Кот, который жил роскошно - Браун Лилиан Джексон - Страница 26

– Как им нравится на новом месте?

– Юм-Юм открыла для себя водяной матрац и теперь ловит кошачий кайф. Мы с Коко учимся играть в скрэбл. Завтра иду на свидание с Графиней, поэтому надо хорошенько получиться.

– Она, наверное, шикарная дама? – с тревогой спросила Полли.

– Не совсем. Очень гостеприимна, но полностью выпадает из сегодняшнего дня. Не очень понимаю, как с ней обговаривать покупку недвижимости.

– А «Касабланка» действительно так хороша, как ты о ней думал?

– И да и нет. Но мне захотелось написать о ней книгу. Жаль, Полли, тебя здесь нет и не с кем это обсудить.

– Мне тоже очень жаль. Я скучаю по тебе, Квилл.

– Здесь есть интересные рестораны. Могли бы их исследовать.

– Квилл, меня вот что беспокоит. Предположим, я въеду в твою квартиру…

– Подожди! – крикнул он в трубку. – Ничего не слышно! – В это самое время над зданием закружил вертолёт. – Всё, Полли. Прости. Что ты говорила? Просто тут над зданием кружил вертолёт и ничего не было слышно. Кошки его ненавидят!

– Что происходит? – спросила она.

– Совершенно непонятно. Они тут каждый вечер летают, светят прожекторами в окна.

– Какой кошмар! Разве это не противозаконно?

– Так что ты говорила по поводу въезда в мою квартиру?

– Предположим, я въеду, дело с «Касабланкой» накроется. И ты вернешься…

– Мы решим проблему, когда до неё дойдет дело, – сказал Квиллер. – Звони, если будет что-нибудь интересное, И так просто тоже звони.

– Обязательно, дорогой.

– A bientot, – попрощался он с чувством.

– A bientot.

Иногда он очень жалел, что не может подобрать нужные слова и объяснить Полли все, что он к ней испытывает. Несмотря на то что Квиллер был профессиональным словоплётом, в присутствии этой женщины он становился неуклюжим на язык, но она всё понимала. Внезапно почувствовав недостаток человеческого общения, Квиллер хотел было позвонить Эмби Каубел, но все же решил, что недостаток этот не до такой степени недостаточен.

Коко выпрямившись сидел на доске для скрэбла, навострив уши и встопорщив усы. По позе и исходящим импульсам Квиллер понял, что кот сотворил какую-то пакость. Короткий обыск выявил рассыпанные под столом фишки.

– Ах ты негодник! Думаешь, это смешно?

– Фррррр, – сказал кот.

– Что это ещё за новый звук? Будто костяшка от игры застряла у тебя в глотке.

Квиллер нагнулся, чтобы подобрать фишки, и в ту же секунду Коко прыгнул вниз, хлестанув хвостом мужчину по щеке не хуже бича.

– Слушай! Хвост подбирать все-таки надо.

Коко на негнущихся ногах вышел из комнаты, единожды повернувшись – для того, чтобы уничтожающе взглянуть через плечо: его презрение было острее ножа.

Квиллер недоумевал: неужели он сказал что-то не то? Или, может быть, Коко сам пытается ему что-то передать?

Он попытался составить слова из фишек, которые кот отправил под стол. Попотев немного, у него вышло «хряк», «трюк», «трюм», «храп» и «хрящ», которое принесло ему тридцать четыре очка. Квиллер поздравил сам себя: похоже, он неплохо потренировался.

А из фойе Коко посылал ему свою новую песню:

– Фррррррр!

ДЕСЯТЬ

В четверг утром, в то время как Квиллер расчесывал сиамцев, высказывая им при этом дневную дозу восхищения и лести, зазвонил телефон.

– Слышал, что вы собираетесь написать книгу о "Касабланке", – сказал Джефф Лоуэлл из «Гринчман энд Хиллз».

– Быстро разносятся слухи.

– Вчера вечером я виделся с Мэри Дакворт. А звоню я вот зачем: у нас в архиве имеются фотографии тысяча девятьсот первого года – и внешний вид, и внутреннее убранство. Мы с радостью предоставим снимки в ваше распоряжение. Есть даже фото квартиры Харрисона Пламба на двенадцатом, квартира в мавританском стиле: с резными решетками, декоративным кафелем и железными воротцами, – фантастика!

– А обновлённый интерьер в стиле ар-деко кто-нибудь фотографировал?

– Насколько я знаю – нет. Наша фирма, по крайней мере, не имела к этому отношения.

– Его следовало бы снять. Есть кандидатура фотографа?

– Конечно! – Он назвал кого-то типа Сорга Бугры.

– По буквам, если можно, – попросил Квиллер.

– С-о-р-г Б-у-т-р-а. Сообщить ему, что вы заинтересованы?

