Кот, который жил роскошно - Браун Лилиан Джексон - Страница 12

Добравшись до тяжелых чёрных дверей «Касабланки», Квиллер заметил, что их медные украшения уже давно никто не заботился начищать до блеска. Только бронзовые двери лифта Графини сохраняли свою тяжёлую красоту.

– Пригласила бы вас на стаканчик, но в квартире настоящий разгром, – сказала Эмби.

– Если честно, я устал, – признался он. – Целый день в дороге, затем сидел в застрявшем лифте… – Он был рад, что нашёл предлог отказаться: компании. Эмби для одного вечера вполне достаточно. Его больше интересовали Мэри, загадочная Графиня и даже приветливая диктаторша миссис Таттл, о которой он собирался рассказать в своей колонке.

Красный работал. Они поднялись на восьмой этаж. Квиллер проводил Амберину до дверей её квартиры, галантно пожелал спокойной ночи и поблагодарил за прекрасный вечер и ввод в курс дела.

– Простите, что не смогла ответить на все ваши вопросы, – сказала она. – Но завтра вам позвонит Мэри. Мы безумно рады, Квилл, вашему приезду. – Последовал откровенный взгляд, который Квиллер постарался не заметить.

Оставшийся путь он проделал пешком и, выйдя на площадку четырнадцатого (на самом деле тринадцатого) этажа, увидел, как двери Красного медленно закрываются. Кто-то спускался вниз… или только что поднялся наверх. Открыв свой номер, Квиллер потянулся к выключателю, но вдруг сообразил, что в комнатах уже горит свет, хотя – это Квиллер помнил совершенно точно – перед уходом он погасил его везде, кроме ванной.

– Кто здесь? – крикнул он.

Подбежали Коко и Юм-Юм. Они не проявляли ни малейшего беспокойства, значит, неизвестный их не напугал. Учуяв в руках хозяина пакет с олениной, эскалопами и вырезкой, Юм-Юм стала томно тереться о ноги Квилла, а Коко встал на задние лапки.

Не обращая внимания на любимцев, Квиллер прошел по комнатам. В библиотеке, прихожей, обеих спальнях включены были лампы. Дверь в гостиную никто не открывал, и в ней царила темнота. На кухне тоже. Он осмотрел шкафы, вышел на террасу и проверил её по всей длине, пройдя мимо 14-В. Сквозь жалюзи на окнах его соседки тускло пробивался свет. Чья-то скрючившаяся фигура в самом углу террасы оказалась кучей огромных пустых цветочных горшков.

Квиллер в недоумении потер усы и вернулся к себе. Кто же к нему заходил и зачем? Может, кто-то узнал, что его пригласил на ужин НОСОК? Есть ли у этого кого-то ключи от 14-А? Да, но зачем оставлять свет? Хотя… вполне возможно, что неизвестного спугнули и ему пришлось скоренько ретироваться.

В этот самый момент хлопнула дверь 14-В. Квиллер выскочил в холл, но никого не увидел – зато выяснил, что Киистра Хедрог выставила за порог мусорное ведро.

Квиллер направился в кухню, чтобы покормить сиамцев, но опоздал: кремовая салфетка лежала на полу, фольга была развернута и вылизана дочиста, а два удовлетворенных гурмана сидели рядышком, умываясь безо всякого намека на стыдливость. Наоборот, они даже гордились собой.

ПЯТЬ

– А вы вчера вечером недурно попировали! – недовольно пробурчал Квиллер в понедельник утром, открывая для сиамцев банку консервированных цыплят. – Вообще-то после такого кутежа кормить вас завтраком не стоило бы.

Игнорируя ворчание хозяина, Коко слонялся по квартире с таким видом, словно неделю постился, а Юм-Юм, также не приняв упрека, отчаянно терлась о штанину Квилла.

– Я вот что хочу знать: кто из вас включил свет?

Оказывается, пока он вчера ужинал с Амбериной, Коко, а может, Юм-Юм или оба вместе выяснили, что большинство ламп в квартире имеют кнопочные выключатели, и стали развлекаться вовсю, зажигая одну лампу за другой. Без сомнения, они занимались бы этим полезным делом всю ночь, но Квиллер испортил им всю игру: прежде чем лечь спать, он выдернул из розеток все шнуры.

