж, в таком случае перед нами только два пути: либо съесть массу спагетти, либо пойти в какой-нибудь ресторанчик. Впрочем, есть еще один: объесться до смерти печеньем «Орео» и «Наттер-Баттер».

На сей раз рассмеялись оба. Список необходимых покупок был завершен. Хантер настоял, чтобы в магазин они отправились в его автомобиле.

– Я и сама неплохо езжу по горным дорогам, – неуверенно попробовала возразить она, когда он уже распахнул перед ней дверцу.

– А я – сторонник домостроя. Так что, будь добра, молчи и залезай в машину.

– Деспот.

Хантер вел машину с той же аккуратностью и тщательностью, которая была присуща ему буквально во всем. Кари нравилось смотреть на его руки, уверенно лежащие на кожаной оплетке руля. С такой же уверенностью эти руки могли бы ласкать ее обнаженное тело… Нескромная мысль, как искра на ветру, вспыхнула и тут же угасла в ее мозгу. Двигатель обтекаемого спортивного автомобиля спокойно урчал, тихо сотрясая сиденье. Кари тоже тихо дрожала – от предвкушения необычного.

– О чем задумалась? – поинтересовался он, поймав на себе ее взгляд.

– Просто подумала, что ты очень похож на свою машину.

Хантер поднял бровь, демонстрируя удивление.

– Может, объяснишь, чем именно?

Она продолжала внимательно рассматривать своего спутника, его мускулистое, удивительно пропорциональное тело, таившее взрывной темперамент. Каждая клеточка его существа была наполнена неуемной энергией.

– Нет, я, пожалуй, воздержусь от комментариев, – подумав, решительно отрезала Кари.

– Да будет тебе…

– Я сказала «нет»!

– В таком случае я не скажу тебе, как сногсшибательно выглядишь ты. Я не скажу, что до сегодняшнего утра только догадывался, насколько прекрасны твои бедра, а теперь знаю это наверняка. И еще не скажу о том, что твоя попка в джинсах выглядит даже очаровательнее, чем в юбке. А также о том, как приятно смотреть на твою грудь, когда ее обтягивает майка, или чувствовать ее прикосновение к своей груди, И еще о том, насколько красивы твои волосы, освещенные солнцем, – почти так же, как и при свете свечи. А твое лицо – просто само совершенство. Но главное – то, что на нем отчетливо написаны все твои чувства и мысли, совсем как у первоклашки. Правда, это с моей стороны, наверное, уже лишнее. Такой пары колдовских глаз, как у тебя, я еще ни у кого не видел, но и об этом ты не услышишь от меня. Что же еще? Ах да, твой рот! Думаю, достаточно будет упомянуть, что уже несколько месяцев он видится мне в грезах. Кажется, ничего не пропустил.