Кот, который жил роскошно - Браун Лилиан Джексон - Страница 44

– Зачем? Его не она взяла, а домашний врач, если хотите знать моё мнение. Это был молодой человек, похожий на кинозвезду, и она ему всё время улыбалась. Экономка говорила, что хорошего из этого ничего не выйдет.

– Очень интересно, – фыркнул Квиллер в усы. Его благосклонное отношение к людям толкало их на разговор – правдивый или лживый, не важно, – в данном случае это, конечно же, были домыслы.

– Ещё бы не интересно, – продолжила миссис Джаспер. – После того как мистер Пламб умер и она получила страховку, врач купил себе авто! Откуда у молодого прощелыги в те времена взялись бы деньги на подобную покупку?

– Миссис Джаспер, сколько раз вы пересказывали эту историю?

– Я рассказывала это только моему Эндрю после женитьбы, и он предупредил, чтобы я больше никому ничего не рассказывала, но сейчас Графиня уже совсем старая, и это ничего не значит. А мне всегда хотелось с кем-нибудь поделиться.

– Большое спасибо, – сказал он. – Уже начало четвертого, и мне пора везти кошек к ветеринару.

– Сейчас полью деревья, и на сегодня всё, – ответила миссис Джаспер.

Квиллер заплатил ей и сказал, что увидится с нею в следующий понедельник, – ещё одно обещание, которое ему не удалось сдержать.

Оба сиамца лежали на матраце.

– Всем подъём! – крикнул он весело. – Покупайте 6илеты на поездку на «Спелой сливе»! – Он ни словом не обмолвился о клинике, но кошки о ней уже знали! Никакими уговорами их было не заставить влезть в контейнер.

Сначала Квиллер попытался пропихнуть Коко в маленькую дверцу: так… передние лапы, голова, и вдруг кот уперся задними лапами в решётку, раздулся и принялся лупить хвостом, словно хлыстом. Несмотря на всё своё мастерство, Квиллер не сумел сунуть внутрь клетки одновременно четыре лапы, голову, хлещущий хвост и извивающееся тело. В изнеможении он отказался от дальнейших действий и взял коробку с мороженым. Когда несколько минут спустя он вернулся в комнату, сиамцы, довольные друг другом, сидели рядышком в контейнере.

– Кошки! – прорычал Квиллер. – КОШКИ! Он вынес контейнер из квартиры и вызвал лифт.

– Не смей визжать, когда лифт будет опускаться, – предупредил он Юм-Юм. – Помнишь, наверное, что из-за этого вышло. – Всё время, пока Зелёный опускал их на первый этаж, Квиллер старался не дышать.

– Прощайте, киски, – сказала миссис Таттл, оторвавшись от вязания, когда вся компания проходила мимо пуленепробиваемого окна.

Две старушки, по своему обыкновению в стёганых халатах, беседуя, жаловались на жизнь.

– Выезжаете? – прокаркала одна похоронным голосом.

– Нет, просто едем к врачу, – ответил Квиллер. Эту миссию ему так и не удалось завершить.

Резкий ветер дул по Цвингер-бульвару, натыкаясь на «Касабланку». Квиллер, сняв куртку, набросил её на контейнер и как можно быстрее прошёл к стоянке, стараясь не наступать на выбоины. Пройдя половину пути он оторвал взгляд от земли и увидел, что № 28 свободен. «Слива» исчезла.

ДЕВЯТНАДЦАТЬ

Квиллер вернулся в здание с двумя смущенными сиамцами, болтающимися в контейнере. – Миссис Таттл! – крикнул он в окошко. – Моя машина исчезла! Её украли!

– Ой господи! – воскликнула она вовсе не таким уж обеспокоенным, как следовало бы, голосом. – А вы двери все заперли? У одного жильца украли кассеты, но он оставил двери

– Я всегда закрываю все двери!

– Это была новая машина?

– Нет, но в превосходном состоянии.

Руперт, услышав шум, высунулся из сторожки и оперся на стойку.

– Хорошую машину найти нелегко.

В Миссис Таттл предложила позвонить в полицию. – Не стоит, – проговорил Квиллер раздражённо. – Я поднимусь к себе и сделаю это сам. Я просто хотел вас предупредить. – Несмотря на то что у него не было к «Сливе» никакой симпатии, ему было неприятно, что её украли.

Поднимаясь наверх, Квиллер сказал обитателям контейнера:

– Вам страшно понравится такой поворот событий мы не едем к ветеринару.

