Нет дыма без огня - Браун Сандра - Страница 73

Лара не вздрогнула, не побледнела и не упала в обморок.

– Пойдемте внутрь, – сказала она спокойным голосом. – Я забыла, какие тут москиты.

Кей восхитился ее мужеством. Возможно, ее закалили перенесенная сегодня опасность и только что виденные свидетельства зверств. Потом он вспомнил, что она сама стала жертвой этой жестокости несколько лет назад.

Одна из стен двора была внешней стеной церкви с колокольней типичной испанской архитектуры; на колокольне отсутствовал колокол.

Вторая стена ограждала церковную школу, как грустно пояснил отец Жеральдо, больше не работавшую.

– Я хотел преподавать катехизис, но все хунты требовали, чтобы детей учили насилию и мести, а это несовместимо с учением Христа. Монахини не изменили церкви, но они боялись за свою жизнь. Родители под страхом репрессий не пускали детей в школу. Постепенно у меня не осталось учеников. Я закрыл школу и попросил, чтобы монахинь перевели в Штаты. Они все согласились уехать, потому что многих священнослужителей казнили. Некоторое время в пустой школе жили сироты, жертвы войны. Их тут десятки. Их родители или погибли, или, бросив своих детей, присоединились к разным группировкам. Однажды сюда подъехали солдаты на грузовиках и забрали ребятишек. Я так и не узнал, куда они делись. – Отец Жеральдо подошел к дому. – А вот где я живу и работаю.

Делаю то, что мне еще разрешено, – завершил он, отпирая тяжелую деревянную дверь.

Дом показался Кею очень тесным; он привык к простору неба над головой. Жилище священника состояло из лабиринта крошечных комнат с узкими окнами и низкими потолками с деревянными балками. Кею приходилось сильно пригибаться, когда он проходил через дверь. Плечами он почти касался стен полутемных извилистых коридоров. Он несколько раз споткнулся о неровные каменные плиты пола.

– Прошу прощения, – произнес отец Жеральдо, когда Кей ударился о стену. – Эти комнаты строились монахами и для монахов, которые были значительно меньше вас ростом.

– Неудивительно, что они все свое время посвящали молитве. У них не нашлось бы места, чтобы заняться чем-то другим.

Отец Жеральдо пригласил их пройти вперед через следующую дверь.

– Сейчас мы поедим на кухне. Ее перестроили в конце пятидесятых, там куда уютней.

По современным американским стандартам кухня выглядела совсем старомодной, но на десятилетия современней других комнат. Они сели за круглый стол, и священник подал им фрукты, сыр, хлеб и консервированную свинину, которую ему сумели переслать родственники из Штатов. Лара и Кей ели понемногу, боясь лишить отца Жеральдо его скудных запасов.

– Вода хлорируется, но я все равно ее кипячу, – пояснил он, вынимая графин из холодильника. Он положил им в стаканы по ломтику лимона. Льда не было. Он также поставил на стол бутылку ямайского рома. Только когда Кей налил себе, священник последовал его примеру.

– Ром помогает мне уснуть, – объяснил он, несколько смущаясь.

Лара заговорила только после того, как они кончили есть, она не хотела во время еды начинать разговор о дочери.

– Откуда мы начнем поиски, отец Жеральдо?

Он растерянно посмотрел на нее.

– Я думал, что у вас есть какой-то план. Мне не удалось ничего выяснить. Это не значит, что никто ничего не знает. Просто они не желают предоставлять информацию.

– Что одно и то же, – заметил Кей.

– К сожалению, это так.

Однако Лару слова священника не обескуражили.

– Я предлагаю начать с осмотра американского посольства.

– Здание совершенно пусто, миссис Портер. Его разграбили еще в те дни, и там никто не живет.

– Вы помните переводчика и помощника моего мужа? Его звали Эмилио Санчес Перон.

– Смутно, – признался отец Жеральдо. Он снова налил себе рома.

„Уже в третий раз“, – отметил Кей.

– Насколько я помню, скромный и старательный молодой человек. Довольно слабого сложения. В очках.

– Да, это Эмилио. Вы его видели или что-то слышали о нем?

– Я полагаю, что его убили при нападении на посольство.

– Но его имя не значится в списке пострадавших.

