Как две капли воды - Браун Сандра - Страница 84

Она нервно ломала пальцы, пока экономка не поставила перед ней дымящуюся чашку с ароматным чаем.

– Вы хорошо себя чувствуете, миссис Ратледж? У вас так горят щеки.

– Все в порядке. Немного озябла.

– Надеюсь, это не грипп. Его вокруг столько – легко заразиться.

– Все в порядке, – повторила она со слабой улыбкой. – Допивай сок, Мэнди, и я почитаю тебе перед сном.

Она старалась отвечать на болтовню Мэнди, которая явно продолжала делать успехи, но мысли ее постоянно возвращались к Зи и собранным той скандальным сведениям о Кэрол.

– Все?

Она похвалила Мэнди, которая гордо протянула ей две пустые тарелки, допила чай и повела девочку в спальню. Там она помогла ей расшнуровать ботиночки, уложила в кроватку, укрыла стеганым одеялом и устроилась рядом, взяв большую книжку с картинками. В детстве такую книжку ей читал отец. Она была полна изумительных иллюстраций: златокудрых красавиц выручали из беды мужественные герои, преодолевавшие невообразимые препятствия. Самые ранние и дорогие воспоминания были связаны для нее с этим чтением. Она лежала под одеялом или сидела у отца на коленях, а его голос постепенно ее убаюкивал.

Это были драгоценные, долгожданные минуты: отец был дома и занимался с ней. В сказках, которые он читал, отцы-короли обязательно обожали своих дочерей-принцесс. И добро неизменно торжествовало над злом. Конечно. Недаром сказка – это то, что существует лишь в слове, лишь рассказывается. Они парят над реальностью, в которой отцы порой месяцами не дают о себе знать, а зло берет верх слишком часто.

Когда Мэнди заснула, Эйвери выскользнула из комнаты и тихо прикрыла за собой дверь. Мона после обеда всегда уходила на пару часов к себе, чтобы посмотреть сериал и отдохнуть, перед тем как готовить ужин.

Больше в доме никого не было, но к тому крылу, где жили Зи с Нельсоном, Эйвери кралась на цыпочках. Она не задумывалась о правомерности своего поступка. При других обстоятельствах о столь чудовищном вторжении невозможно было и помыслить. Но те обстоятельства, которые имелись налицо, сделали его необходимым.

Она легко определила, где находится их спальня. Очень уютная комната. Шторы были задернуты, чтобы не пропускать чересчур яркий свет осеннего дня. В воздухе ощущалось легкое цветочное благоухание, которое ассоциировалось у нее с Зи.

Стала бы она держать столь шокирующую документацию в изящном бюро в стиле королевы Анны? А почему бы и нет? Оно казалось вне подозрений, как юная монахиня. Кому придет в голову туда лезть? Нельсон занимался делами фирмы за массивным столом в кабинете на первом этаже. С какой стати ему копаться в бюро супруги?

Эйвери взяла с туалетного столика пилочку для ногтей и поддела ей миниатюрный золотой замок на выдвижном ящике. Она даже не пыталась скрыть следы преступления. Зи ведь ожидала, что она постарается проверить ее слова.

Замок был не самый надежный. Через несколько секунд Эйвери выдвинула ящик. В нем оказалось несколько плоских коробочек с почтовыми принадлежностями, помеченными инициалами Зи, альбом марок, записная книжка и две Библии в черном переплете – одна с оттиснутым золотом именем Джека, другая – с именем Тента.

В глубине ящика лежала картонная папка. Эйвери вынула ее и расстегнула металлический зажим.

Пять минут спустя она вышла из комнаты бледная и дрожащая. Ее всю трясло как в лихорадке и мутило. Безобидный чай бунтовал у нее в желудке. Она кинулась к себе и заперлась. Облокотившись спиной о дверь, она вбирала в себя освежающие потоки воздуха из окна.

Тейт. Ох, Тейт. Если только ему доведется заглянуть в эту папку…

Надо принять душ. Скорее. Немедленно.

Она сбросила туфли, стянула свитер, распахнула шкаф. И вскрикнула.

Отшатнувшись, она обеими руками зажала рот, из которого продолжали вылетать нечленораздельные звуки. От движения открывающейся двери предвыборная афиша Тейта закачалась на красном шнуре, точно тело на виселице.