– Просто дайте мне его номер телефона. Я ведь пока не получил согласия Графини. Ну а Мэри говорила ещё о чём-нибудь? Например, об убийстве Ди Бессингер?

– Нет, Я видел её мельком в фойе театра.

– У меня есть теория, которую я хотел бы обсудить с вами при встрече.

– Я сегодня улетаю в Сан-Франциско, но как только вернусь, сразу же свяжусь с вами. Спасибо за обед во вторник, Квилл.

– Мне было приятно с вами познакомиться. Счастливого пути, Джефф.

– Приятный человек, – вернувшись к расчесыванию, сообщил он котам. – Никогда не встречал дурных архитекторов.

– Ик, ик, ик, – сказал Коко.

– И что это означает? – удивился Квиллер. Снова телефон: на сей раз звонили из криминального отдела «Дневного прибоя».

– Конечно, Мэтт, новые идеи меня интересуют, – сказал Квиллер. – А что вы задумали?.. Нн-ну… Не знаю. Хеймс толковый полицейский, но насчёт Коко он, по-моему, перебарщивает… Да, я, конечно, признаю, что это потрясающий кот, но… Хорошо, Мэтт, дайте я соображу что к чему. Почему бы нам не пообедать?.. В полдень, в пресс-клубе.

– Это был Мэтт Фиггамон, – объяснил он сиамцам. – Собирается написать статью о тебе, Коко, твоём даре сыщика. Что, нравится?

Коко задрал кверху лапу и принялся вылизывать свои прелести.

– Хочешь сказать, чтобы он сильно на тебя не рассчитывал? Согласен, к чему нам лишняя популярность? Но всё равно с ним пообедаю. Интересно, какая нас сегодня ждет погода?

Включив приёмник, Квиллер узнал, что служащий юридической фирмы после увольнения вернулся в офис и пристрелил своего бывшего босса и его секретаршу что один из работников мэрии не оплатил более ста парковочных талонов, что погода ожидается холодной, туманной и, возможно, дождливой и что в Пикаксе некий охотник из своего арбалета свалил восьмидесятифунтового оленя, а четырнадцатилетняя девочка получила приз за своё стеганое одеяло.

Чтобы вызвать шок у завсегдатаев пресс-клуба, Квиллер надел фланелевую рубаху, охотничью куртку и австрийскую шляпу. Мэтт завистливо произнёс.

– Отрываетесь, я смотрю, Квилл! Они сели за столик подальше от бара.

– Если бы каждый раз, когда мы с Арчи Райкером здесь обедали, я получал десять центов, – сказал Квиллер, – я ещё тогда бы жил без забот.

– Слышал, он был крутым, – проговорил Мэтт. – Он ушёл как раз перед самым моим поступлением на работу. Чем он сейчас занимается?

– Он редактор и издатель нашей газеты, там, на Севере. Называется «Всякая всячина».

– А вы что там делаете?

– У меня занятий больше, чем когда я работал в «Прибое». В маленьком городке одно прослушивание местных сплетен занимает тебя с утра до вечера.

Они заказали французский луковый суп, сандвичи с ростбифом, а Квиллер попросил к ним хрен. Когда-то каждая официантка в пресс-клубе знала, что Квиллер любит ростбиф с хреном, но деньки эти давно прошли.

– Скажите, это портрет вашего кота висит в вестибюле? – спросил Мэтт.

– Да, это Коко. Он пожизненный член пресс-клуба, и у него имеется специальная пресс-карточка, подписанная начальником полиции.

– Хеймс утверждает, будто ваш кот обладает сенсорными способностями.

– Этими способностями в какой-то степени обладают все кошки. Если вы возьмёте в руку открывашку для консервов, они поймут, что вы собрались либо открыть банку кошачьих консервов, либо банку бобов в томате. Они могут спать в другом от вас конце комнаты, но имейте в виду, стоит вам только подумать о лососине, как они тут как тут! Я, правда, должен признать, – добавил Квиллер с едва прикрытой гордостью, – что Коко несколько превосходит в этом смысле всех остальных мною виденных котов. Может быть, вы слышали об убийстве керамистки Поттер на Речной дороге? Так вот Коко распутал это преступление прежде, чем полиция даже о нём узнала. Было ещё ограбление в Тёплой Топи, затем стрельба на «Вилла Веранда», а затем огромное количество смертей среди антикваров в Хламтауне. Коко успешно расследовал вое эти случаи – причем делал это чисто по-кошачьи. Он просто нюхал, скребся, вытаскивал всякие вещи, которые впоследствии оказывались уликами преступлений. И всё же я не хочу привлекать к нему внимание общественности: слава может ударить ему в голову, и он посвятит свою жизнь расследованию преступлений. Кошки извращены и непредсказуемы, как жёны.