Огонь и меч - Браун Саймон - Страница 6

Вскоре после наступления темноты Линан притворился крайне усталым и удалился в свой шатер. Ему требовалось побыть одному. Он попытался подумать о будущем, о том, что же необходимо предпринять, чтобы вновь оказаться в Кендре, вернуть Дженрозу в Теургию, восстановить Камаля в звании коннетабля, Эйджера – в звании капитана, а его самого – в правах принца королевства. И, самое главное, что именно нужно сделать для отмщения за убийство Береймы.

Принимала ли Арива участие в заговоре? Он не мог поверить, что его сводная сестра могла так поступить. Она любила Берейму, да и в любом случае не сделала бы ничего, нарушающего последнюю волю Ашарны. Но как же еще убийцы могли надеяться, что цареубийство сойдет им с рук? Ни Оркид, ни Деджанус, которые и совершили это деяние, не могли надеяться сами взойти на трон. Для наследования короны им требовался один из детей Ашарны, но они убили Берейму и попытались убить Линана. Ему ни на миг не приходило в голову, что они попытались бы посадить на трон Олио. Значит, оставалась только Арива. Действительно ли она поверила утверждениям Оркида и Деджануса, что Линан убил родного брата? Или она с самого начала участвовала в заговоре?

Как он ни пытался, никак не удавалось разобраться с этой запутанной историей. И еще кое-что занимало его мысли. Иногда лишь нечто мимолетное, как вспышка света – то ликование, которое он ощутил, когда сломал шею степному волку, – а в иные моменты он словно заново переживал всю охоту.

Линан не знал, что именно произошло с ним в тот день. Помнил только, что когда жизнь Гудона подверглась опасности, все его существо наполнила горячая ярость – неохватная, как летняя гроза. Помнил, как пришпорил лошадь, вырываясь из общей группы, как спрыгнул наземь и кинулся к волчице. Но он не знал, как произошло что-либо из этого. И не знал, откуда взялась у него та огромная сила.

Линан встал. Выглянув из шатра, увидел несколько горящих костров. Вокруг некоторых сидели люди. А еще с высоты холма, на котором они разбили лагерь, были видны просторы слегка всхолмленной степи. Где-то вдалеке он различил купы деревьев. Гудон называл их стреловниками. Линану удалось разглядеть даже отдельные листья, столь же острые и смертельные, как оружие, в честь которого их назвали. Хотя днем он едва видел, даже прищурясь, ночью его зрение делалось не хуже, чем у ястреба. Он вышел из шатра. Неподалеку лежал большой валун. Линан нагнулся и попытался поднять его. Валун не шелохнулся. Он с таким же успехом мог попытаться сдвинуть весь мир. Какой бы силой он ни обладал во время схватки с волчицей, теперь она исчезла. Он снова был всего лишь обыкновенным Линаном.

Лунный свет отразился от бледной кожи его руки. «Теперь уже не совсем прежний обыкновенный Линан», – подумал он. И никогда больше не будет прежним.

Он вдруг насторожился. Огляделся кругом, но не увидел ничего необычного. Что же тогда привлекло его внимание?

Принц навострил уши, но услышал только фырканье лошадей, похрапывание четтов, неотчетливое бормотание ведущегося поблизости разговора, потрескивание пламени костров. А также чувствовал запах дыма костров и лошадиных шкур. И еще что-то.

Вот оно. Тот запах. Он медленно повернулся. Там, на северо-западе. Он знал этот запах, совсем недавно сталкивался с ним. Карак. Линан втянул носом воздух. «Один карак», – уверенно определил он.

А затем новое ощущение. Сродни голоду, но более сильное и свирепое.

Он быстро зашагал к источнику запаха. Прошел мимо одинокой караульной, которая поклонилась ему. Линан перешел на рысь. Караульная что-то крикнула ему вслед. Он взмахом руки велел ей помалкивать, и она замолчала. Через несколько мгновений он почти скрылся из виду со стороны лагеря. Принц заколебался. Часть его хотела вернуться в шатер, отдохнуть, но другая часть, более могучая и настойчивая, гнала его дальше.

При последнем замечании Кориганы Камаль с Эйджером лишились дара речи.

