Кот, который зверел от красного - Браун Лилиан Джексон - Страница 36

Всё ещё держа книгу в руке, Квиллер ринулся из комнаты и по галерее понёсся в первую комнату. Роберт Маус подошёл к двери, завязывая кушак на фланелевой куртке.

– Мне нужно поговорить с вами, – резко сказал Квиллер.

– Конечно-конечно. Входите. Я думаю, вы слышали о ночном происшествии: в «Телячьих нежностях» угрожают взорвать бомбу… Мой дорогой друг, вы больны, вы весь дрожите?

– У вас в доме сумасшедший! – выкрикнул Квиллер.

– Сядьте, успокойтесь! Бокал шерри?

Квиллер яростно запротестовал.

– Чёрный кофе?

– Дэн убил свою жену!

– Что? Что вы сказали?

– И возможно, Уильяма. И думаю, кот Джой был первой жертвой. На нем ставился эксперимент.

– Минуту, прошу вас, – сказал Маус. – Я не могу понять, какая тут связь. Повторите, пожалуйста. Медленно. И сядьте.

Квиллер рухнул в кресло, словно у него подкосились ноги.

– Я бы вылил чашечку кофе.

– Минуту. Я налью вам.

Адвокат ушел в кухню, и Квиллер собрался с мыслями. Когда Маус вернулся с кофе, он уже лучше контролировал себя. Он связно изложил свои подозрения:

– Первым пропал кот Грэмов, потом Джой, потом Уильям. Я утверждаю, что он их всех убил. Надо что-то делать.

– Вы слишком спешите с обвинением! Где ваши доказательства, позвольте вас спросить?

– Прямых доказательств нет, но я уверен. – Квиллер нервно дотронулся до усов; он подумал, что лучше не упоминать о поведении Коко. – Я собираюсь завтра встретиться с детективом по расследованию убийств.

Маус поднял руку:

– Минуту! Давайте подумаем о последствиях, прежде чем сообщать властям.

– Последствия! Вы имеете в виду, какое это произведёт впечатление? Извините, Маус, но огласка теперь неизбежна.

– Простите, но что привело вас к… ужасному заключению, будто Грэм…

– Всё указывает на это. Джой всегда была талантливей своего мужа. И вот она изобретает замечательную глазурь, что окончательно утвердит её превосходство. А он эгоист, каких свет не видывал. Ему нужно внимание и признание. Решение просто: избавиться от жены, наложить её глазурь на свои собственные сосуды и прославиться самому. Браку всё равно конец. Так почему бы не… Я говорю вам, это правда! И как только Джой не стало, Дэн решил избавиться от всех её кувшинов с новой глазурью. Мы нашли черепки…

– Простите, – прервал его адвокат, – но этот ужасный рассказ звучит как плод воспаленного воображения.

Квиллер игнорировал его замечание.

– Дэн обнаруживает, что Уильям подозревает его. Значит, надо заставить Уильяма замолчать. Вы должны признать, что Уильям до сих пор отсутствует.

Адвокат оторопело смотрел на него – он не верил.

– И более того, – продолжал журналист, – Дэн собирается покинуть Америку. Надо действовать быстро!

– Разрешите задать вам один вопрос: у вас есть вещественные доказательства?

– Тела? Их не найдут. Сначала я думал, что он утопил их в реке. Но потом я прочитал в этой книге, – Квиллер потряс красным томом перед недоверчиво слушающим его Маусом, – что в древнем Китае тела нежелательных младенцев бросали в печь для обжига.

Маус не двигался. Он был ошеломлён, убит!

– Печи в этом доме достигают температуры две тысячи триста градусов! Я повторяю, тел не найдут.

– Какой ужас! – шёпотом произнёс адвокат.

– Помните, Маус, на прошлой неделе из теннисного клуба жаловались насчёт дыма? Уильям сообразил: что-то не так. Обычно кувшины обжигают двое суток – двадцать четыре часа печь нагревают, двадцать четыре остужают, – ибо, если процесс ускорить, они взорвутся. Уильям сказал мне, что Дэн слишком накалил печь. Дверь в мастерскую была закрыта, но Уильям знал о секретном отверстии, выходящем в комнату для обжига… Вы знаете о нём?

Маус кивнул.

– В этой книге есть ещё один рассказ, – сказал Квиллер. – Много веков назад в Китае в печь, пока её загружали, попало животное. Оно сгорело, и горшки приобрели превосходный красный цвет.

Адвокату было явно не по себе.

– Кот Джой был, по всей вероятности, первым опытом, – добавил Квиллер.

