Брат мой, Каин - Браун Сандра - Страница 7

– Но они знали.

– Что-то витало в воздухе?

– Нечто подобное, полагаю. Родственные связи. – Он помолчал, будто ждал, что она рассмеется. Когда Сэйри промолчала, Бек снова заговорил: – Неужели вы и в самом деле полагали, что темные очки и шляпа помогут вам остаться незамеченной?

– Я знала, что на похоронах будет много народу. Я надеялась затеряться в толпе.

Бек помолчал, потом заметил:

– Думаю, вы никогда не сумеете затеряться в толпе, Сэйри.

Комплимент был изящным, полным многозначительности и недосказанности. Она на него не напрашивалась и не любила лести. Так что если Мерчент рассчитывал на игривое „спасибо“ с ее стороны, то его ожидало разочарование.

– Если бы вы не надели шляпу, Хафф и Крис сразу же заметили бы вас, – сказал Бек. – Я бы заметил, а мы ведь даже не были знакомы.

Шляпу Сэйри давно сняла – она давила на виски. Уйдя в оранжерею, Сэйри избавилась от заколки и распустила волосы. От влажного воздуха они снова стали виться, хотя обычно Сэйри не давала им такой возможности, высушивая феном и используя специальный бальзам для распрямления волос. Когда она проходила по коридору, то в одном из зеркал увидела свое отражение и поняла, что ее волосы снова превратились в непослушную гриву, как это бывало в юности.

Солнечные лучи, проникавшие в оранжерею ее матери, высвечивали каждый завиток, играли бликами на волосах. И то, как Бек Мерчент рассматривал ее волосы, заставило Сэйри пожалеть, что она не сидит в густой тени.

И еще ей не понравилось, что приходится запрокидывать голову, чтобы поговорить с ним. Альтернативой был разговор с пряжкой его брючного ремня. В любом случае она оказалась в невыигрышном положении. Намереваясь уйти, Сэйри скользнула к концу скамьи.

– Прошу прощения.

– Интересное имя.

Она замерла и посмотрела на него через плечо.

– Простите?

– Сэйри. Кто вас так назвал?

– Моя мать.

– Это семейное имя?

– Так звали ее бабушку по отцовской линии.

– Мне нравится.

– Спасибо. Мне тоже нравится.

– Долгое время после того, как я стал работать на вашу семью, я не знал, как оно правильно произносится.

– Как написано, так и произносится. Да и какое это имеет значение?

– Очевидно, никакого.

Сэйри снова сделала попытку уйти, но Бек помешал ей.

– Вы так и не ответили на мой первый вопрос, Сэйри. На этот раз она повернулась к нему всем телом.

– Вы пытаетесь казаться умным?

– Нет, просто стараюсь поддержать разговор. Но что бы я ни сказал, вас все раздражает. Отчего это? Сэйри громко вздохнула и сложила руки на груди. – Я не помню вашего вопроса. Он кивком головы указал на фортепьяно: – Вы играете?

– К сожалению, нет. Мама записала меня на уроки музыки, когда мне было восемь, и требовала, чтобы я занималась по часу каждый день. „Потому что молодая леди должна уметь играть на музыкальном инструменте“, – так она говорила. – Сэйри улыбнулась, вспоминая, как мать выговаривала ей за нежелание заниматься каждый день. – Мама пыталась обуздать меня, но в конце концов сдалась, объявив меня необучаемой. Для игры на пианино необходимы способности и самодисциплина, а ни того, ни другого у меня не оказалось.

– В самом деле? – Бек сел рядом с ней, спиной к клавишам, бедро к бедру, лицом к лицу. – Вам не хватает самодисциплины?

– Я говорю о том времени, когда мне было восемь, – Сэйри старалась говорить непринужденно. – С тех пор многое изменилось.

– Надеюсь, не в ущерб необузданности. Рыжеволосая женщина с самодисциплиной – это потеря для общества.

Сэйри не доставила ему удовольствия и не прореагировала на эти слова, а сказала:

– Вы оправдываете мои ожидания. Я предполагала, что вы станете меня оскорблять.

– Оскорблять? Я пытался сделать вам комплимент.

– Вероятно, вам стоит почаще заглядывать в словарь.

– Зачем?

– Уточните, что значит комплимент.

Сэйри встала, прошла через оранжерею и остановилась у портьеры, отделяющей буйство зелени от главного вестибюля, полного собирающихся уходить гостей. Многие останавливались и негромко выражали ей свое сочувствие.

