Кот, который свихнулся на бананах - Браун Лилиан Джексон - Страница 29

– Кошки – потрясающие создания. Они знают, что хорошо, а что плохо. У Коко по этой части исключительные способности. Он знает, где правильные люди, а где дурные. Он одобряет то, что ты делаешь. И не нужно ничего объяснять.

Минуту-другую Кеннет продолжал сглатывать, а Коко продолжал тереться о его лодыжки.

– Я всё вам расскажу, – выдохнул молодой человек. – Здесь живёт мой отчим. По-моему, он человек, которому нельзя доверять. У меня нет никаких доказательств, никаких показаний против него. Я могу только наблюдать за ним. И всё. И тут вовсе не то, как бывает с детишками, которые всегда ненавидят своих отчимов. Туг вовсе… не знаю… Я не прав?

Квиллер тронул рукой усы.

– Я понимаю, что ты хочешь сказать. Я тоже иногда не знаю, почему реагирую так, а не иначе. Я называю это чутьём, а самое странное… получается, что я всегда прав. Поэтому что я могу сказать? Доверяй своей интуиции. Поступай так, как поступаешь, только гляди в оба и не теряй головы. А если тебе снова захочется поговорить об этом, знай, у тебя есть доброжелательный слушатель. Два слушателя, включая Коко.

Посещение Кеннета оставило у Квиллера чувство удовлетворения по части изучения истории Хиббардов: его помощник свяжется с Торнтоном Хаггисом и настроит историка на необходимость получить интервью от старожилов.

С другой стороны, эмоциональная исповедь молодого человека вызвала покалывание на его, Квиллера, верхней губе, и он поймал себя на том, что то и дело теребит свои усы. Злой отчим из сказок был явно Олденом Уэйдом, Кеннет – явно Уэсли, чей отец покончил с собой, а мать оказалась жертвой неизвестного стрелка.

При всём том Олдена Уэйда без конца превозносили за обаяние, услужливость, безукоризненные манеры и многочисленные таланты. Квиллер и сам признавал в нём актерский дар, ценил красивый голос и чёткий, дисциплинированный ум. В то же время среди друзей Квиллера кое-кто называл этого новосёла сердцеедом, разрушителем семей, охотником за богатыми невестами.

Две причины побуждали Квиллера снова навестить Мэгги Спренкл, и он позвонил ей, чтобы договориться. Он заберёт диктофон с записью её воспоминаний о Хиббард-Хаузе в дни её детства и юности. И спросит, что она думает о скоропалительном замужестве Вайолет.

По телефону он спросил, как бы между прочим, вспомнила ли она какие-нибудь интересные случаи из доброго старого прошлого Хиббард-Хауза.

– Вспомнила, вспомнила. Я как раз думала о вас, Квилл. Не хотите ли заглянуть ко мне на чашку чая?

Квиллер отправился в город пешком – в последний раз до апреля – и вскоре уже сидел в шикарной викторианской гостиной, попивая жасминный чай и слушая воспоминания Мэгги о Хиббард-Хаузе. Он прослушал истории о том, как Четвёртого июля – в День независимости – не справились с фейерверком, и все ужасно испугались… как чёрный медведь приплёлся к задней двери и ужасно напугал кухарку… как пошли весёлой компанией по бруснику и заблудились в тридцатиакровом лесу.

– Вы всё правильно поняли, Мэгги, – одобрил её Квиллер. – Пожалуйста, не бросайте ваших воспоминаний. Я отбываю на зиму в Индейскую Деревню и сразу же сажусь за книгу, но прежде мне надо составить её план и четко продумать концепцию, чтобы заинтересовала читателей.

Он допил чай и встал.

– Погодите минутку! Сядьте! – сказала она.

Он сел.

– Что вы думаете о внезапном замужестве Вайолет, Квилл?

– Что я могу сказать? Любовь – что молния. Куда только не ударяет.

