Главный свидетель - Браун Сандра - Страница 43

– Нет.

– Но расстегнул?

– Да.

– Когда вас застали в машине, кто-нибудь видел, что рубашка на тебе расстегнута?

– Думаю, что да. Неужели это имеет какое-то значение?

– Разумеется, – подтвердила Кендал. – Дело в том, что насильнику наверняка не хватило бы времени расстегивать пуговицы своей рубашки. Обычно такие вещи делают только любовники.

Он с облегчением вздохнул, на лице появилось слабое подобие улыбки.

– Вы закончили половой акт к тому моменту, когда к машине подошел мистер Джонсон?

– Да.

– Ты кончил?

– В презерватив, – тихо отозвался Ли и опустил глаза.

Значит, это физическое доказательство, отправленное на анализ в лабораторию, не вызовет никаких сомнений?

– Да. – Юноша поднял голову и посмотрел на нее в упор. – Я не отрицаю сексуальных отношений между мной и Ким, миссис Бернвуд. Но это не было изнасилованием, как утверждает мистер Джонсон. Ему позвонила библиотекарша и сообщила, что я вслед за Ким вышел из библиотеки. Она, видите ли, заботилась о безопасности Ким. Если у вас узкие глаза, значит, вы обязательно подозрительный тип. Так что ли? – добавил он упавшим голосом.

– Как бы то ни было, Ким еще не вернулась домой, и мистер Джонсон запаниковал. Он начал разыскивать ее и с пеной у рта подскочил к машине. Вытащив меня оттуда, он заорал на всю улицу, размахивая кулаками. Я даже испугался, что он меня убьет.

– А что же Ким? Она-то что делала в этот момент?

– Истерически рыдала. Прибыла полиция и ее вытащили из машины. Она так и не успела привести себя в порядок.

Ли на мгновение замолчал и закрыл лицо руками.

– Она, должно быть, чувствовала себя отвратительно. Вся библиотека высыпала на стоянку поглазеть на происходящее, и я, к сожалению, не смог избавить ее от такого позора.

Кендал задумчиво отложила ручку и положила руки одна на другую.

– Как ты думаешь, что Ким ответит на вопросы в полицейском участке?

– Что я никогда не насиловал ее, – тотчас воскликнул Ли без тени сомнения. – Ведь я даже никогда не провоцировал. Она непременно так и скажет, если, конечно, уже не сказала. Ким не позволит, чтобы меня обвинили в изнасиловании. Как только полиция все выяснит и получит неопровержимые доказательства моей невиновности, меня сразу же выпустят.

Кендал не разделяла его безоговорочной веры в Кимберли Джонсон. Герман Джонсон отличался весьма крутым нравом, и, застав свою дочь в объятиях Майкла Ли, он, вероятно, до смерти запугал дочь. Не исключено, что от страха она наврет полиции, окружному прокурору и суду присяжных. Короче говоря, приложит все усилия, чтобы избежать отцовского гнева и наказания.

В практике Кендал встречалось немало случаев, когда даже менее пугливые давали ложные показания перед присяжными с одной-единственной целью – защитить себя. Ким, наверное, испугается остракизма со стороны всех своих домочадцев за добровольное сожительство с этим парнем. В особенности если они настроены против Майкла Ли по причине расовых предрассудков.

Но и в противном случае, пусть даже Ким признается родителям в своей симпатии к Майклу, они все равно попытаются заставить ее солгать суду. Посчитав, например, оскорбительным для семьи факт взаимоотношений их дочери с парнем азиатского происхождения. Или, к примеру, побоятся общественного мнения несмотря на то, что Майкл Ли является отличником в школе и подает большие надежды.

Кендал чувствовала себя омерзительно, подозревая людей в самом низменном, тем более что достаточно их не знала. Но ей надо предусмотреть самое худшее. По всей вероятности, родители сделают все возможное, чтобы доказать факт изнасилования дочери. Что же касается самой Ким, то она, вероятно, пойдет у них на поводу, чтобы избавить себя от скандала и всевозможных упреков.

Однако Кендал не хотелось подрезать своему подзащитному крылья, важно, чтобы сам он верил в благополучный исход дела.

