Кот, который там не был - Браун Лилиан Джексон - Страница 27

– Можно войти? Я хочу проверить твой пульс и температуру. Пожалуйста, сядь вон там.

Как только послышался голос Мелинды, Коко начал выражать свой протест непрекращающимся пронзительным визгом. После трёхлетнего отсутствия она по-прежнему возбуждала в нем враждебные чувства, непонятно чем вызванные. Может быть, он не выносил запаха её духов? Или улавливал что-то, связанное с больницей? Коко ненавидел всё, имеющее отношение к больнице. Нет, вероятнее всего, он чувствовал, чего она добивается, а Коко предпочитал, чтобы хозяин оставался холостяком.

Квиллер вернулся в кабинет, чтобы написать тысячу слов о замках, а сиамцы вернулись в свой любимый уголок. Однако, прежде чем отправиться в редакцию отдавать статью, он сделал контрольную проверку. Он никогда не уходил из амбара, не установив предварительно куда удалилась сиамская чета. На этот раз они не спали на стульях, отведённых им для отдыха, не расположились рядышком на камине или холодильнике, не прятались под ковриком или за книгами на полках. Они находились в одном из тех мест в другом измерении, куда кошки способны перемещаться по своему желанию. Так случалось часто, и вытащить их оттуда можно было, только крикнув пароль: «Вкусненькое!» Тогда они материализовывались из ничего, чтобы попробовать горсть хрустящего корма или кусочек сыра. Это был единственный способ, и, чтобы гарантировать его эффективность, он никогда не произносил заветное слово, если не собирался действительно дать котам какое-либо угощение.

Квиллер пронзительно крикнул:

– Вкусненькое, – и они внезапно появились на кухне. – Я ухожу, – сообщил он, раздавая лакомство. – Если зазвонит телефон, не берите трубку.

Торопясь сдать материал в срок, он отправился в центр города коротким путём через лес, создававший иллюзию деревенской глуши вокруг жилища Квиллера, и успел вручить свою статью Джуниору как раз к моменту верстки.

– Это о замках? – спросил редактор. – Я специально задержался, чтобы прочитать её. Замки всем нравятся.

– Обдумывая эту статью, – сказал Квиллер, – я попутно решил задачу Гудвинтер-бульвара. Нужно превратить его в улицу, на которой стоят дворцы, и продавать билеты туристам. Владельцы могут оставить семь или восемь комнат для своей семьи, а публика будет осматривать остальные десять или пятнадцать за пять долларов с человека. Доходы пойдут на уплату налогов и покрытие расходов на поддержание особняков в хорошем состоянии.

– Ты это всерьёз или просто дурачишься? – поинтересовался Джуниор.

– Ты что-нибудь знаешь о новом шеф-поваре в отеле? Ты обедал там, после того как его взяли на работу?

– Нет, но я слышал, что он вполне на уровне, хотя после его предшественника кто угодно будет неплох.

Воспользовавшись телефоном Джуниора, Квиллер позвонил в библиотеку Полли:

– Ты чувствуешь склонность к авантюрам? Давай пообедаем в ресторане отеля? Там новый шеф-повар.

– Я слышала. Хороший? Откуда он?

– Из Фолл-Ривера, штат Массачусетс, – сказал он и шутливо добавил: – Говорят, что в Фолл-Ривере он легендарная личность.

Условились встретиться пораньше, поскольку у Полли должно было состояться одно из регулярных заседаний библиотечного комитета, члены которого собирались к половине восьмого. Он нередко задавал себе вопрос, как маленькая библиотека в маленьком городе ухитряется загрузить работой такое количество комитетов, чем бы те ни занимались. Между тем он, чтобы убить время, прокрутил ещё несколько шотландских магнитофонных записей. Сиамцы слушали вместе с ним. Когда приближалось время обеда, чувство голода подогревало их интерес ко всем действиям Квиллера.

Одна запись изменила ход его мыслей и возбудила в нём определенные подозрения. Это был разговор с Лайлом Комптоном незадолго до конца поездки. Лайл говорил:

– Как жаль, что мы не видели пещер контрабандистов. Когда-то я читал о Дике Тарпине, печально известном контрабандисте и разбойнике с большой дороги, но Ирма вообще никогда не упоминала об этом промысле. Интересно, почему? В один исторический период контрабанда являлась важной отраслью местной экономики. Изрезанная береговая линия с этими незаметными пещерами и укрытыми от людских глаз островами создала идеальные условия для ввоза контрабанды морским путём.

