Путь сердца - Холт Черил - Страница 30

Глаза дарили изумрудный свет, и граф вспомнил, как мысленно сравнивал их с сияющей в солнечном свете летней лужайкой. Не находя в себе смелости поднять взгляд, Джейн смотрела на покрывало, нервно водя пальцами по гладкой шелковистой ткани. Красавица слегка дрожала, и трудно было сказать, чем именно вызвана дрожь – прохладным воздухом комнаты или волнением предстоящей встречи. Скорее всего подействовало и то и другое.

Филипп едва сдерживался. Хотелось застонать. Хотелось обнять, встряхнуть это чудное видение, как можно крепче прижать к себе. Хотелось ворваться в святая святых стремительно безжалостно глубоко, ни на мгновение не задумываясь о причиненной боли. И в то же время хотелось ласкать медленно и нежно, чтобы показать, насколько восхитительной, чудесной невообразимо сказочной может быть любовь. Хотелось снова и снова, всю ночь напролет постигать эту юную женщину Дерзко и смело. Мягко и нежно.

Даже прожив десять жизней, трудно было представить, что брак по расчету мог подарить столь прелестную подругу. Воздушное создание выглядело поистине безупречным. Любой нормальный мужчина, не утративший здравого рассудка, с восторгом ловил бы каждое мгновение встречи. Филиппа же мучил отчаянный страх, а это означало, что с рассудком далеко не все в порядке. Неужели так оно и есть?

– Здравствуй, Джейн, – негромко приветствовал граф, впрочем, в тишине, которую нарушало лишь потрескиванье поленьев в камине, голос показался Джейн оглушительным. Она едва заметно вздрогнула, на мгновение прикрыв глаза.

– Добрый вечер, лорд Уэссингтон. – Казалось, она не в силах даже посмотреть на супруга.

Сердце билось слишком сильно, нервы натянулись до предела. В последние несколько недель Джейн поддерживала самообладание, убеждая себя, что должна пройти весь назначенный Гименеем путь ради Грегори и отца. Но сейчас, когда настал ответственный момент, неожиданно для себя самой она осознала, что до сих пор не совсем верно оценивала ситуацию. Проблема заключалась в том, что обратного пути просто не существовало.

Уэссингтон стал ее законным мужем, и это означало, что отныне ему дано право делать с молодой женой все, что угодно, а ей оставалось лишь соглашаться. Разум утверждал, что необходимо пройти по опасной дороге до самого конца и узнать, что же, в конце концов, происходит в спальне под покровом ночи.

Мег уверяла, что Уэссингтон обладает богатым сексуальным опытом (правда, горничная не сообщала, откуда ей это известно, а Джейн стеснялась спросить), а потому нежно и искусно поможет ей перешагнуть порог между девственностью и женственностью. Джейн ждала важного шага с нетерпением и готовностью, надеялась, что утрата невинности окажется не испытанием, а радостью. Не сжиматься от страха перед неотвратимым, а приветствовать любимого с широко раскрытыми объятиями – вот что означала для нее ночь наедине с красивым, желанным супругом.

Тишина и уединение спальни сулили нескончаемые открытия и безграничные радости. Джейн вполне могла их получить, если бы удалось призвать к сотрудничеству собственное тело. Воздух в комнате почему-то внезапно исчез – даже дышать стало трудно. Привести в действие легкие удалось лишь усилием воли. Вдох-выдох, вдох-выдох, вдох-выдох. Внутренние команды должны были помочь восстановить темп дыхания, однако толку от них оказалось немного.

Филипп внимательно смотрел на юную жену. За две последние недели он сотни раз проигрывал в уме события сегодняшнего вечера. Что следует сказать. Что следует сделать. Как именно предстоит себя вести. Какие слова ободрения и симпатии необходимо произнести. Хотя детали подвергались бесконечным и безграничным изменениям, финал оставался одним: Джейн предстояло стать настоящей женщиной, истинной супругой; ему же предстояло получить несказанное наслаждение.