– Я плохо себя чувствую, – сказал Маус. – Давайте обсудим это утром. Я должен подумать.

Квиллер не заснул в эту ночь. Он вставал и ложился, пробовал читать, ходил по комнате. Коко тоже не спал, с волнением глядя на хозяина. Один раз Квиллер даже подумал, а не напиться ли ему, но поймал взгляд Коко и отказался от этой мысли. Потом он вспомнил о снотворном в аптечке. Он принял двойную дозу.

Вскоре он заснул и спал крепко, без снов. Ревел горн; перекрывая его, ревели сирены катеров, но он ничего не слышал.

Внезапно что-то вырвало его из наркотического сна, и он сел в темноте. Ему показалось, что он слышал взрыв. Он потряс головой, вспоминая, где он находится. Печь! Вот что это было, сказал он себе. Печь взорвалась. Он включил настольную лампу.

Нет, взрыва не было. Это был грохот падающего тела, глухой удар головой о каменный пол и звон разбитого стекла. На полу с окровавленной головой лежал Дэн Грэм, его ноги опутала паутина серых ниток.

Комната, как гигантской паутиной, была оплетена ярдами и ярдами нитей.

На верху шкафа сидел Коко, уши у него воинственно торчали, глаза горели.

– Вот как это всё произошло, – объяснил Квиллер Розмари, когда она зашла в номер шесть перед обедом в четверг. Он первый раз облачился в свой новый костюм, собираясь отправиться с Розмари обедать в «Телячьи нежности», благо весы показывали, что он сбросил десять фунтов. И чувствовал себя на десять лет моложе.

– Коко гонял ночью ваш клубок по комнате и всю её опутал, – сказал он, – и Дэн запутался в темноте.

– Откуда вы знаете, что это Коко сплёл сеть? – спросила Розмари. – По-моему, это была Юм-Юм.

– Я преклоняюсь перед вашей женской интуицией. Извините меня за неуважение к женщинам.

– Чем Дэн собирался ударить вас? В одной газете сказано, что это было какое-то тупое орудие. В другой – толстая дубина.

– Хотите верьте, хотите нет, но это была скалка! Тяжёлая дубовая скалка, при помощи которой раскатывают глину. Когда Дэн попал в сеть, скалка вылетела у него из руки и угодила в окно.

Розмари недоверчиво покачала головой:

– Дэн не был особенно умён, но он был большой мастер, и я удивлена, что он надеялся выкрутиться из этой ситуации таким образом.

– Он собирался вот-вот удрать за границу. «Рено» был готов, все вещи упакованы. Очевидно, он хотел успеть в аэропорт на утренний рейс. И даже не собирался дождаться отзывов на свою выставку.

Коты только что доели говядину и паштет из моллюсков, который передал для них Маус, и теперь сидели на столе, умываясь с видом полного блаженства. Квиллер смотрел на них с гордостью и благодарностью.

– Я был неправ в одном, – продолжал он, – они нашли тело Уильяма. Дэн во время вечерней выпивки отравил Уильяма оксидом свинца, но сжечь тело в печи он не мог: в ней было полно сосудов на стадии остывания. Поэтому он не сжег его, а бросил в бак для глины, в подвал.

В дверь постучали. Квиллер открыл и впустил Хикси.

– Я, кажется, слышала звон ледяных кубиков? – спросила она.

– Входите. Мы откроем бутылку шампанского, которую пресс-клуб послал для Коко. И Юм-Юм, – добавил Квиллер, виновато посмотрев на Розмари.

– Интересно, как Тихэндл, Хенсблоу и прочее, и прочее отреагировали на огласку? – спросила Хикси. – Телевидение и все такое! Клянусь, Микки-Маус попал в неприятное положение.

– Не было бы счастья, так несчастье помогло, – сказала Розмари. – Теперь он бросит юриспруденцию и будет заниматься тем, чем всегда хотел, – собственным рестораном.

Раздался стук в дверь. Нетерпеливый, злой. Шарлот Руп стояла в дверях, сжав не только губы, но и кулаки. Она зашла в комнату агрессивным шагом и объявила:

– Мистер Квиллер, я хочу выпить. Что-нибудь крепкое! Стакан шерри!

– О чём речь!.. Конечно, мисс Руп. По-моему, у нас есть шерри. А может, шампанского?

– Мне нужно чём-то успокоить нервы – Дрожащей рукой она дотронулась до покрасневшей шеи. – Я только что умилилась им закусочной Хэша. Я возмущена!