– Не хотите же вы сказать, что вовсе не собираетесь сделать его правителем Гренды-Лир вместо Аривы? – недоверчиво спросила она.

– Конечно, не собираемся, – ответил Камаль, в голосе которого звучало скорее замешательство, чем праведное негодование. – Арива была следующей по старшинству после Береймы. А после нее идет Олио, ее брат. Возведение на престол Линана никто бы не одобрил.

– Четты одобрили бы, – возразила ровным тоном Коригана.

– Линан – королевского происхождения, – добавил Гудон. – Его несправедливо объявили вне закона. Те же, кто на самом деле убил его брата, теперь правят, стоя за троном, а Арива если и не была замешана в убийстве Береймы, то определенно выгадала от него.

– Но мы не уверены, что Арива была осведомлена о заговоре убийц, – возразил Эйджер. – Ее короновали потому, что она стояла следующей в ряду наследников.

– А она предоставила Линану амнистию, чтобы дать ему возможность защищаться перед судом? – осведомился Гудон.

– Ну нет…

– Тогда, возможно, она не желает слышать того, что может сказать Линан.

– Это нелепо…

– Нелепо другое, – перебил Гудон. – А именно – то, что никто из вас не попытался заглянуть вглубь. Неважно, виновна Арива в соучастии в заговоре или нет. Это больше не имеет значения. Враг Линана теперь ОНА, а не убийцы Береймы, сколь бы справедливым ни было желание разоблачить их злодеяния.

– Линан никогда не будет в безопасности в Гренде-Лир, пока не коронуется, – добавила Коригана. – А что до того, какие к тому основания… В его жилах течет королевская кровь, на его стороне расположение четтов – а также, судя по тому, что рассказал мне Гудон, расположение правителя и народа Чандры. У Линана один из Ключей Силы, Ключ Единения, Ключ, который представляет все провинции королевства за пределами самой Кендры.

– Мы забегаем вперед, – сказал Камаль. Эйджеру подумалось, что выглядит великан каким-то внезапно посеревшим, а в голосе его зазвучала неуверенность. – Нам надо решить, что делать СЕЙЧАС, а не в грядущие годы.

– В таком случае разве здесь не следует присутствовать и Линану? – спросила Коригана.

– Мы с Эйджером всегда давали ему советы. Когда все мы решим, каким будет для нас наилучший курс действий, то ознакомим его с ним.

– Вот так, значит, и вершатся дела в Гренде-Лир? – расширила глаза Коригана.

– Линан еще молод, – терпеливо объяснил Камаль. – Никто не ожидал, что он унаследует трон, и поэтому его никогда не обучали править или вести за собой людей. Он должен обучиться этому под нашим руководством.

– Вообще-то обучаться лучше по ходу дела, – высказал мнение Гудон.

– В надлежащее время и надлежащим образом, – кратко отозвался Камаль.

Когда они снова вернулись к обсуждению того, следует ли клану откочевать на запад и провести зиму в Верхнем Суаке или оставаться на месте, Эйджер поймал себя на том, что больше не прислушивается к словам собеседников. Он встал, извинился и вышел в ночь.

Слова Кориганы и Гудона потрясли его, так как мысль о том, чтобы Линан сам сделался королем, ни разу не приходила ему в голову – но чем больше он об этом думал, тем логичней ему казались выводы четтов. Эйджер не согласился с ними – против этого восставали его воспитание и подготовка преданного Гренда-Лиру солдата, но он видел смысл в приведенных доводах.

Он повернул обратно к остальным. Костер тускло мерцал в темноте, гигантский силуэт Камаля отбрасывал на лагерь сверхъестественную тень.

Линан заставил себя повернуть назад.

«Да что я делаю? Я принц королевства, а не зверь в ночи».

Он сухо посмеялся над собственной гордостью. Ничего себе принц королевства: изгнанник в Океанах Травы, с будущим, в котором мог углядеть надежду только величайший оптимист, а теперь еще и донимаемый желаниями, которые были отнюдь не человеческими. Ариву это, конечно, не удивило бы, она всегда считала его недочеловеком. Ему живо помнился их последний разговор на южной галерее дворца всего за несколько часов до убийства Береймы; он тогда увидел по ее глазам, что именно она на самом деле думала о нем.