Алиби - Браун Сандра - Страница 30

– Может быть, все-таки припомните? Мистер Петтиджон проживал в номере «люкс», а у всех «люксов» двери слегка утоплены в стену, – сказала Стефи. – Или давайте сделаем так: мы покажем вам номер мистера Петтиджона, а вы скажете нам, та это дверь или не та.

– Я не знаю, смогу ли… Я ведь только глянул в ту сторону и сразу же отвернулся. Мне запомнилось только, что эта женщина стояла в коридоре с таким видом, словно ожидала, пока ей откроют. Вот и все…

– Вы уверены, что она собиралась войти? Может, она только что вышла?

– Может быть, так, а может быть, и эдак… Я не уверен, понимаете? – Мистер Дэниэлс явно нервничал. – Но у меня сложилось впечатление, что она хотела войти. Я мало что запомнил, потому что ничего необычного в этом не было, к тому же мне было очень плохо. Честно говоря, если бы вы не спросили, я бы, наверное, и не вспомнил, что встретил кого-то в коридоре.

Он хотел добавить что-то еще, но миссис Дэниэлс снова вмешалась, – на этот раз гораздо более решительно, – и Стефи со Смайлоу, извинившись и пожелав ее супругу скорейшего выздоровления, покинули палату.

– Потрясающе, – мрачно заметил Смайлоу, едва только они оказались в коридоре. – Теперь убийца в наших руках. Главное, найти эту женщину – не худую и не толстую, не блондинку и не брюнетку, не старую и не молодую, которая то ли входила в номер Петтиджона, то ли выходила из него.

– Я разочарована, но ничуть не удивлена, – хладнокровно ответила Стефи. – Вряд ли он был в состоянии запомнить что-либо важное, в то время как его беспокоила совсем другая проблема…

Они посмотрели друг на друга и вдруг расхохотались. В эту минуту из палаты вышла миссис Дэниэлс. Она вызвала лифт и повернулась к ним.

– Вы поедете? – спросила она, когда кабина подошла.

– Нет, пока нет, – ответила Стефи. – Нам с детективом Смайлоу необходимо обсудить кое-какие вопросы.

Она уехала, а Стефи поманила Смайлоу в холл, где они уселись в стоящие друг напротив друга кресла. Убедившись, что их никто не слышит, Смайлоу без обиняков сообщил Стефи, что делом об убийстве Петтиджона будет заниматься Хэммонд Кросс.

– Мейсон поручил расследование нашему «золотому мальчику», – сказал он, испытующе глядя на нее.

Но Стефи, даже не пытаясь скрыть своего разочарования, только спросила у него, когда он об этом узнал.

– Несколько часов назад. Шеф полиции Крейн позвонил мне и сообщил эту новость.

– Почему он это сделал?

– Крейн? Видишь ли, я просил его поговорить с Мейсоном, чтобы это дело поручили тебе.

– Спасибо, Смайлоу. – Она с горечью покачала головой. – Правда, из этого ничего не вышло, но все равно – спасибо. Кстати, когда об этом планировалось известить меня?

– Думаю, не раньше завтрашнего утра.

Стефи задумалась. Хэммонд узнал об убийстве только от нее. Следовательно, звонок, раздавшийся, пока она была у него, был от Мейсона, сообщавшего своему любимцу, что он получит этот лакомый кусочек…

Она вздохнула. Узнать о том, что Хэммонд снова обошел ее на повороте, ей было особенно обидно еще и потому, что произошло это вскоре после их разрыва. Она потерпела двойное поражение, и теперь ей предстояло начинать все сначала.

– Дэви Петтиджон замолвила за него словечко, – заметил Смайлоу, внимательно наблюдавший за выражением ее лица.

– Как она и обещала.

– Она сказала, что ее устраивает только самое лучшее. Очевидно, она считает тебя работником второго сорта.

– Дело не в этом. Вернее – не только в этом. Дэви в любом случае предпочла бы, чтобы ее интересы представлял мужчина, а не другая женщина, каким бы блестящим юристом она ни была.

– Возможно, ты права. Дэви, несомненно, будет гораздо проще управлять мужчиной, а не женщиной. Кроме того, семьи ее и Кросса когда-то были очень дружны.

– Значит, важнее, не что ты знаешь, а кого ты знаешь. – Стефи немного подумала, потом встала с кресла и закинула на плечо ремень своей увесистой сумки. – Что ж, если все это меня больше не касается, я, пожалуй, пойду.

