Алиби - Браун Сандра - Страница 84

– Отвернись, пожалуйста.

– Господи, Хэммонд, можно подумать, что я никогда не видела тебя голым!

Отбросив одеяло, Хэммонд натянул трусы и, встав, взял с ночного столика бутылку с водой. Поднеся ее к губам, он стал жадно пить.

– Может быть, ты все-таки расскажешь, что с тобой приключилось?

– Я же сказал! Меня хотели…

– Тебя хотели ограбить – это я поняла. Что у тебя с рукой?

– Грабитель ударил меня ножом. Я защищался. Потом, когда садился в машину, он порезал мне ногу.

– Какой ужас, Хэммонд! Ведь тебя могли убить! Где это произошло?

– В «чумном» квартале, неподалеку от бара «Тенистая пещера».

– Тогда понятно, – кивнула Стефи. – Райончик еще тот. А зачем тебя туда понесло?

– Помнишь Лоретту Бут?

– Эту пьянчужку?

Хэммонд нахмурился, но кивнул утвердительно.

– Да. Сейчас она не пьет и хочет вернуться к работе частного детектива. Раньше она часто бывала в «Тенистой пещере», наверное, поэтому и назначила мне встречу именно там. Когда я возвращался к машине, на меня бросился какой-то парень с ножом. Мне едва удалось от него отбиться и запереться в машине. Потом я поехал домой и вызвал врача, который обработал мне рану и наложил швы.

– В полицию звонил?

– Нет. Мне не хотелось, чтобы меня подвергли допросу с пристрастием. Впрочем, ты с успехом заменишь всех копов вместе взятых.

– А почему ты не обратился в больницу?

– По той же причине. – Хромая, Хэммонд направился в ванную комнату. – В конце концов, раны были пустяковые.

– Ничего себе – пустяковые! Внизу я видела гору окровавленных полотенец.

– Действительно, – согласился Хэммонд, – из меня вытекло порядочно крови, но врач сказал, что я скоро поправлюсь, и я вполне с ним согласен. За всю ночь я выпил одну таблетку болеутоляющего и сейчас чувствую себя вполне сносно.

Он скрылся в ванной, тщательно прикрыв за собой дверь.

Стефи рассеянно опустилась на кровать. На ночном столике, кроме стакана и уже пустой бутылки из-под воды, лежали тканевая перевязь и флакончик с таблетками «Дарвоцета». Взяв его в руки, Стефи внимательно осмотрела этикетку, но фамилии врача на ней не было.

Вернувшись в спальню, Хэммонд первым делом согнал Стефи с кровати и принялся неловко застилать ее одной рукой. Она внимательно наблюдала за ним, пока он натягивал на кровать шерстяное покрывало, потом спросила:

– Ты уверен, что у тебя нет сотрясения мозга?

– Конечно. С чего ты взяла?

– Просто я не помню, когда ты в последний раз застилал постель. Хэммонд с негодованием выпрямился.

– Послушай, что ты лезешь не в свое дело? – раздраженно спросил он.

– Я просто волнуюсь за тебя. Можешь себе представить, что я подумала, когда вошла в прихожую и увидела целый пакет окровавленных полотенец?

– Я понял, понял. – Хэммонд досадливо взмахнул больной рукой и тут же сморщился от боли. – Ты беспокоилась обо мне. Но ведь ты уже убедилась, что я жив и буду еще живее после душа и чашки горячего кофе.

– Ты намекаешь, что мне пора свалить?

– Я не намекаю – я прямо говорю.

Она посмотрела на его перебинтованную руку.

– Как зовут врача, который делал тебе перевязку?

– Ты все равно его не знаешь. Мы вместе учились. Он был мне кое-чем обязан…

– Как все-таки его имя?

– Какая тебе разница?!

– Почему ты не обратился в полицию? Ведь вооруженное нападение на сотрудника прокуратуры – это не шутка! Ты это знаешь лучше других.

– Понимаешь, Стефи, – терпеливо проговорил Хэммонд, – даже если бы я обратился в полицию, они никогда бы не сумели найти этого бандита. Я не успел его рассмотреть. Я даже не знаю, был ли он белым или черным, высоким или низким, толстым или худым, лысым или с патлами до пояса. Во-первых, в этом дурацком переулке было слишком темно, а во-вторых… Во-вторых, все произошло слишком быстро. Единственное, что я по-настоящему видел и запомнил, – это блеск его ножа, которым он пытался меня пырнуть. Это произвело на меня такое сильное впечатление, что я думал только о том, как бы поскорее унести ноги, а не о том, как выглядит нападавший.

