Французский шелк - Браун Сандра - Страница 9

— Вы хотели видеть меня? Он выпустил ее руку.

— Да.

— Могу я вам предложить что-нибудь выпить? Она жестом пригласила его присесть — в углу стояли диван с мягкими подушками, низкий столик и два обитых материей кресла. В одном из них лежала корзинка то ли с вышивкой, то ли с вязанием — догадаться было трудно. На столике несколько хрустальных графинов, в которых отражались лучи послеполуденного солнца, отбрасывая радужные блики на белые оштукатуренные стены и деревянный пол. — Нет, спасибо. Ничего не надо.

— Можно, я повешу ваш пиджак? — спросила она, протянув руку.

Он почти уже отдал его, но вдруг передумал:

— Нет, не стоит. Он мне не мешает. Извините мой внешний вид, но внизу просто парилка.

Поскольку впечатление от Клэр было несколько иным, чем он ожидал, Кассиди потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. Он всегда предпочитал владеть ситуацией и теперь хотел отыграться за легкое поражение, которое потерпел от Клэр.

В ее глазах мелькнул вызов, но она явно старалась не выдавать своих эмоций.

— Да, иногда там становится жарковато. Пожалуйста, садитесь.

Он сел в одно из кресел, положив пиджак на колено. Клэр опустилась на диван, прямо напротив Кассиди. Он заметил, что помада на ее губах почти съедена, как будто она имела привычку закусывать свою полную нижнюю губу. Волосы каштанового оттенка в лучах солнца горели огнем. Похоже, она теребила их руками и карандашом, поскольку кудри лежали в беспорядке.

Кассиди мгновенно сделал несколько выводов. Во-первых, Клэр была женщиной деловой. Ей, вероятно, чужды женские капризы и тщеславие. Она явно пыталась скрыть свою нервозность. Лишь пульсирующая на красивой нежной шее жилка выдавала ее.

Отвлекшись от шеи, Кассиди перевел свой взгляд на забавную безделушку, свисавшую с ее шеи на черном шелковом шнуре. Клэр проследила за его взглядом и сказала:

— Это подарок моей подруги Ясмин.

— А что в нем? — В плоском флакончике явно была какая-то жидкость. — Любовный эликсир?

Глаза их на мгновение встретились. Кассиди вдруг подумал, что не следовало вчера ложиться спать в возбужденном состоянии. И еще хотелось, чтобы его сегодняшний визит сюда не носил официального характера.

Клэр сняла с флакончика крышку, поднесла его к губам и дунула. Десятки крошечных радужных пузырьков вырвались наружу, облепив ее лицо и закружив по комнате.

Кассиди рассмеялся — отчасти оттого, что пузырьки его удивили, но главным образом пытаясь снять накопившееся в нем напряжение.

— Занятная вещица, прекрасно отвлекает, когда работа становится чересчур утомительной, — объяснила Клэр. — Ясмин часто дарит мне такие игрушки, она считает, что я слишком серьезно отношусь к себе. — Улыбнувшись, она закрыла флакончик.

— Неужели это правда?

Она, не смутившись, встретила его прямой взгляд.

— Правда что?

— Что вы слишком серьезно относитесь к себе. — По ее реакции он понял, что вышел за отведенные ему рамки. Клэр холодно улыбнулась. Все так же учтиво, но уже с оттенком нетерпения она спросила:

— Зачем вы пришли ко мне, мистер Кассиди? По поводу последнего чека, который я обжаловала в прокуратуре?

— Последнего чека? Нет, боюсь, что нет. Преподобный Джексон Уайлд, — внезапно выпалил Кассиди, словно бросая вызов. Клэр не приняла его, лишь продолжала смотреть на Кассиди пытливым взглядом. Он был вынужден объяснить:

— Я полагаю, вы слышали об убийстве.

— Конечно. Разве вы не видели меня по телевизору? Кассиди не ожидал такого поворота.

— Нет. Когда это было?

— В тот самый день, когда было обнаружено тело преподобного Уайлда. Позавчера, по-моему, так ведь? Сюда приходили репортеры, ждали от меня заявления. Оно получилось, наверное, не столь драматичным, как им бы хотелось, потому что в вечерних новостях меня так и не показали.

— Вас это огорчило или, наоборот, успокоило?

— А вы как думаете? — Улыбка исчезла с ее лица. Кассиди сделал заход с другой стороны:

— Что вам известно об убийстве?