– Надеюсь, твои одноклассники подтвердят, что вы с Ким были хорошей парой. И свидетельства учителей нам бы не помещали. В общем, придется здорово поработать.

Она бросила в портфель записную книжку и собралась уходить.

– Надеюсь, мистер Джонсон откажется от своего обвинения. В противном случае постараюсь, чтобы обвинение тебе предъявили завтра.

Майкл с жаром уверял Кендал в том, что дело не зайдет так далеко.

– Ким любит меня всем сердцем, так же, как и я ее. Она честно признается, и отцу девушки не останется ничего другого, как отказаться от этого дикого обвинения.

Ах, как Кендал хотелось верить в то, что именно так все и произойдет!

Кендал никогда не уходила с работы, не перекинувшись парой слов с Бамой. Но бедняга, очевидно, уехал куда-то на проходящем поезде. Во всяком случае, именно эта мысль пришла в голову одновременно и ей, и Роско.

– Он ведь прирожденный бродяга, – заметил тот, когда Кендал поинтересовалась странным отсутствием нищего. – Бама странным образом очутился здесь однажды утром. Думаю, – добавил с сожалением Роско, – он вернулся туда, откуда приехал. Видимо, здесь он больше не появится.

Уже больше недели прошло с момента исчезновения Бамы. Сегодня, после встречи с Майклом Ли, Кендал особенно остро вспомнила их разговоры, вроде бы ничего не значащие фразы, которыми они с Бамой обычно обменивались на прощание. Она вдруг почувствовала, что соскучилась, ей очень не хватает этого. Он первым и последним встречал и провожал ее каждый день и стал кем-то вроде верного друга.

Сегодня вечером она осталась без дружеской поддержки.

В кабинете адвоката все еще не навели полный порядок, после стараний небезызвестных братьев. Она по-прежнему считала их основными виновниками этого беспримерного вандализма, хотя абсолютно никаких доказательств не было. Как она и предполагала, полиция и не собирал ась ничего расследовать.

Разгромленный офис породил у нее что-то похожее на клаустрофобию. Беседа с Майклом Ли добила девушку окончательно. Физически ощущая, что заперта в четырех стенах, она, поразмыслив, решила прихватить с собой папку с делом миссис Линэм и отправиться к ней домой. Кендал надеялась взбодриться на свежем воздухе, а тогда уж на обратном пути заняться другими делами.

Ее сильно угнетали в последнее время не профессиональные, а сугубо личные проблемы. Больше суток уже прошло с тех пор, как она узнала, что носит в себе ребенка Мэта. Но Кендал все еще не сообщила ему об этом.

Вчера вечером он сам лишил ее такой возможности, заявив, что она уделяет ему слишком мало внимания, отдавая все свое время, силы и энергию работе. Ее крайне шокировали такие старомодные взгляды мужа на семейную жизнь и жесткую заданность роли каждого из супругов.

Произнеси он это в порыве страсти или гнева, она не придала бы его дурацким упрекам никакого значения. Но Мэт рассуждал спокойно и убежденно, что прямо-таки на весь день выбило ее из колеи.

Конечно, сын во всем вторил отцу, на самом деле не желая видеть своей женой покорную и забитую женщину. В противном случае он никогда бы на ней не женился. В общем, все бы еще полбеды, если бы Гиб не оказывал столь сильного влияния на сына, его образ мыслей и образ жизни. Мало того, Гиб, оказывается, чуть ли контролировал некоторые сферы общественной жизни города, которые, на ее взгляд, к нему не имели ни малейшего отношения.

И вот вместо того, чтобы радоваться неожиданной новости, она должна теперь с грустью размышлять над взаимоотношениями с мужем и нежелательном влиянии его отца.

Как же много сил уходит на все эти семейные дрязги! А ведь можно было бы бросить их на борьбу за справедливость, на защиту Лотти Линэм.

Кендал здорово намучилась, убеждая прокурора Горна отпустить миссис Линэм под залог, но, к ее удивлению, судья Фаргоу поддержал адвоката, что и решило исход всего дела. Никто из родственников не оказал ей никакой помощи и поддержки, но миссис Линэм удалось раздобыть необходимую сумму под залог имущества, доставшегося после смерти мужа.