Он позвонил в клинику и отменил приём.

– У меня украли машину, – пояснил он регистраторше.

– А у меня две, – успокоила она его. – И теперь я катаюсь в консервной банке.

Следующий звонок был в полицейский участок, и скучающий сержант записал информацию, сказав, что постарается прислать полицейского.

После чего Квиллер позвонил Мэри и рассказал ей новости.

– Сочувствую, – проговорила она. – Сама я больше не держу машину. Когда нужно куда-нибудь поехать, беру такси или в прокат.

– Обещали прислать полицейского.

– Не очень-то рассчитывайте на это, Квилл.

Внезапно он почувствовал невыносимый голод и, покормив на скорую руку кошек, отправился в закусочную. Красный подъехал к четвёртому и остановился. В кабину вошёл Язбро и зло уставился на Квиллера: вспомнил.

– У меня только что угнали машину, – сообщил Квиллер, надеясь вызвать у человека сочувствие.

Тот что-то прохрюкал.

– Она стояла в секторе номер двадцать восемь, рядом с вашей. Вы утром, когда выезжали, не видели её?

– Не заметил.

Квиллер отправился в деликатесную. Он намеревался съесть чашку куриного супа с мацой, сандвич с пастрамой в два дюйма, тарелку рисового пудинга и поразмышлять о жизни в городе. Пресс-клуб был теперь совсем не тот, что раньше. Журналисты «Прибоя» – сплошь все новые и неинтересные. Здесь, в Центре, не осталось ни одного человека, компания которого доставляла бы ему хотя бы вполовину того удовольствия, которое он испытывал от общения с Полли Дункан или Арчи Райкером, не говоря уже о таких личностях, как Ларри Ланспик, шеф полиции Броуди, Джуниор Гудвинтер, Роджер Мак-Гилливрей, и дюжине других. «Касабланка» таила в самой себе беду, а Графиня ни за что бы не согласилась продать здание Фонду Клингеншоенов. Последней каплей стала кража автомобиля.

Даже перспектива написать книгу о «Касабланке» постепенно теряла свою привлекательность. На данное мгновение у Квиллера была лишь единственная причина остаться; ему хотелось отобедать с лейтенантом Хеймсом, как только тот снова окажется в городе. Он очень хотел рассказать ему о находках Коко: кровавом пятне, браслете и настенном признании, хотел объяснить, как кот обнаружил точное место, откуда художник "сбросился" вниз. Затем он поведал бы лейтенанту свою теорию, согласно которой кое-кто из заинтересованных в «Касабланке» лиц опустился до криминальных методов расчистки места для «Ворот Альказара» – убийства наследницы «Касабланки» и её любовника после того, как обоих накачали наркотиками. Однако, стараясь свалить всю вину на Росса, они поставили на его якобы «признании» не ту подпись и в имени Дианны сделали ошибку. И по крайней мере один из жильцов слышал крики, когда тело художника летело вниз. Работая репортером, Квиллер несколько раз был свидетелем самоубийства и знал, что решившиеся на это люди прыгали с крыш или мостов в болезненном молчании.

Он медленно шёл домой. На сей раз разбитые ступеньки показались ему отвратительными, вестибюль – мрачным, жильцы – тоскливыми, а Красный – оскорблением человеческого достоинства. Коко, как обычно, встретил его у дверей; как обычно, протрусил в библиотеку, где как обычно, занял командное положение на томе Ван Гога, закрутив хвост в штопор.

– Что ты хочешь мне сказать? – спросил его Квиллер. – Это что, был любимый насест кота Винсента? – Мелькнула мысль о том, что перс был свидетелем убийства, и появилась довольно дурацкая мысль ещё разок сходить в галерею «Бессингер-Тодд».

Он позвонил, ему мгновенно ответили.

– Галерея всё ещё открыта? – спросил он. – Это Джим Квиллер из «Касабланки».

– Только что закрыл двери. Говорит Джерри Тодд. Чем могу быть полезен?

– У меня так и не выдалось возможности поговорить с вами о вещах, которые я мог бы выставить в моем амбаре… Я скоро уезжаю.

– Если хотите подойти, я подожду, – сказал дилер.

– Сейчас буду.

Квиллер сбежал вниз, посчитав, что так спускаться и быстрее, и безопаснее. Взяв такси, он через несколько минут очутился в галерее.