– Погоди! – Смайлоу нетерпеливо махнул рукой, приглашая ее снова сесть. – Мейсон бросил тебе косточку. Не забудь удивиться, когда он официально известит тебя обо всем завтра утром.

– Какую кость? – с подозрением осведомилась Стефи.

– Ты будешь помогать Хэммонду.

– Это логично. – Стефи сбросила с плеча сумку и села. – Одна голова хорошо, а две лучше, особенно в таком сложном деле. Ты только это хотел мне сказать? – спросила она, перехватив взгляд Смайлоу.

– Нет. По-видимому, твоя основная обязанность будет состоять в том, чтобы служить своего рода барьером между мной и Хэммондом и смягчать разного рода трения. Если тебе это не удастся, ты по крайней мере можешь попытаться предотвратить кровопролитие. Во всяком случае, Мейсон на это рассчитывает.

Стефи нахмурилась.

– Это его собственные слова?

– Я, конечно, передаю только общий смысл, поскольку Мейсон говорил не со мной, а с начальником полиции, но суть от этого не меняется. Впрочем, можешь не беспокоиться: до кровопролития дело вряд ли дойдет.

– Я в этом не уверена. Слишком часто вы оба были на грани того, чтобы вцепиться друг другу в глотку. Кстати, какая кошка между вами пробежала?

– Никакая. Просто мы терпеть друг друга не можем.

– И все-таки? В чем причина столь горячей «любви» между вами?

– Это долгая история.

Стефи разочарованно вздохнула. На самом деле ей давно хотелось узнать причины их вражды. Разумеется, Хэммонд и Смайлоу были совершенно разными людьми. Холодность и замкнутость последнего отталкивали от него людей, и Стефи порой казалось, что именно этого он и добивался. Хэммонд, напротив, был обаятелен и открыт. Правда, близкую дружбу с ним было непросто заслужить, но сделаться его приятелем не составляло особого труда. Смайлоу тщательно следил за собой и был привередлив до брезгливости; обаяние же Хэммонда было врожденным и естественным. Оба закончили колледж с отличием, но если отношение сокурсников к Смайлоу всегда было ревниво-завистливым, то Хэммонда все любили и единодушно считали признанным лидером. И тот и другой относились к себе с требовательностью и стремились добиться своего во что бы то ни стало, но если к Хэммонду успех приходил легко, то Смайлоу приходилось немало потрудиться, чтобы достичь цели.

Себя Стефи всегда считала больше похожей на Смайлоу. Она понимала и разделяла его ревность к Хэммонду, не в последнюю очередь подпитывавшуюся легкомысленным отношением последнего к собственным преимуществам. Хэммонд никогда или почти никогда не злоупотреблял ими, больше того – откровенно подтрунивал над ними. Так он не пользовался средствами из своего наследственного фонда и жил на то, что зарабатывал. Его коттедж был отнюдь не дешевым, но на самом деле Хэммонд мог позволить себе гораздо более комфортабельное и дорогое жилище. Единственной роскошью, которую он имел в своем распоряжении, были яхта и загородный дом, однако он никогда не хвастался ни тем, ни другим.

О, насколько легче было бы питать к нему неприязнь, если бы он кичился своими талантами и своим богатством!

Вот почему знать причины столь сильной антипатии между Хэммондом и Смайлоу было не только интересно, но и полезно. Они оба представляли один и тот же Закон и часто работали ради одной и той же цели, и все же сходства между ними было гораздо меньше, чем можно было ожидать.

– Должно быть, это очень нелегко… – промолвил Смайлоу, прерывая цепь ее размышлений.

– Что именно? – удивилась Стефи.

– Постоянно соперничать с Хэммондом на профессиональном поприще и одновременно спать с ним. Или борьба за кресло Мейсона придает вашей интрижке особую остроту?

Слова Смайлоу застали Стефи врасплох, и она уставилась на детектива в немом изумлении.

– Ты хочешь спросить, как я узнал? – Смайлоу улыбнулся такой ледяной улыбкой, что ее обдало холодом. – Метод исключения, моя дорогая Стефи. Хэммонд – единственный мужчина в прокуратуре, который еще ни разу не похвастался, что сумел забраться к тебе в трусики. Я сложил два и два и получил ответ на интересующий меня вопрос. И, судя по твоему вытянувшемуся лицу, я попал в «яблочко».