– Возможно, его пропустили.

– Я это учитываю, – сказала Лара, – но все-таки надеюсь, что он жив. Его очень привлекала посольская библиотека. Он проводил в ней почти все свободное время. Вы не знаете, библиотека тоже разграблена, как и все здание?

Отец Жеральдо пожал плечами.

– У мятежников нет времени, чтобы заниматься чтением, – усмехнулся он. – Думаю, там мало что сохранилось, включая и библиотеку. Я не видел самого здания, но говорят, оно совсем разрушено.

Лицо Лары выразило отчаяние, на нее нельзя было смотреть без жалости.

– А как насчет свидетельства о смерти Эшли? – спросил Кей. – Наверное, врач его подписал перед ее похоронами?

– Возможно, так оно и было, – согласился отец Жеральдо. – Наверное, он помнит, где похоронили тело, при условии, что свидетельство не уничтожено, имя врача где-то записано и, самое главное, если мы сумеем его найти.

Лара вздохнула.

– Кажется, дело почти безнадежное.

– На данный момент, да. – Кей встал, подошел к Ларе и помог ей подняться со стула. – Вы еле держитесь на ногах. Где она будет спать, отец Жеральдо?

– Сначала я бы хотела побывать в туалете.

– Да, конечно. – Отец Жеральдо показал на узкий коридор. – Там в конце.

Пока Лара приводила себя в порядок в туалете, где, к счастью, работали водопровод и канализация, Кей и отец Жеральдо налили себе еще рома.

– Если вам тут не дают работать, почему бы не вернуться домой? – поинтересовался Кей. – Вы можете настаивать на переводе, особенно если учесть, сколько тут погибло миссионеров.

– Я дал обещание Богу, – ответил отец Жеральдо. – Может быть, я не приношу здесь большой пользы, но, на мой взгляд, тут мое место.

Он залпом осушил стакан. Отец Жеральдо знал, что, окажись он в Штатах, церковные власти отправят его в лечебный профилакторий для алкоголиков. Пребывание в раздираемой войной стране стало своего рода епитимьей, наложенной отцом Жеральдо на самого себя за грех пьянства.

– Вы тут можете погибнуть.

– Я это хорошо понимаю, мистер Такетт, но лучше умереть мучеником, чем проявить трусость.

– Я предпочел бы вообще не умирать, – серьезно заметил Кей. – Во всяком случае, в этом возрасте. Священник с интересом посмотрел на него.

– Вы католик, мистер Такетт?

Кей усмехнулся. В Иден-Пасс вообще не было католической церкви. Немногочисленные католики ездили в церковь за двадцать миль. Протестанты Иден-Пасс относились к ним с некоторой подозрительностью, хотя и с большей терпимостью, чем, например, к еврейским семьям. Жители Иден-Пасс вообще полагали, что если ты родился американцем, то автоматически исповедуешь христианскую религию.

– Я родился в методистской семье и не имею ничего против этой церкви. Она сделала для меня все, что могла. Учителя воскресной школы боялись меня как огня. Если у них и возникали сомнения насчет существования дьявола, то я их быстро рассеял. Я был наглядным примером того, что дьявол живет и действует. Что же касается праведности, то для этой высокой идеи я потерянный человек.

– Я вам не верю. – Священник поднял стакан и посмотрел сквозь него на свет. – Может быть, я не образцовый служитель Бога, но я не забыл того, чему меня учили. Я по-прежнему вижу душу человека и могу достаточно точно угадать его характер. Только очень смелый человек, не лишенный сострадания, мог доставить сюда миссис Портер, особенно принимая во внимание ее отношения с вашим братом.

Кей ничего не ответил, но, наклонившись через стол, шепотом задал вопрос. Вода громко текла в ванной, но он опасался, что Лара услышит его слова.

– Вы утверждаете, что хорошо разбираетесь в людях. Тогда скажите мне откровенно, неужели вы считаете, что тот солдат на дороге поверил чепухе, которую вы ему выдали?

Вода в ванной перестала течь. Отец Жеральдо допил ром.

– Нет.

Отец Жеральдо и Кей обменялись понимающими взглядами. Лара вошла комнату; вся ее хрупкая фигурка выражала усталость.