Как видишь, писать заявление в полицию совершенно бессмысленно. Копы заведут дело, подошьют мое заявление, и на этом дело закончится. У полиции есть дела поважнее, а главное – поперспективнее. У меня, кстати, тоже…

Хэммонд повесил себе на шею перевязь и, морщась и помогая себе здоровой рукой, продел раненую руку в петлю.

– А теперь, – добавил он, – может быть, ты все-таки уйдешь, чтобы я мог спокойно принять душ и позавтракать?

– Разве ты не хочешь, чтобы я тебе помогла? Ведь руку нельзя мочить.

– Спасибо, думаю, я сам справлюсь. Но Стефи не спешила уходить. Еще раз оглядевшись по сторонам, она неожиданно предложила ему взять выходной.

– Посиди дома, приди в себя, – сказала она. – А где-то часа в два я загляну к тебе снова, сварганю обед и заодно расскажу, что мы сумели узнать у этого парня.

Хэммонд в это время стоял у комода и рылся в нижнем ящике, где лежала целая коллекция старых, чуть не до дыр заношенных маек, которые он обожал носить дома. Вот и сейчас он выбрал одну из них и, неловко прижав к груди здоровой рукой, повернулся к ней.

– Какого парня? – рассеянно спросил он.

– Ох, я же забыла тебе рассказать! – Стефи хлопнула себя по лбу. – Когда я увидела тебя в таком виде, у меня напрочь вылетело из головы, зачем я к тебе приехала. Слушай: когда я уже ехала на работу, Смайлоу позвонил мне на сотовый и сказал, что в нашей городской тюрьме сидит один парень…

Улыбка Хэммонда погасла, но он продолжал прижимать к груди свою майку.

– Бьюсь об заклад, в нашей городской тюрьме этого добра полным-полно. О ком именно ты говоришь?

– О том, который приходится Юджин Кэрти сводным братом! – с торжеством объявила Стефи.

Хэммонд смертельно побледнел и покачнулся, выронив майку. Стефи решила, что от боли ему стало плохо, но, прежде чем она успела прийти к нему на помощь, Хэммонд схватился здоровой рукой за угол комода и выпрямился.

– Если ты собираешься в таком виде идти на работу, то ты просто сумасшедший, – без обиняков заявила ему Стефи. – Посмотри на себя: ты бледен, как простыня, того и гляди свалишься где-нибудь по дороге. Твоя рука…

– Оставь мою руку в покое!

– Не ори на меня!

– А ты перестань кудахтать! Можно подумать, что я смертельно болен – так ты обо мне заботишься.

– Но ты действительно болен. Ножевое ранение – это не баран чихнул.

– Я же сказал, что это пустяк, я в порядке. Расскажи лучше, что это за парень, который называет себя братом Юджин… Юджин Кэрти.

– Его зовут Бобби Бримбл, или что-то в этом роде.

– За что он попал в тюрьму?

– Смайлоу не успел мне этого рассказать. Я дала отбой и поехала прямо к тебе.

– Что он знает о…

– Хэммонд, перестань! Это не я тебя, а ты меня подвергаешь допросу с пристрастием. Я знаю только, что этого парня зовут Бобби Бримбл или Тримбл и что он называет себя братом нашей красотки. Его арестовали вчера вечером, и он сразу принялся названивать этой Юджин Кэрти. Один из охранников случайно слышал, как он наговаривал свое сообщение ей по телефону. Бобби назвал имя Юджин Кэрти, а охранник, зная, что она как-то связана с убийством Петтиджона, сообщил Смайлоу.

Хэммонд поднял с пола оброненную им майку и, сунув обратно в ящик комода, задвинул его резким движением.

– Знаешь что, не уходи, – сказал он примирительным тоном. – Мне будет трудно вести машину одной рукой, так что я, пожалуй, напрошусь к тебе в попутчики. Ты можешь немного подождать? Через пять минут я буду готов.

Пока он одевался, Стефи спустилась на первый этаж, чтобы позвонить Смайлоу и объяснить, почему она задерживается.

– Говоришь, на него напали? – переспросил Смайлоу.

– Он так утверждает.

Смайлоу немного подумал, потом спросил:

– У тебя такой голос, будто ты… ему не доверяешь.

– Нет, я ему верю, просто… – Стефи задумчиво поглядела на дверь чулана, возле которой стоял объемистый пакет для мусора, битком набитый окровавленными полотенцами и кусками марли. – Просто мне кажется странным, что Хэммонд не захотел заявить о нападении в полицию. Он, конечно, бодрится, но вид у него…