Светлана - Артюхова Нина Михайловна - Страница 17

У Тамары Владимировны узенькие плечи и ласково-безбровое лицо. Она не старая еще, но и не очень моло­дая. Она живет с матерью, совсем уже старушкой. У матери такие же узкие плечи, но брови немного резче наме­чены и голос более требовательный. Она не любит, что­бы Тамара Владимировна поздно возвращалась домой, и всегда выговаривает ей за это. Но где у Тамары Вла­димировны дом? Это не совсем ясно. Вот, например, се­годня: дежурство давно уже кончилось, но уходить как-то еще тревожно. Опять начала кашлять Валя Иванова, и нужно было ставить ей градусник. Нет, жара не ока­залось.

Соколова, новенькая, опять стала нелюдимой и мрач­ной, второй день уже хмурится и молчит.

Ребята уснули. Тихо стало в детском доме. Тамара Владимировна, перед тем как окончательно уйти, про­ходит по коридору, заглядывает в спальню «своих де­вочек».

Валя не кашляет, спокойно дышит, пожалуй, и на­сморка у нее нет...

В углу шевельнулось одеяло, натянулось плотнее на кудрявую темную голову,

 — Светлана, ты не спишь?

Не спит и плачет, уткнувшись в подушку.

 — Светланочка, ты о чем?

Тамара Владимировна не торопит. Она знает: ласко­вое прикосновение, молчаливое участие скорее заставят говорить, чем навязчивые расспросы.

Светлана вся сотрясается от беззвучных рыданий и от усилия их сдержать. Потом садится на кровати и, обняв Тамару Владимировну за шею, шепчет ей в са­мое ухо:

 — Я списывала... я сегодня пятерку... Я списывала у Гали и у Мухи!

Они долго шепчутся, совсем не слышно.

 — Тамара Владимировна, — говорит наконец Свет­лана, — вы идите, уже поздно. Честное слово, я засну. Я знаю, ваша мама будет о вас беспокоиться!

И после паузы:

 — Тамара Владимировна, вы расскажете вашей ма­ме, что я списала диктант? Я знаю, вы ей все про нас рас­сказываете.

 — Ведь это твой секрет? Как же я могу рассказать?

 — Ладно уж, рассказывайте! Всем можете расска­зать!.. Я сама завтра всем расскажу!

...Тамара Владимировна отпирает дверь своим клю­чом. Но мать услышала и сразу появляется в передней.

 — Слава богу! — восклицает она. — Я уж думала, случилось что-нибудь с тобой!

 — Да что ты, мамочка! Что может со мной слу­читься?

Мать с негодованием показывает на часы:

 — Почему ты опять так задержалась?

Тамара Владимировна снимает шубу и меховую бе­личью шапочку. Примирительно улыбается:

 — Так ты за меня беспокоилась?

 — Конечно, беспокоилась! Как же не беспокоиться!

 — Вот видишь, мама, я у тебя одна — и сколько вол­нений! Как же мне за своих девочек не беспокоиться? Ведь их у меня тридцать пять человек!

«Светлана гибнет! Спасайте Светлану!»

Галя помочь Светлане не может ничем.

Это очень ответственная контрольная работа — ко­нец второй четверти. Все учтено. Соседи по парте не мо­гут совещаться; не имеет смысла шептаться и подгляды­вать друг к другу в тетради — соседи по парте решают разные задачи.

Помочь Светлане может Черненькая Муха — они си­дят в одном ряду.

Поэтому Галя, увидев по лицу Светланы, что положе­ние безнадежно, написала на промокашке призыв о по­мощи и переслала его Мухам.

Светлане сначала показалось, что она просто запута­лась в вычислениях.

Только не пугаться и не спешить. Хладнокровно про­верить одно за другим все сложения, деления, вычита­ния...

Проверила как могла хладнокровнее. Нет, опять ка­кая-то чепуха получается! Значит, неверен сам ход за­дачи. Светлана перечеркнула крест-накрест всю страницу.

Кроме задачи, еще пример... Может быть, сначала его сделать, а задачу пока отложить? Но, решая пример, Светлана не могла не думать о задаче. Забыла сократить дробь, получились неправдоподобно огромный числитель и знаменатель. Было очень хлопотно управляться с ними. Когда надумала сокращать, числитель и знаменатель не захотели сокращаться.

А девочки решают себе и решают... Маленькие де­вочки, они все моложе ее!