— Что мне известно? — пожав плечами, повторила она его вопрос. — Только то, что смогла прочитать в газетах и увидеть по телевизору. А почему вас это интересует?

— Вы были знакомы с преподобным Уайлдом?

— Вы имеете в виду, встречалась ли я с ним когда-нибудь? Нет.

— Никогда?

— Никогда.

— Но он вас знал. — Она молчала, хотя уже и не выглядела такой спокойной и собранной, как несколько минут назад. — Не правда ли, мисс Лоран? Причем знал вас достаточно хорошо, чтобы после его убийства именно ваше мнение о случившемся заинтересовало прессу.

Она провела по сухим губам розовым аппетитным язычком, что тут же вывело Кассиди из равновесия.

— Преподобный Уайлд знал меня по имени как владелицу «Французского шелка». Со своей кафедры он обвинял меня в том, что я занимаюсь распространением порнографии. «Грязная торговка» — так он называл меня.

— Ну и как вы на это реагировали?

— А вы как думаете? — Накопившееся в ней волнение внезапно прорвалось наружу, она резко поднялась с дивана и, обойдя его, встала за спинкой кресла, в котором сидел Кассиди.

— Бьюсь об заклад, что вам это было чертовски неприятно.

— Вы абсолютно правы, мистер Кассиди. Мне это было неприятно. Термин «грязный» неприменим ни к моему бизнесу, ни к каталогу, который я выпускаю.

— А вы знали, что возглавляете список противников Уайлда?

— Что вы имеете в виду?

Кассиди достал из кармана пиджака листок бумаги. Развернув, он протянул его Клэр, которая, однако, не сделала ни малейшего движения, чтобы взять его в руки.

— Среди личных вещей Уайлда, — сказал Кассиди, — мы обнаружили этот сделанный от руки список изданий. «Плейбой», «Хастлер», ну и все остальные журналы с девочками. Там же значится и каталог «Французский шелк».

В то утро, когда они с Говардом Гленном обсуждали те немногочисленные факты, которыми располагали по делу, Гленн почти не проявил интереса к этому списку. Детектив строил свою версию на Ариэль и Джошуа Уайлд. По его убеждению, они больше всех подходили на роль подозреваемых.

Вполне возможно, что он был прав, но Кассиди не хотел упускать ни одной ниточки, ни одной версии. На его идею проверить «Французский шелк» Гленн лишь безразлично пожал плечами, считая, что Кассиди явно теряет время.

Встретившись с Клэр Лоран, Кассиди, однако, так уже не думал. И хотя с нее трудно было бы писать психологический портрет убийцы, она, безусловно, чертовски заинтриговала Кассиди, да к тому же у нее был весьма серьезный повод расквитаться с занудным проповедником.

Клэр какое-то мгновение изучала протянутый ей листок, потом сердито отмахнулась от него.

— Я ничего не знаю об этом списке. Мой каталог не имеет ничего общего с этими журналами.

— Уайлд, очевидно, думал иначе.

— Он ошибался.

— Мисс Лоран, ваша компания была выбрана мишенью для клеветы и оскорблений, чтобы в конечном счете вынудить вас уйти. Судя по дате составления этого списка, Уайлд за несколько дней до своей смерти дал священную клятву и скрепил ее своей кровью.

— Он явно был сумасшедшим.

— Но у него есть тысячи преданных сторонников.

— За Адольфом Гитлером тоже шли толпы. Некоторым людям непременно нужно указывать, во что им верить, потому что сами они думать за себя не могут. И если им достаточно часто говорить то, что они хотят услышать, они пойдут за кем угодно и примут любую-ложь, которую им будут вдалбливать. У них же просто стерильные мозги. Мне их жаль, но каждый волен сделать свой выбор. Я же хочу лишь одного — чтобы меня оставили в покое, чтобы я могла заниматься тем, чем я хочу. Это единственное, из-за чего мы враждовали с Джексоном Уайлдом. Он ведь стремился всех обратить в свою веру. Если уж ему так не нравился мой каталог, что ж, это его дело. Но кто дал ему право осуждать и порочить его?

— Он считал, что господь бог дал ему право.

— Но это ведь лишь со слов Уайлда, не так ли? Клэр была напряжена, словно гитарная струна, которая вот-вот лопнет. Грудь ее вздымалась, волнуя жидкость во флакончике, свисавшем с шеи. В этот момент Клэр открылась Кассиди с совсем иной стороны — он вдруг понял, что под маской хладнокровия и безразличия скрывается страстная натура.