Главный свидетель - Браун Сандра - Страница 7

– Господи, да я и не собираюсь тебя оставлять. Ведь и у меня самой нет близких друзей. Но давай смотреть правде в глаза. – Она крепко и осторожно сжала плечи Кендал. – Кроме меня, последней ниточкой, связывающей тебя с Теннесси, остается твоя бабушка. Когда она умрет, возвращайся назад, в Шеридан. Навсегда, Кендал. Порви со всеми, включая и меня. Не насилуй свою судьбу.

Кендал отстраненно кивнула, раздумывая о преимуществах, вытекающих из совета подруги:

– Бабушка долго не протянет. Мне хотелось переехать сюда вместе с ней, но она отказалась покинуть свой дом. Эта разлука рвет мое сердце на части. Ты-то хорошо знаешь, что она для меня значит.

– Взаимно, – угочнила Рики Сью. – Бабушка по-настоящему тебя любит. И всегда – желала тебе только добра. Если ты будешь счастлива, то и она умрет умиротворенной. Это самое лучшее, чем ты можешь сейчас ей помочь.

Конечно, Рики Сью права, права на все сто. К горлу Кендал предательски подкатил комок:

– Ради Бога, Рики Сью, приемотри за ней.

– Я звоню ей ежедневно и приезжаю навестить дважды в неделю, как и обещала. – Она дружески пожала руку Кендал. – А сейчас мне бы хотелось вернуться на свадьбу и распробовать всякое шампанское и деликатесы. Возможно, я выбью еще один танец из этого фармацевта. Ты не находишь, что он в некотором смысле весьма привлекателен!

– Он женат.

– Ну и что? Подобные типы обычно питают слабость к таким, как я. – При этом она ничуть не стесняясь, похлопала себя по роскошной груди.

– Как тебе не стыдно!

– Извини, но это слово начисто отсутствует в моем лексиконе. – Самодовольно хихикая, она отстранила Кендал и распахнула дверь. – Я ушла. Хотя с удовольствием осталась бы и посмотрела, как ты управишься.

– С чем?

– Ну, как бы ты пописала в своем свадебном платье.

Глава вторая

– Еще что-нибудь, мисс? – Этот вопрос прервал ее нынешние воспоминания о дне свадьбы. Она помнила все до мельчайших подробностей, но вместе с тем чувствовала некую отстраненность от этого значительного события, словно произошло оно с кем-то другим или в какой-то иной жизни.

– Нет, все, благодарю вас, – ответила она продавцу.

Несмотря на холод и непогоду, покупатели просто заполонили супермаркет на Уолл-Март. Все торговые ряды были забиты товарными тележками, доверху заполненными всякой всячиной – от роликовых коньков до булавок.

– Сто сорок два доллара семьдесят семь центов. Как будете платить: наличными, чеком, в кредит?

– Наличными.

Молодой человек не обратил на нее никакого внимания. Просто одна из сотен посетительниц, прошедших сегодня через кассу. И если бы кто-либо позже поинтересовался, он вряд ли смог бы вспомнить или подробно описать ее внешность. Анонимность – как раз то, что ей необходимо. Прошлой ночью, лежа в кровати одной из палат городской больницы Стивенсвилла, она почувствовала смертельную усталость, которую не только никогда прежде не испытывала, но и представления о которой ранее не имела. Все ее тело ныло от боли и изнеможения, многочисленные ссадины, царапины и раны давали о себе знать сильнее, чем днем. Но несмотря на крайнее переутомление, она до утра так и не сомкнули глаз.

«Кто ты такая? Кто я?»

«Он мой муж».

Слова эти беспрестанно отдавались у нее в голове.

Уставившись в потолок, она повторяла их снова и снова, размышляя о том, не окажутся ли они пророческими. Сейчас повторять их уже ни к чему. Понятно, что его амнезия лишь временное явление. Поэтому, пока он пребывает в беспамятстве, необходимо извлечь максимум выгоды. Ее не оставляла надежда спасти себя и Кевина.

В особенности Кевина, так как все это проделано исключительно ради него. Любые усилия, даже самые рискованные, оправданны, если речь идет о судьбе ребенка.

Он буквально устроил настоящую сцену в больнице, когда ему сообщили об амнезии. Как сказал доктор, выздоровление потребует длительного отдыха и спокойствия. Придется временно смириться с таким режимом, по крайней мере, до тех пор, пока не заживет его травмированная нога. Поэтому можно с полным правом наслаждаться этим вынужденным отпуском. Чем сильнее он старался вернуть себе память, тем более иллюзорными становились попытки. Сознание упорно отказывалось подчиняться насилию, по-видимому, организму все же требовался длительный отдых.