Туся Цветаева, кажется, уже все сделала — и задачу и пример. Отложила ручку, обвела гордым взглядом класс. Небрежно просматривает... Неужели будет отда­вать тетрадку? Она любит встать и первой пройти через весь класс к столу учительницы.

Даже у Нюры Поповой как будто все благополучно. А ведь Туся не помогала ей — они тоже пишут разное. Почему-то у Мухи Черной еще не все готово. Склонив­шись над партой, она быстро-быстро пишет, но — стран­ное дело! — не в тетрадке, а на отдельном листке, кото­рый лежит поверх тетради.

Как же теперь быть? Опять попробовать задачу или переделывать пример?

Евгения Петровна посматривает на часы... Должно быть, времени уже осталось немного.

Юра Самсонов, чемпион по шахматам в детском доме, сказал бы, что Светлана «попала в цейтнот». Она стала делать необдуманные ходы.

Что-то легко прошуршало под партой. Галина рука предупреждающе сжала Светланин локоть. Светлана по­смотрела вниз, на коленях у нее лежал листок... тот са­мый, который Черненькая Муха ... Глаза невольно забе­гали по строчкам.

Как просто и как глупо!.. Сама себя запутала... Со­всем-совсем нетрудная задача!

Мухин листок не нужен. Светлана уже поняла, как ре­шать. У нее было даже такое чувство, будто она сама по­няла. Ну... в общем, поняла бы и без Мухиного листка!

Время еще есть. Задачу, во всяком случае, теперь со­всем быстро...

Туся Цветаева встала — первая — и пошла к столу учительницы. Никто, кроме Туси, еще не сдавал тетрадей. Она всегда гораздо раньше других. Значит, время еще есть. Быстро-быстро сделать задачу. Может быть, потом на радостях и пример выйдет! И вот так же спокойно положить тетрадь перед Евгенией Петровной...

«Девочки, меня так легко обмануть...»

Галя смотрит на Светлану с тревожным удивлением, будто хочет спросить: «Ну, что же ты?»

Светлана быстро пишет на промокашке: «Мушка, милая, дорогая, спасибо, только я не хочу!» Потом встает, берет свою тетрадь с перечеркнутой за­дачей, с примером, зашедшим в тупик, и несет все это безобразие к столу учительницы. По дороге ласковым движением кладет промокашку на парту Лены Мухиной. Евгения Петровна удивленно спрашивает:

— Ты уже и задачу и пример сделала?

 — Нет.

 — Почему же ты возвращаешь тетрадь? Подумай еще, время есть.

Светлана тем же решительным голосом отвечает:

 — Евгения Петровна, я теперь знаю, как нужно ре­шать, только я не сама — я случайно увидела, как сде­лала другая девочка, поэтому я не хочу!

...На перемене Галя Солнцева огорченно повторяла:

 — Светлана, это из-за меня!

Мнения девочек разделились: одни одобряли и под­держивали Светлану, другие доказывали, что она сдела­ла явную нелепость.

После уроков споры перенеслись в детский дом.

К Светлане подошла Алла Нежданова и сказала не­много слишком торжественно:

 — Ты поступила как настоящая пионерка!

 — Ну и глупо! — возразил Витя Чижов. — Уж при­мер-то, во всяком случае, могла решить, поскольку время еще было!

 — Нет, — сказал Юра Самсонов, — Светлана сделала правильный ход. Так эффектнее. Ну была бы с приме­ром не двойка, а двойка с плюсом. Какая от нее ра­дость?

Итак, что же лучше: незаслуженная пятерка или двойка, честно заработанная? Упрямо стиснув зубы, Свет­лана решила: не хочу ни того, ни другого. А четверть кон­чается... Неужели так и не удастся исправить до Нового года?

По вечерам Тамара Владимировна чуть ли не силой уводила Светлану из комнаты для занятий.

 — Довольно, надо отдохнуть! Ты почти не гуляешь. Смотри, какая бледная стала!

Иногда в ущерб арифметике одолевали посторонние мысли. На каникулах за Аней и Валей приедет тетя и увезет в деревню. И еще несколько мальчиков и девочек тоже уезжают к своим родственникам,

Светлана родилась и выросла в городе, но послед­ние три года жила в деревне, и зимой и летом. Москву уже успела полюбить — как можно не полюбить Моск­ву! — но иногда все-таки хочется, даже в зимний день, чтобы расступились дома... Широкое поле... Очень много неба над головой... А между небом и полем — темный лес…