Среди прочих был и шериф Ред Харпер. За последние десять лет его лицо стало еще более худым и длинным, но Сэйри все равно узнала его. Она видела, как перед уходом шериф пожал руку Хаффу и Крису и о чем-то шептался с ними. Увидев это, Сэйри вспомнила, зачем она вернулась в этот дом, хотя поклялась никогда этого не делать.

Бек Мерчент встал позади нее. Она почувствовала его близость. Сэйри спросила негромко, но внятно, чтобы он мог слышать ее:

– Шериф Харпер сомневается, что Дэнни покончил с собой?

– Давайте выйдем на улицу.

Он взял ее под локоть, но она тут же повернулась к нему лицом и выдернула руку.

– Лучше мы останемся здесь.

Ее отказ определенно разозлил Бека, правда, голоса он не повысил:

– Вы уверены, что нам стоит говорить об этом там, где нас могут подслушать?

Они долго смотрели друг на друга, и это было схваткой характеров. И все-таки Сэйри вышла из оранжереи и, не оглядываясь, направилась в заднюю часть дома, уверенная в том, что Мерчент идет за ней следом. Когда они проходили через кухню, Селма, загружавшая посуду в посудомоечную машину, спросила, успели ли они поесть.

– Я поем позже, – ответила Сэйри.

– Я тоже, – поддержал ее Бек.

Они уже выходили через заднюю дверь, когда услышали слова экономки:

– Вам надо поесть. Силы вам еще понадобятся.

Не думая о том, куда идет, Сэйри шла через вылизанную зеленую лужайку по направлению к реке. Глинистый берег позади дома часто служил ей убежищем в детстве. Она приходила, чтобы погрустить в одиночестве, если все получалось не так, как ей хотелось; сбегала из дома, когда атмосфера там накалялась, потому что Хафф был не в духе; пряталась от Криса, который обожал дразнить и мучить ее.

Сэйри часами лежала под ветвями кипарисов и виргинских дубов, во власти тех эмоций, которые обуревали ее в тот момент. Она строила амбициозные планы на будущее или думала о том, как отомстит за нанесенную обиду. И не раз Сэйри мечтала о другой семье, где чаще смеются и реже ссорятся, где могут обнять друг друга, где меньше враждебности и где родители и дети по-настоящему любят друг друга.

И вот теперь, оказавшись возле любимого места, Сэйри с разочарованием увидела, что заросли кустов, в которых она любила прятаться, исчезли и вместо них разбита клумба с бегониями. Красивые цветы, но в них не найти убежища маленькой девочке, искавшей утешения.

А вот старые деревянные качели уцелели и по-прежнему свисали с толстой горизонтальной ветки одного из дубов. Веревки были толщиной с ее запястье. Доска пострадала от непогоды, но качели не сняли, и Сэйри обрадовалась этому.

Она провела пальцами вверх и вниз по колючей веревке.

– Не могу поверить, что они на месте.

– Ваши качели? – Бек сел на противоположный конец доски.

– Старый Митчелл… Я знала только его фамилию. Этот человек работал у нас садовником. Он повесил для меня качели и сказал, что эти канаты с пиратского судна, затонувшего у наших берегов во время страшного урагана. Вся команда погибла. Но духи пиратов так полюбили Луизиану, что решили остаться здесь, вместо того чтобы отправиться на небеса. Они все равно не получили бы в раю достойного места из-за их дьявольских деяний на земле. Так говорил старый Митчелл. Поэтому они прижились здесь. Раз в месяц в полнолуние привидения появляются и вступают в сделку с теми, кто наберется для этого храбрости.

– И старый Митчелл был храбрым?

– Если верить ему, то да, – улыбнулась Сэйри. – В обмен на пинту рома он получил золотой браслет, из которого сделал себе зубы. – Она засмеялась. – Я завидовала его золотым зубам и хотела такие же. Я устроила истерику, когда Хафф и Крис высмеяли меня, услышав, что я требую золотые зубы. А мама просто расстроилась.

– К счастью, они не позволили вам поступить по-своему.

– Действительно, к счастью. Как бы там ни было, старый Митчелл выменял на ром браслет и канаты. Он уверял, что объяснил капитану корабля, самому свирепому из пиратов, что канат пойдет на качели для мисс Сэйри. И ради меня пираты выкинули ему еще и кусок доски для сиденья. – Сэйри легко качнула качели.