– Хотите быть деликатным? Вы же знаете: это брак по расчёту! Вайолет на двадцать лет его старше и невероятно богата! И я говорила вам, что у неё неладно со здоровьем. В последнее время у неё не прекращаются головные боли и, бывает, коченеют руки и ноги, что очень меня беспокоит. И её тоже – не сомневаюсь! Хотя она и старается это скрыть. Я знаю её, Квилл! Мы росли вместе и были как сестры. Мы и теперь близкие подруга. Почему она ничего не сказала мне? Считала, что я буду её отговаривать?.. Что вы знаете об Олдене Уэйде, Квилл?

– Только то, что у него пропасть талантов и приятные манеры…

– И склонность к немолодым женщинам с деньгами?

В одно мгновение Квиллер вспомнил то, что по секрету выболтала ему Дженис: объявление о свадьбе было отложено до той поры, когда Вайолет изменит своё завещание. Он также вспомнил мечту риелтора Виски «шикарно использовать» принадлежащие Вайолет тридцать акров земли.

Мэгги остановилась, у неё прервалось дыхание, краска прилила к лицу.

– Успокойтесь, Мэгги! Вздохните поглубже Вайолет умная, образованная женщина, она, вероятно, знает что делает. Кто её адвокат? Она, наверно, получает все нужные советы.

– Хиббарды всегда держались юристов из фирмы «Хасселрич». Она наверняка не изменила этой фирме.

– «Хасселрич» – в высшей степени уважаемая фирма. Её адвокаты не допустят, чтобы Вайолет сделала что-то неразумное.

– Простите, Квилл. Извините меня за истерику. Просто я… просто мне не с кем было об этом поговорить.

– Ничего, ничего. Я всё понимаю. Теперь Фонд К. тоже заинтересован в будущем Хиббард-Хауза. И я привлеку к этому делу его внимание. Вайолет общалась с вами после объявления о свадьбе?

– Нет. Я пробовала связаться с нею по телефону. Но, по-моему, она меня избегает.

– Прошло всего сорок восемь часов.

– Вы правы, Квилл. Вы сказали то, что сказал бы Джереми, будь он здесь.

В тот вечер Квиллер и Полли поехали в гостиницу «Валун» на берегу озера – на первый за долгое время субботний ужин-свидание. Об электронном каталоге не было сказано ни слова.

– Как Данди? – спросил Квиллер.

– О, он просто счастлив! Он не просто резвится как другие коты в его возрасте, а живо интересуется всем, что происходит в магазине. Ты помнишь столик, на который мы выкладываем книгу недели? Так вот, на днях мы выбрали «Место, называемое счастьем», и Данди вскочил на стол и восседал рядом, словно автор, ожидающий, когда к нему потянутся за «лапографами».

– Чьё это произведение?

– Психолога, доктора Дорит Сейдерс. Книга расходится как горячие пирожки, и на следующем собрании литклуба её ставят на обсуждение. Одна из «зелёных халатов» считает, что надо послать её нашей причуднице мэру.

– Аманда её даже не откроет, – возразил Квиллер. – Швырнёт в посыльного, и всё.

– У доктора Сейдерс, если тебе интересно, два кота. Я получила от неё книгу с автографом, можешь взять почитать. Она цитирует «Потерянный рай» Джона Мильтона: «Человек сам способен превратить рай в ад и ад – в рай». Что ты по этому поводу думаешь?

Об остальном Квиллер позже записал в своём дневнике:

А потом вручил ей блестящую новую запись Третьей симфонии Сен-Санса, и мы поехали ко мне в амбар, где её и послушали.

ДЕВЯТНАДЦАТЬ

В воскресенье после полудня Квиллер и два нервничающих сиамца выезжали к своему зимнему пристанищу. Чем дольше отодвигался отъезд, тем больше кошки нервничали, что их забудут в амбаре!

Отправиться в Индейскую Деревню за пятнадцать миль было не проще, чем за пятнадцать тысяч. О переезде были оповещены друзья, соседи и деловые инстанции.

Шеф полиции Броуди вызвался надзирать за временно оставленной собственностью. Миссис Фулгров придёт освободить от продуктов холодильник и забрать те, которые сможет использовать, а чтобы её усилия не пропали даром, в морозильник специально загрузили несколько купленных с этой целью вкусных заморозок. И наконец, команда Пата О'Делла подготовит амбар с прилегающим участком к зимней непогоде.