Квиллер долго не мог заснуть. Он лежал на непривычном водяном матраце, ожидая погружения… прислушиваясь к периодическому пощелкиванию батарей, когда бойлерная посылала наверх очередную порцию пара… внимая шороху движения на близлежащей автотрассе… подсчитывая количество прозвучавших сирен полицейских машин и «скорых»… удивляясь, зачем в небе жужжит вертолёт… узнавая звук одиночного выстрела. Слишком долго он прожил в маленьком городке.

Под утро он задремал, но сладких снов не увидел – дикий вопль, раздавшийся под дверями спальни, возвестил о том, что пора вставать, идти на кухню и готовить завтрак. Разыскивая консервный нож, Квиллер наткнулся на японский клинок с легкой деревянной ручкой, очень похожий на тот, который он видел на полотнах с грибами. Чтобы убедиться в своей правоте, он пошёл в галерею – так теперь он называл гостиную. Коко увязался за ним.

– Эй, держись от этого подальше! – строго сказал Квиллер Коко, который, войдя в галерею, устремился к кровавому пятну и стал водить по нему носом. Сам же Квиллер, решив было поставить бар на прежнее место, передумал, пошёл в библиотеку, принёс оттуда индийское дхари в таких же бледных тонах, как и ковер, и бросил его на пятно. Затем шуганул кота из галереи и запер дверь.

Юм-Юм в их отсутствие катала в прихожей какой-то небольшой предмет. Если Коко обладал нюхом детектива, то Юм-Юм – нюхом кладоискателя. Кольца, часы, монеты, равно как и бутылочные пробки и обрывки бумаги, возбуждали её интерес, поэтому любая внезапная её активность говорила о том, что Юм-Юм нашла нечто любопытное. Вот и сейчас она играла с квадратной, нет скорее прямоугольной пластинкой цвета слоновой кости. Пластинка была не костяная и не керамическая, а деревянная, очень легкая, почти прозрачная. К большому разочарованию кладоискательницы, Квиллер добычу конфисковал, сунув её в нагрудный кармашек джемпера.

Дожидаясь, пока сварится кофе, Квиллер принялся чистить мандарин, размышляя о том, что идея поставить вазу с фруктами наверняка принадлежала Мэри Дакворт. Что удивительно, она помнила его любимый сорт яблок! Может, у неё оставались романтические воспоминания об их прошлой связи? Или же это был продуманный жест, тактический ход представителя НОСКа? Квиллер никогда не понимал эту женщину. Обстоятельства свели их три года назад здесь, в Хламтауне, и сначала она держала себя надменно и холодно, но быстро оттаяла в то незабываемое Рождество. После чего каждый отправился своей дорогой. В каком месте их пути снова пересекутся, оставалось только гадать. Тогда, три года назад, пережив глубокую депрессию, Квиллер приехал в этот город, чтобы вновь поймать судьбу за хвост. Теперь же он мог купить и антикварный магазин Мэри, и «Касабланку», и большую часть Цвингер-бульвара.

И вот Мэри позвонила. Её голос звучал ровно, чуть отстраненно и без малейшего намека на сентиментальные воспоминания. Она приветствовала Квиллера в своей обычной бесстрастной манере.

– Рад слышать вас, Мэри, – сказал он. – Удачной ли была поездка в Филадельфию?

– Очень удачной. А как прошло ваше путешествие?

– Прекрасно! Трудности возникли уже здесь. Не могу привыкнуть к смогу. Я уже привык дышать тем, что называют свежим воздухом.

– В Хламтауне, – сказала Мэри высокомерно, – мы употребляем другое выражение, не «смог», а «опаловая завеса». Вы удобно устроились?

– Устройство не всегда подразумевает удобства. Но об этом потом. Мы с кошками благодарим вас за приветственный подарок и, конечно же, за потрясающий ужин у Роберта

– Да, Роберто фанатик своего дела. Использует только самые лучшие продукты и соблюдает все тонкости в приготовлении блюд. Представляете, воду для булочек ему привозят с озера Комо!

– Да, я сразу понял, в чём дело, – согласился Квиллер, – но решил, что воду доставили из Швейцарии. Так мы во всем и ошибаемся. – Он поддразнивал её, говоря без тени улыбки, уверенный в том, что она, как любой антиквар, непременно воспримет его всерьез. Так и вышло.

– Знаете, Квилл, вы потрясающе разбираетесь в кухне! – сказала она.

– Когда же мы сможем увидеться, Мэри? У меня к вам тьма вопросов.

– Чем скорее, тем лучше. Не могли бы вы прийти ко мне в магазин сегодня часа в четыре? По понедельникам магазин закрыт, поэтому нам никто не помешает поговорить.