– Лайл, а что привозили контрабандисты?

– Предметы роскоши: ром, вино, чай, табак, кружево, бриллианты и тому подобное. Из прибрежных шотландских деревень всё это отвозилось на повозках и дилижансах (замаскированное под что-то другое, разумеется) в крупные города Великобритании. Для правительства это была головная боль, а для контрабандистов – азартнейшее предприятие. У них была сеть подземных ходов и тайников, куда входили и прибрежные пещеры. Даже гостиницы и те шли в ход.

– Трудно представить себе, что при столь благоприятных природных условиях контрабанда не процветает и в наши дни.

– Ты прав, Квилл! Не удивлюсь, если узнаю, что местное население промышляет торговлей наркотиками. (Щелчок.)

Во время прослушивания этой записи Коко не подавал никаких реплик, хотя и подергивал ушами, когда слышал голос Квиллера. В половине шестого пришло время заехать в библиотеку за Полли.

Квиллер был в новой куртке свободного покроя, которую он купил как раз перед поездкой в магазине для мужчин, принадлежащем Скотту. Он никогда особо не тратился на одежду, но Скотту, благодаря своему шотландскому акценту, удалось подбить его на обнову. Эта куртка из верблюжьей шерсти бежевого цвета прекрасно сочеталась с коричневыми брюками. Полли сказала, что он выглядит великолепно. На ней же была чёрная с жёлтым клетчатая юбка в складку, привезённая из Шотландии.

– Такие юбки носил клан Мак-Леодов, но она подходит к моему чёрному блайзеру, – пояснила Полли.

– С верностью этому клану покончено, – заметил Квиллер.

«Новый» пикаксский отель был построен в 1935 году, после того как сгорел старый, и теперь местные жители говорили, что подошло время для очередного пожара. В 1935 году холлы были обставлены мебелью в стиле раннего модерна, неудобной, некрасивой, но основательной. Не так давно потерявший управление снегоочиститель врезался в передний фасад здания и разнёс вестибюль, но прочная дубовая мебель выдержала и это.

Квиллер и его спутница оказались в этот день первыми посетителями ресторана, и хозяйка отеля усадила их за столик у окна, выходящего на Мейн-стрит.

– Я слышал, у вас новый шеф-повар, – начал разговор Квиллер.

– Да, и он совершенно обновил наше меню, – сказала хозяйка. – Я так мечтала об этом! Хотите что-нибудь выпить?

Заказав сухой херес для Полли и воду «Скуунк» с лимоном для себя, Квиллер тщательно изучил меню. Выбор блюд мог взволновать только человека, регулярно посещавшего этот ресторан последние сорок лет. Французский луковый суп вместо фасолевого, жареный лосось вместо рыбы с жареной картошкой, цыплёнок, начинённый ветчиной и швейцарским сыром, вместо цыплёнка с клецками и жареная грудинка вместо бифштекса по-швейцарски.

Когда официант принёс напитки, Квиллер спросил:

– Цыплёнок с ветчиной и сыром приготовлен на кухне, или это один из замороженных полуфабрикатов, привозимых из Онтарио?

– Нет, сэр. Шеф-повар готовит всё сам, – уверил его официант.

Квиллер решил попробовать это блюдо, а Полли, подумав, что ветчина и сыр могут нарушить её диету, заказала себе лосося.

Предыдущие повара, не мудрствуя лукаво, попросту выкладывали еду на тарелки; новый шеф-повар соответствующим образом оформлял её: петрушка, спаржа и спелый помидор на блюде с лососем; спаржа и опять же помидор на блюде с цыплёнком.

– Я смотрю, они пошли в атаку на всех фронтах, – заметил Квиллер.

Обозрев аккуратного цыплёнка, лежавшего перед ним на тарелке, Квиллер вонзил в него нож и вилку, и струя растопленного масла, взвившись вверх на пятнадцать дюймов, опустилась на лацканы его куртки, едва не угодив в левый глаз.

– Я заказывал совсем не это! – негодующе воскликнул он, счищая салфеткой полоску жира. – Официант! Официант!