Однако ему никак не удавалось расслабиться и забыться. Не помогло даже то, что, по совету доктора, Кендал принесла в палату Кевина. Вид ребенка лишь усилил его возбуждение, прекратившееся сразу же, как только мальчика унесли.

Доктор старательно подбадривал Кендал, хотя и с гораздо меньшим оптимизмом, чем прежде.

– Рекомендую на некоторое время оставить его в покое и не тревожить этой ночью. Амнезия – очень коварная штука. Возможно, он все вспомнит, проснувшись завтра утром.

С первыми же лучами солнца она быстро накинула белый больничный халат, любезно оставленный одной из медсестер, и поспешила в его палату. Амнезия за прошедшую ночь не отступила.

Стоило ей лишь переступить порог, как он тотчас натянул простыню до подбородка. Судя по всему, он был чрезвычайно смущен только что закончившейся процедурой. Медсестра вымыв его, уже собирала все свои принадлежности. Пару минут спустя они остались одни.

– Думаю, теперь тебе намного лучше. – Кендал сопроводила свои слова неловким жестом.

– Вероятно, – тихо ответил он, – но мне это не по душе.

– Общеизвестно, – продолжила она, чтобы только не молчать, – мужчины самые ужасные пациенты. – Она ласково улыбнулась и подошла ближе. – Давай помогу тебе устроиться поудобнее?

– Нет, спасибо, все в порядке. А ты как себя чувствуешь? Вернее, и ты, и ребенок.

– Отлично! Мы с Кевином практически не пострадали.

Он кивнул и удовлетворенно бросил:

– Это очень хорошо.

От Кендал не укрылось, что даже эта непродолжительная беседа давалась ему с большим трудом.

– Я еще должна кое-что сделать, но если тебе что-нибудь понадобится, вызывай медсестру без всяких колебаний. Похоже, они весьма квалифицированные.

Он снова кивнул, на этот раз без комментариев.

Женщина собрал ась уже было уходить, но затем остановилась и, наклонившись, поцеловала в лоб, от неожиданности глаза его широко распахнулись. Выражение их заставило Кендал перейти на шепот.

– Хорошенько отдохни. Я скоро вернусь.

Она поспешила из комнаты и разыскала медсестру:

– Мне бы кое-что купить в городе. Есть здесь поблизости стоянка такси?

Та, весело засмеявшись, позвенела перед ней ключами от машины.

Забудь о такси, дорогая. В нашей глуши такой службы просто не существует. До конца смены, то есть до трех, моя машина полностью в твоем распоряжении.

Надень мой плащ.

– Огромное спасибо, – растрогавшись, ответила Кендал. Ее просто подкупила такая неожиданная щедрость. – Купить бы что-нибудь Кевину, да и себе самой… сколько можно ходить в больничном халате! В самом деле, хорошо бы попасть хоть в какой-нибудь магазин.

Медсестра подробно описала, как проехать к Уолл-Марту, а затем после некоторых колебаний наконец спросила:

– Прости, дорогая, что вмешиваюсь в личное, но как у тебя в деньгами? Ведь все ваши вещи и документы утонули вместе с машиной.

– К счастью, я немного припрятала во внутреннем кармане жилета, – ответила Кендал девушке, которая, вероятно, была бы в шоке, узнав истинную сумму. Это гораздо внушительнее, чем просто карманные деньги, причем копила Кендал уже давно, словно предчувствуя, что они ей скоро понадобятся. Для них с Кевином надолго хватит. – Купюры, правда, намокли, но думаю, они еще вполне пригодны. Мне и надо-то совсем немного: что-нибудь из одежды себе и сыну, да снять какое-нибудь жилье.

– В этом маленьком городке, – решила помочь медсестра, – всего одна гостиница для приезжих, да и то паршивая. Оставайтесь пока у нас в больнице. Зачем попусту тратить деньги?

– Спасибо, вы очень добры.

– Пустяки, не стоит благодарности, – смутилась медсестра. – Кстати, когда к вашему мужу вернется память, вы будете с ним сутки напролет, днем и ночью. – Медсестра сочувственно сжала руку Кендал. – Одной, конечно, очень трудно справиться. Нет ли у вас кого-нибудь поблизости, кто бы вам помог? Может, ваша семья?