Посередине лба Тейта красной краской было намалевано отверстие от пули. Краска стекала по его лицу, чудовищно контрастируя с его улыбкой. Через всю афишу шли слова: «В день выборов!»

Эйвери кинулась в ванную, и ее стошнило.

42

– Это было кошмарно. Так мерзко.

Эйвери сидела, почти уткнувшись в стакан с бренди, который налил ей Айриш, уверяя, что это ее успокоит. Первый же с трудом давшийся глоток едва не воспламенил ее внутренности, но она все сжимала стакан в руке, потому что ей надо было за что-то держаться.

– Вся эта дерьмовая история – мерзость от начала и до конца, – объявил в ответ воинственный хозяин. – Я всегда так считал. Разве я тебя не предупреждал? Не предупреждал я тебя, а?

– Ну, предупреждал. Чего заладил?

– А к тебе кто обращался? – накинулся Айриш на Вэна, который под сурдинку потягивал кое-что, несколько отличавшееся содержимым от обычной сигареты. Впрочем, Айриш был слишком расстроен, чтобы это заметить.

– Эйвери ко мне обратилась. Позвонила и сказала, чтобы я во все лопатки чесал сюда, ну, я и чесанул.

– Я спрашиваю, кого тут интересует твое мнение?

– Да прекратите вы оба! – выкрикнула Эйвери. – И потом, Вэн, брось ты эту дрянь, Христа ради! Меня тошнит от ее запаха.

Она провела пальцами по губам, будто боялась, что ее снова вывернет.

– Афиша меня просто в ужас привела. Он действительно собирается это сделать. Я знала, всегда знала, но теперь…

Она поставила стакан на столик для кофе и поднялась, растирая себе руки. Даже в свитере она никак не могла согреться.

– Кто он, Эйвери?

Она покачала головой:

– Не знаю. Он может быть кем угодно. Я не знаю.

– А кто имеет доступ в твою комнату?

– Я пришла в полдень, так что до этого момента туда любой мог попасть. Мона говорит, в доме впору турникет устанавливать. Одни входят, другие выходят, и так все время. Ведь скоро выборы.

– Откуда ты знаешь, что никто за тобой не увязался по пути из усадьбы?

– Я постоянно смотрела в зеркало заднего вида и несколько раз развернулась. К тому же, когда я уезжала, дома никого не было.

– А в папке, которую ты отыскала в столе у свекрови, никакого ключа к этому делу не обнаружилось?

В ответ на бесцеремонный вопрос Вэна Эйвери лишь растерянно покачала головой.

– Странная она какая-то, – заметил он.

– Почему ты так думаешь?

– Я много ее снимал. Вечно улыбается, машет ручкой, но черта с два я поверю, что она и впрямь весела и счастлива.

– Понятно, о чем ты. Она очень скрытная и мало говорит. Во всяком случае, до сегодняшнего дня говорила мало.

– Расскажи-ка нам лучше о Кэрол Наварро, – сказал Айриш. – Она важнее для дела, чем Зи Ратледж.

– Кэрол, или как там ее в действительности звали, была потаскушкой. Танцевала в самых низкопробных ночных клубах…

– Сиськи показывала, – уточнил Вэн.

– …под разными пикантными и соблазнительными именами. Два раза арестовывалась, первый раз за непристойное поведение в общественном месте, второй – за проституцию, но оба обвинения были сняты.

– Ты уверена в этих сведениях?

– Частный детектив, возможно, и правда был гнусной личностью, но потрудился он на совесть. С помощью информации, которую он передал Зи, я с легкостью отыскала несколько мест, где она подвизалась.

– Когда же ты успела? – удивился Айриш.

– Перед тем как ехать сюда. Я даже переговорила кое с кем из ее знакомых – с другими танцовщицами, нанимателями и так далее.

– Они не принимали тебя за нее? – спросил Вэн.

– Да, все. Я объяснила наше сходство, представившись двоюродной сестрой. Говорила, что мы давно не виделись.

– И что они о ней сообщили?

– Она оборвала все связи. Никто не знал, что с ней сталось. Мне попался один голубой, который за двадцать долларов рассказал, что она якобы вознамерилась распрощаться с ночной жизнью, пойти в школу бизнеса и выбиться в люди. Больше он ничего не помнит. И ни разу ее не видел с тех пор, как она уволилась из клуба.