Ни один из витиеватых сценариев, которые бесконечно сменялись в богатом, изощренном воображении, не готовил графа к тому действу, которому предстояло произойти в ночной тишине. Он, Филипп Уэссингтон, опытный сердцеед и ненасытный любовник, испытавший страстные ласки женщин всех возможных нравов, характеров, возрастов, стилей и размеров, вовсе не собирался одаривать любовью собственную молодую и на редкость красивую жену.

Да, он познал немало юных, свежих женщин. Среди них попадались и девственницы. Некоторые пылкие особы воображали себя горячо влюбленными лишь потому, что раз-другой дарили ласки и получали ласки в ответ. Неопытные подруги просто не осознавали, как мужчины воспринимают интимную близость. Поэтому в глазах некоторых из них свидание приобретало невероятную важность и выходило за все разумные пределы. Молодые женщины начинали мечтать о любви, преданности и счастливом конце красивой истории.

Филипп не верил ни в одну из этих сказок и не хотел разжигать подобные чувства в молодой жене. Граф просто собирался спокойно продолжать заниматься собственными делами – без тех неизбежных глупостей, которые порождает так называемая «супружеская любовь». Джейн не обладала богатым жизненным опытом светских дам, а потому никогда не смогла бы понять, как мало на самом деле означал акт физической любви.

Если он будет ласкать молодую жену именно так, как должен и в глубине души страстно желает, если будет добр и мягок, любвеобилен и нежен, она непременно придаст его действиям слишком глубокий смысл. Это читалось и в смятенном выражении ярких зеленых глаз, и в легкой дрожи в плечах и руках – юная супруга с нетерпением и волнением ожидала приближения мужа-любовника.

Филиппу хотелось бы свалить тяжесть принятого решения на Маргарет, хотелось бы иметь возможность сказать себе, что все это делается лишь для того, чтобы избежать дальнейших скандалов с любовницей. Однако правда заключалась вовсе не в этом. Печально, но на сей раз взбалмошная Маргарет оказалась права: Джейн непременно воспылает самыми искренними чувствами. Близость и зависимость, которые она обязательно ощутит, перерастут собственные границы и превратятся в новое огромное переживание, способное затмить все на свете. Она непременно захочет получить настоящего мужа, истинного, любящего отца своим детям. Филипп же понятия не имел, как исполнить подобное экстравагантное желание, да и вовсе не стремился к этому.

Если даже где-то в самом дальнем уголке разума и притаилась мысль об опасной возможности самому влюбиться в молодую жену, лорд Уэссингтон решительно отказывался к ней прислушиваться. Джейн была прекрасна, казалась доброй, милой и искренней. Граф сознавал, что сочетание подобных качеств в одном образе – явление исключительно редкое. Позволь он себе хоть немного расслабиться, приблизиться к чистому сердцу и впечатлительной душе, прочная ледовая броня, в которую он с таким тщанием годами заковывал собственное сердце, начнет постепенно, капля за каплей, таять. Он боялся узнать, что же скрывает привычная ледовая оболочка.

Чтобы не испугать девушку, Филипп спокойно подошел к кровати и присел на самый край. Джейн все еще нервно перебирала покрывало. Чтобы остановить навязчивое движение, он крепко сжал маленькие изящные руки. Пальцы оказались холодны как лед. Едва ощутив прикосновение, Джейн подняла глаза. Изумрудный взор одарил Филиппа таким искренним, неподдельным чувством, что граф едва не застонал.

– Простите, – почти шепотом произнесла девушка. – Почему-то вдруг стало ужасно страшно.

– Не бойся. Все закончится очень быстро.

– Правда? – Признание показалось несколько странным Мег уверяла, что первая интимная встреча продлится всю ночь, а возможно, перейдет и в завтрашний день. – Сколько же?

– Всего лишь несколько минут. Будет немножко больно, но совсем недолго.

Джейн недоуменно кивнула. Странно. Получается, что кто-то из двоих – или горничная, или супруг – заблуждается относительно предстоящего события.

– Может быть, снять сорочку?

Искренне стремясь помочь, но не зная, как это лучше делать, Джейн потянула розовую ленточку на груди. Филипп тут же остановил:

– Не надо, так тоже очень хорошо.